Бдительный Тузик - Николай Николаевич Рындич

Фильм был почти закончен. Оставалось отснять один эпизод: заблудившийся мальчик после недельного пребывания в лесу попадает в объятия матери.

— Нужен типаж, — сказал режиссер.

Поехали в пионерлагерь горисполкома города Каменюкинска. Кинематографистов встретила группа заросших, немытых детей.

— Фактура подходящая, — оживился помреж.

— Дети! — сказал режиссер. — Кто из вас может перед кинокамерой громко прокричать: «Мама, я хочу домой!»?

Закричали все хором.

— Не все сразу, — поднял руки помреж. — Давайте по одному.

Выбрали маленького Андрюшу. После первого дубля режиссер поморщился.

— Совершенно не трогает, — заключил он.

— Андрюша! — сказал помреж. — Вспомни что-нибудь страшное, приключившееся с тобой в лагере, и повторим еще раз.

Андрюша вспомнил, как из-за отсутствия в лагере света в темноте искал свои тапочки под нескончаемыми рядами кроватей, которые в палатах для экономии места поставили вплотную. Во втором дубле фраза прозвучала превосходно. Режиссер поднял голову, глаза его увлажнились.

— Ты молодец, Андрюша, — сказал режиссер. — Вспомни еще что-нибудь грустное и давай еще разок.

И тут Андрюша преобразился. Он вспомнил, что в их палате уже неделю не подметали пол, что в лагере нет воды, постельное белье грязное и воспитатели не обращают на детей никакого внимания.

— Мама, я хочу домой! — побледнев от волнения, закричал он не своим голосом, и пронзительное эхо, казалось, раскололо небо.

Эффект получился потрясающий. Оператор, едва закончив дубль, остолбенело застыл у аппарата. Помреж убежал в лес. У «юпитера» рыдали костюмерши и гример. Растроганный режиссер схватил Андрюшу в объятия.

— Талант! Гений! Что ты хочешь в награду?

— Я хочу домой, — тихо повторил Андрюша.

СТРАННАЯ ПАРАЛЛЕЛЬ

Однажды в цирке гражданка Андронова отдала иллюзионисту свою сумочку. Иллюзионист положил сумочку в ящик, и после этого она исчезла. Вместе со всем содержимым. Но гражданка Андронова улыбалась. Она понимала, что иллюзионист — официальный сотрудник государственного учреждения и никаких оснований для беспокойства быть не может. Так оно и оказалось. Сумочку нашли на галерке, в последнем ряду, в портфеле у какого-то мужчины, и под аплодисменты она была возвращена Андроновой. Это был фокус.

Спустя немного времени Андронова отдала свои меховые сапоги-торбаса в Неустроевский райбыткомбинат для ремонта. Приемщик положил их в ящик, и они тоже исчезли. Но и это не смутило Андронову. Она понимала, что сдала торбаса под квитанцию официальному лицу государственного предприятия. Или пропажу обнаружат, или незамедлительно будет компенсирована владельцу ее стоимость. Так Андронова рассуждала целый месяц. Потом поняла, что оптимизм ее не оправдан. Торбаса не нашли ни через два, ни через шесть месяцев. Ущерб возмещать тоже никто не торопился…

Такая вот возникает параллель. Загадочно исчезают вещи и на цирковой арене, и в сфере бытового обслуживания. Вот только работники сервиса в отличие от иллюзионистов порой не возвращают вещи их владельцам.

А вот случай, происшедший с гражданкой Лихачевой, выглядит куда более жизнерадостным. Лихачевой чуть ли не силой пытались вернуть сданный ею в ателье материал в виде пошитого костюма. На карнавале этот костюм был бы вполне уместен и даже, возможно, занял бы призовое место, но для повседневной носки явно не годился.

От костюма Лихачева отказалась как от непоправимого брака, потребовала возместить ущерб. И надо сказать, что обошлись с ней работники ателье очень культурно. Деньги заказчице были возвращены. Но не 100 рублей, как указано в квитанции, а только… 20. То есть сколько удалось выручить от продажи злосчастного костюма в комиссионном магазине.

В отношениях гражданина Тюляпкина с Зеваловской фабрикой химчистки до пропаж и компенсаций дело так и не дошло. Очень отрадный случай! Получил Тюляпкин пальто из химчистки в аккуратной упаковке и в срок. Развернул сверток и подивился оригинальной расцветке ткани. Правда, пальто как было коричневым, так и осталось, но теперь ткань украсил белый горошек вперемешку с небольшими дырочками. Пошел заказчик на фабрику за разъяснениями. С ним тоже очень культурно обошлись. Не нагрубили, не указали на дверь.

— Вы курите? — спросили заказчика работники химчистки. — Так мы и знали. Следы пепла химчистка разъедает до дыр. Сами виноваты!

— Но не мог же я стряхивать пепел себе на спину! — возразил заказчик. — Вы испортили мне вещь. Дайте жалобную книгу!

Работники фабрики на секунду задумались.

— Ладно уж, давайте сюда ваше пальто, выручим вас, — заявил один из специалистов химчистки. Он послюнявил коричневый карандаш и сноровисто замазал белый горошек.

— Дома возьмете иголку с ниткой и заштопаете дырки, — объяснил другой работник фабрики, видимо, специалист по механическим повреждениям.

Тюляпкин отверг это предложение. Но, видимо, немного погорячился. Его положение было куда более предпочтительным, чем, скажем, у Андроновой и Лихачевой. Пальто-то он все-таки получил, и носить его в общем можно. Надо только немножко подремонтировать. Издалека да в сумерках никто и не заметит, что вещь штопаная. А то ведь администрация фабрики могла и затерять пальто без возмещения ущерба. На некоторых предприятиях бытового обслуживания наловчились избавляться от настойчивых претензий околпаченного клиента посредством нескончаемой волокиты. Тянут с «поисками» до тех пор, пока клиент капитулирует. Ему в голову приходит трезвая мысль, что запоротый костюм или зачищенное до дыр пальто — это в конце концов не трагедия, а вот остатки нервной системы следует поберечь. Заказчик хлопает дверью и навсегда покидает ателье или фабрику. Но спокойно глядят ему вслед работники сферы быта. Уж если не пришлось платить клиенту за утраченную вещь, то его моральные и нервные издержки вовсе не подлежат компенсации. Нет такого прейскуранта.

ПОЛМИЛЛИОНА ИЗ ПАЛЬЦА

На земельных угодьях колхоза «Светлый луч» квакали лягушки. На заре хорошо брал карась. Колхозная гусеничная техника, проваливаясь в грязь до рукояток управления, истошно ревела моторами. Трактористы, теряя на бегу резиновые сапоги, спешили обсушиться в ближайшей избе.

— Такое дальше продолжаться не может! — стонали труженики полей. — Нужны мелиоративные работы. Есть же ведь у нас ПМК во главе с товарищем Пановым! Пускай займется осушением полей!

И однажды на рассвете раздался отдаленный гул. Тревожно залаяли собаки, заволновался на фермах скот. Это двинулась на поля колхоза землеройная техника ПМК.

…Усохла отчасти