Бдительный Тузик - Николай Николаевич Рындич

при вспашке разные древние редкости. Их потом в музее увидеть можно.

А где вы видели в селе огнетушитель? Его там даже в музее не встретишь. А если где и встретишь, то это местная достопримечательность. На нее съезжаются поглазеть из окрестных деревень. Не хватает пожарных рукавов, соединительных головок.

Многие сельские объекты не имеют телефонной связи с помещениями пожарных дружин.

— Заводи! — обнаружив пожар, нередко командуют местные дружинники водителю подвернувшегося автомобиля и отправляют нарочного в район за помощью. А сами, чаще безуспешно, пытаются погасить пламя зеленой водой из красной бочки вперемешку с песком.

Надо более внимательно относиться к заявкам тружеников сельского хозяйства на противопожарное оборудование. Потому что гасить пожар в условиях села несравнимо сложнее, чем в условиях города. И тогда обыкновенный огнетушитель перестанет быть сельской достопримечательностью, которую впору показывать только организованному экскурсанту.

АЖУР С ИЗЪЯНОМ

Просто удивляешься порой человеческой неблагодарности. Вам хотят помочь, так сказать, всей душой, а вы в ответ проявляете недоброжелательство и даже прямую враждебность. Ведь к чему стремился рабочий механического цеха завода «Кофемолка» Чечевичный? К тому, чтобы у людей была добротная крыша над головой. Не какая-нибудь там солома или камыш, а хорошая железная кровля, которой не страшна любая непогода. И чтобы обласканные им, Чечевичным, люди, сидя в ливень или буран вокруг семейного самовара, говорили о нем разные приятные слова.

А что произошло на практике?

Чечевичный вынужден был прятаться на собственном огороде от своих клиентов.

А всему виной не кто иной, как начальник механического цеха завода Кукарачев.

Он пригласил Чечевичного к себе в кабинет, налил ему из графина в стакан и напрямки сообщил, что «уважает».

Чечевичный закусил бубликом и ответил, что тоже уважает и хочет, чтобы человечество имело железные крыши.

Кукарачев ответил, что разделяет его благородное желание, и тут же предложил две тонны листовой стали.

Чечевичный согласился. Но возникли технические трудности. Пришлось включить в операцию также начальника караула, стрелка, шофера автобазы и, уж конечно, заведующего складом.

Сначала было трудно. Самоотверженно грузили вручную, проклиная тяжесть металла. Но вскоре добыли подъемный кран. На помощь пришли новые «верные» люди. Теперь уже орудовали в открытую, благо никто не мешал и не интересовался операцией уворования стали.

— Вира помалу! — командовал Чечевичный крановщику, щурясь на солнце. — Майна!

И пакет металла с грохотом падал в кузов автомобиля.

— Безобразие! — возмущался директор завода Нехамов и наглухо прикрывал окно. — Невозможно работать.

У директора шло совещание.

— Мы достигли немалых успехов, — докладывал главный инженер завода, — сэкономили десятки тонн металла. Но это не предел. Есть у нас и другие резервы.

Очень правильно говорил главный инженер: резервы были. И немалые. Только вскрыли и использовали их давным-давно, не дожидаясь главного инженера, Кукарачев и компания. Количество похищенного ими металла перевалило уже на третий десяток тонн.

Назревала ситуация, когда первый же нагрянувший на завод ревизор, полистав документы, мог строго спросить: «А куда делись 6000 килограммов стали «Э» и 19856 килограммов стали «Б»?» И после этого — белые лица, дрожащие колени пойманных с поличным жуликов.

Только такого банального продолжения в этой истории не было. Шайка Кукарачева никого из сослуживцев не подвела. Пострадавших не было. Недостачи тоже не было. В полном порядке была отчетность.

— Ну и как у тебя с нормами расходования стали? — с доброй улыбкой спрашивал директор завода, встретив главного технолога.

— Полный ажур! — бодро отвечал главный технолог. — Все отходы в норме!

И оба, удовлетворенные, расходились. Ведь как хорошо, когда все в норме! И какая это прекрасная норма, если позволила набрать за два года более 69 тонн излишков стали!

Куда делись эти «излишки», вы уже знаете.

Но вернемся к Чечевичному. Мы оставили его в тот момент, когда клиенты покушались на его жизнь. Дело в том, что листы электротехнической стали абсолютно непригодны для кровли. При сгибании они ломаются, как вафли, а гвозди отскакивают от них, как горох от стены. К счастью, Чечевичного взяли под охрану. Вместе с Кукарачевым и компанией.

А вот горе-хозяйственники отделались легким испугом. А последний, как известно, проходит быстро и бесследно.

БЕРЕЗОВЫЙ РЕКВИЕМ

Соловей пел. Он сидел на самой верхней ветке охваченного дрожью ствола, заглушая все окрест могучей взволнованной трелью. Это была прощальная песнь. У подножия дерева старательно трудился пилой школьник Петя. Рывок, еще рывок! Дерево рухнуло. Петя смахнул с носа капельку, соловей перепорхнул на соседнее дерево. Концерт был окончен. Для пернатых настала пора расставания с родными гнездовьями, потому что лесную тишину на территории межколхозного лесхоза прорезали звонкие детские голоса, визг пил и стук топоров.

Это школьная дружина, возглавляемая педагогом Малявиной, прибыла на заготовку веточного корма. Школьники не могли добраться до верхних веток и потому валили деревья, а педагог Малявина сидела в дозоре на опушке, предупреждая возможное появление лесника Карабашина. Дед хоть и не успевает контролировать всю территорию, но слухом опытного лесовика способен уловить отдаленный звон пилы. И тогда будет акт о незаконной порубке леса в запрещенном месте, будут докладные и жалобы — словом, разного рода палки в колеса. Те самые палки, в которые превращаются деревья после заготовки кормов подобным способом.

А лесник Карабашин был в замешательстве. Звон пил доносился и с лесного участка возле колхоза «Верный путь», где бригадир Салазкина без разрешения лесничества обдирала как липку неокрепшие стволы деревьев. Ведь в колхозе 24 населенных пункта, и в каждом творится такое…

Лес рубят — щепки летят. И ветки тоже. Так что при плановой заготовке дров, которая ведется рядом с колхозом, накапливается масса веток, пригодных для заготовки кормов, но остающихся без употребления. Они не нужны заготовителям дров. Точно так же, как никому не нужны дрова, остающиеся после заготовки кормов. У каждого разные интересы. Каждый занят своим делом. И только один лесник Карабашин мечется по своему огромному хозяйству вдогонку за различными заготовителями, пытаясь сделать так, чтобы и деревья были целы, и коровы сыты.

ЛИШНИЙ ВЕС