Вор с черным языком - Кристофер Бьюлман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А все-таки кто ты такая? – спросил я. – Ты сказала, Гальва? А дальше как?
– Гальва.
– Так.
– Полное мое имя тебе знать ни к чему.
– Очень загадочно. Ты такая известная личность?
– Каждый человек кому-то известен.
– Значит, да?
Я ждал, что еще она скажет, но спантийка лишь смотрела на меня поверх стакана с вином, словно ожидала продолжения от меня. И я продолжил:
– Чем ты известна, Гальва-спантийка? Ты знаменитая убийца?
– Ты не видел, чтобы я кого-то убила.
Тут она была права.
– У тебя был удобный момент, чтобы начать. Почему ты не убила их, остальных грабителей? А меня? Ты – Гальва Милосердная?
– В этот раз.
– Ты покалечила этих, чтобы задержать других. Они тебя больше беспокоили.
Она чуть приподняла стакан, словно приветствуя мое великое озарение.
– Ты дерешься лучше всех, кого я видел. Не так уж много людей я хотел бы в трудную минуту иметь на своей стороне больше, чем тебя. И этого огромного, злобного, великолепного корвида. Куда он, кстати, делся?
– Не он, а она. И не спрашивай меня о птице.
– Я знаю, что они не вполне законны.
Я вытащил колоду «башен» и перетасовал ее, чтобы чем-то занять руки.
– Не вполне? – повторила Гальва. – На севере нет ни одного королевства, где тебя не казнили бы за боевую птицу.
– Я в этих указах плохо разбираюсь. Нарушения закона – не моя область. А что бы с тобой за нее сделали в Испантии?
Она посмотрела мне в глаза, отпила из стакана и только потом ответила:
– Вытащили бы крюком кишки и скормили стервятникам.
– Подходяще.
– У нашего любимого короля Калита настоящий талант палача.
– Здесь, в Холте, все проще. Не удивлюсь, если тебя просто повесят.
– Нет. Здесь подвешивают за ноги и распиливают пополам.
Она сделала вид, будто работает пилой, придерживая свободной левой рукой лодыжку невидимой жертвы. Любопытно, как висел этот воображаемый холтиец – лицом к ней или наоборот?
– Мне казалось, это только за измену, – сказал я. – И за кровосмешение. Мы не одобряем его со времен правления Тамрина Бесшеего.
– Ты ведь знаешь, что сделали с корвидами?
– Нет, не знаю. Думаю, их держат в больших клетках в Испантии и Галлардии.
– Именно так все и должны думать. Но на самом деле птиц перебили. Семь тысяч корвидов. Мудрый и внушающий трепет король Калит решил, что в таком количестве птицы становятся слишком опасны. Поэтому он на глазах у тех, кто научился любить их и доверять им в бою, накормил корвидов отравленным мясом и сжег трупы. Вот как он обошелся с птицами, которые помогли нам прогнать гоблинов. Лишь немногие из нас воспротивились этому. А некоторые скрылись на время, чтобы спрятать пернатых друзей в безопасном месте, а потом объявили, что они умерли.
– Где же можно спрятать такое чудище? Они же слишком бросаются в глаза.
Гальва ничего не ответила.
Я начал раздавать карты на двоих, но она оттолкнула их от себя, и мне пришлось сложить колоду и убрать в карман.
– Как зовут твоего корвида?
– Далгата.
– Что это означает?
– Костлявая.
– Это ведь ваша богиня смерти, верно? Что-то вроде скелета с крыльями и прекрасными волосами, да?
Она посмотрела так, словно рисовала что-то взглядом у меня на затылке. Водилась за ней такая привычка.
– Она и ваша богиня тоже.
– Мне больше нравятся пухленькие.
– Не важно, что́ тебе нравится. В этом танце дама выбирает кавалера.
Возразить на это было особо нечего, и мы долго сидели молча, пока она снова не заговорила:
– Ты сказал, что я лучший боец из всех, кого ты видел, но тебе просто не встречались настоящие бойцы. А у меня есть кое-какой опыт.
– Гоблинские войны?
– Да.
– Орфей?
– Нет, Голтей.
Я едва сдержал дрожь. В битве при Голтее мы потерпели последнее крупное поражение. Эта битва случилась девять лет назад, в 1224 году. Ее еще называют Королевской погибелью. Каждый слышал это название, каждый знает кого-нибудь, кто туда отправился. И очень немногие знают тех, кто вернулся.
– Было так хреново, как рассказывают?
Я тут же пожалел об этом вопросе. Но нельзя запихнуть слова обратно в рот.
– Нет, – ответила она с жутким спокойствием. – Все равно что собирать цветы в поле. Было так чудесно, что большинство моих друзей и два брата решили там остаться.
Трудно сказать, злость это была или сарказм или обрученным с Костлявой не положено плохо говорить о смерти.
Она отвернулась. Я невольно принялся изучать ее шрамы – не похожи ли они на укусы, но прервал это занятие, как только она снова бросила взгляд на меня.
– Теперь моя очередь, – сказала она. – Расскажи про Гильдию воров.
– Берущих.
– Стоит ли того подготовка, которую тебе дают? Это ведь так устроено, правильно? Из тебя делают вора или убийцу…
– Вора, в моем случае.
– Не смей меня перебивать!
– Извини.
– Не смей извиняться!
Я открыл было рот и снова закрыл.
– Из тебя делают вора, а потом ты должен выплачивать долг до конца жизни, и каждый может дать тебе оплеуху за стакан вина.
– Обычно пива. Только спантийцы и галлардийцы любят красить язык в фиолетовый цвет. И не до конца жизни, если только не умрешь слишком быстро. А раскрытой ладонью метят только тех, кто просрочил выплату.
– Хороший стимул.
– И с каждым днем становится все убедительней.
– Они заставляют что-то для них сделать?
– Это один из способов расплатиться. Особый контракт.
– Хуже, чем нападать на путников из засады?
– Надеюсь, не хуже, чем напасть на тебя.
– Тогда почему бы и не согласиться? И выплатить долг.
– Забавно, что это сказала ты. Я только что говорил с ними. И подписал контракт. Меня послали на запад.
– В Аустрим.
Я кивнул:
– Точнее говоря, в Храву. Скорее всего. Но да, в Аустрим.
– И что ты должен сделать?
– Я обязан сейчас солгать тебе. Давай сделаем вид, что так все и было.
– Нет, лучше солги.
– Отлично. Мне приказали украсть там кое-какие магические амулеты.
– Замечательно. А я разыскиваю пропавшую принцессу.
– Превосходно.
– Еще бы!
– Может быть, я помогу ее найти.
– Может быть, я буду тебе благодарна.
– Отлично.
– Замечательно.
Она отпила немного вина.
– И отвечая на твой вопрос: да, оно того стоило. Гильдия Берущих. Низшая школа.
– Что ты умеешь?
– Необыкновенные вещи.
– Я слышала, некоторые из вас могут говорить с животными. А ты?
Она чуть приподняла темные брови.
– Говорить по-звериному. Это совсем другое. Мы просто имитируем крики животных.
– Что? Просто «ав-ав», как собачка?
Для начала я изобразил скулящую собаку, а потом перешел на вполне правдоподобное рычание.
– Bolnu, – сказала она, словно бы взвешивая
