Прогулка среди могил - Лоренс Блок

– Он жив?

– Нет, умер три года назад. Он страдал диабетом, и это отразилось на сердце. Когда у меня приступ самобичевания, я говорю себе, что он умер от того, что сыновья, не оправдав его надежд, разбили ему сердце. Он надеялся, что один станет архитектором, а второй – врачом, а получил алкаша и наркодельца. Но не это убило его. Его погубила жратва. У него был диабет и пятьдесят фунтов избыточного веса. Мы с Питером могли с тем же успехом стать Джонасом Салком и Фрэнком Ллойдом Райтом, но это ничего не изменило бы.

Мы с Кенаном на пару разработали схему действий, и около шести он сделал первый из намеченных звонков. Набрал номер, подождал, затем назвал свой номер и положил трубку.

– Теперь подождем.

Ждать долго не пришлось. Буквально через пять минут раздался звонок.

– Привет, Фил! Как дела? Отлично. Тут такая штука. Не знаю, видел ли ты мою жену, но возникла угроза похищения, и я отправил ее из страны. Не знаю, в чем дело, но полагаю, что это связано с бизнесом, ты понимаешь, о чем я? Так что я тут кое-что предпринял. Нанял парня, который занимается этим делом профессионально. И хочу дать знать народу, потому что, сдается мне, эти ублюдки взялись за дело всерьез, и есть у меня ощущение, что они убийцы. Точно. В том-то и дело, старик. Мы все здесь, нас легко вычислить, у нас полно налика, и мы не можем прибегнуть к помощи властей. Так что представляем прекрасную мишень для взлома и всего прочего… Точно. Это я все к тому, чтобы ты был поосторожнее. Держи ушки на макушке и глаза открытыми. И передай это, кому сочтешь нужным. И если что-то где-то всплывет, старик, сразу звони мне, понял? Точно.

Кенан повесил трубку и повернулся ко мне.

– Не знаю, что из этого получится. Похоже, я приложил максимум усилий, чтобы убедить его, что становлюсь параноиком. «Зачем ты отправил ее из страны, старик? Почему бы просто не купить собаку, нанять телохранителя?» Да потому что она уже мертва, дубина ты стоеросовая! Но я не стал ему этого говорить. Если об этом станет известно, возникнут дополнительные проблемы. Дьявольщина!

– В чем дело?

– Что я скажу семье Франсин? Каждый раз, когда звонит телефон, я с ужасом думаю, что это кто-то из ее родни. Ее родители развелись, и мать вернулась в Иорданию, но отец живет все в том же районе, и у нее полно родственников по всему Бродвею. Что я им скажу?

– Представления не имею.

– Рано или поздно все равно придется выложить им правду. А пока буду говорить, что она поехала в круиз, или что-нибудь в этом роде. И знаете, что они подумают?

– Что у вас семейные проблемы.

– Вот именно. Мы только что вернулись из Негриля, с чего бы ей отправляться в круиз? Должно быть, в семействе Кури не все ладно. Ну и Бог с ними, пусть думают, что хотят. По правде говоря, у нас с ней ни разу не возникло разногласий, мы ни разу не ссорились, слова грубого друг другу не сказали. О Боже!

Кенан схватил трубку, набрал номер, назвал свой. Положив трубку, он нетерпеливо забарабанил пальцами по столу, а когда телефон зазвонил, поднял ее и заговорил:

– Привет, старина! Как дела? Ну да? Классно. Слушай, тут такое дело…

Глава 5

Я пошел на восьмичасовую встречу в соборе Святого Павла. И пока там сидел, мне пришла мысль, что Пит Кури тоже может на ней присутствовать, но он не появился. Потом я помог расставить стулья на место и присоединился к группе, отправившейся пить кофе в «Пламя». Впрочем, с ними я просидел недолго, потому что около одиннадцати был уже в пабе «У Пугана» на Западной Семьдесят второй улицы. Это одно из двух мест, где можно найти Дэнни Звонаря в промежутке между девятью вечера и четырьмя утра. В остальное время это не представляется возможным.

Второе место – джаз-клуб «Матушка Гусыня» на Амстердам-стрит. До «У Пугана» было ближе, так что я начал оттуда. Дэнни сидел на своем обычном месте в глубине зала, погруженный в разговор с темнокожим мужчиной, обладавшим остреньким подбородком и носом кнопкой. Остальные части лица закрывали огромные зеркальные темные очки, широченным набивным плечам его пиджака позавидовал бы даже самый крутой бодибилдер, а голову венчала шоколадного цвета соломенная шляпа, украшенная ярко-розовой лентой.

Я взял в баре кока-колу и подождал, пока он закончит свои дела с Дэнни. Минут через пять обладатель шляпы отклеил свой зад от стула, похлопал Дэнни по плечу, добродушно рассмеявшись, и вывалился на улицу. Я отвернулся, чтобы забрать сдачу, а когда повернулся обратно, его место уже занял лысоватый белый мужчина с густыми усами и объемным брюхом, не помещавшимся в рубашку. Первого я не узнал, разве что приблизительно, но вот этого я знал точно. Селиг Вольф. Ему принадлежала пара автостоянок, и он принимал ставки на всякие спортивные соревнования. Я как-то арестовал его сто лет назад по обвинению в нападении, но потерпевший решил плюнуть на это дело.

Когда Вольф ушел, я прихватил с собой стакан колы и сел напротив Дэнни со словами:

– Трудный выдался вечерок.

– Да уж, – кивнул Дэнни Звонарь. – Набери номер и жди ответа. Хуже не придумаешь. Рад тебя видеть, Мэттью. Я тебя давно заприметил, но вынужден был мучиться с Вольфом. Ты ведь знаешь Селига?

– Конечно, но вот второго не узнал. У него рожа основателя фонда помощи негритянским колледжам, да?

– Как ужасно терять разум, – серьезно ответил Дэнни. – Ты, видимо, свой утратил, раз судишь по внешности. Костюм джентльмена – верх портновского мастерства, Мэттью, известный как фасон «зут». Костюм «зут», да будет тебе известно, сконструирован из добротного драпа. У моего папаши висел такой в шкафу, воспоминание о бурной молодости. При каждом удобном случае он доставал его и грозился надеть. Мамаша только глаза закатывала.

– Мудрая женщина.

– Его зовут Николсон Джеймс, – сообщил Дэнни. – Должно быть наоборот, Джеймс Николсон, но в каком-то документе перепутали, а он не стал менять. Говорит, так круче. Неплохо сочетается с его стилем ретро. Мистер Джеймс – сутенер.

– Да что ты? Никогда бы не подумал.

Дэнни Звонарь налил себе водки. Сам он одевался весьма элегантно: сшитый на заказ костюм с галстуком и жилет в красно-черную полоску. Дэнни – очень низенький худенький афроамериканец альбинос. Афроамериканец, потому что назвать его черным, как вы понимаете, никак нельзя. Ночи он проводит в пабах, в полумраке и тишине. Он не меньше Дракулы ненавидит дневной свет и днем очень редко подходит к телефону или к дверям. Но каждую ночь он либо «У Пугана» либо в «Матушке Гусыне» слушает, что говорят ему, и рассказывает сам.

– Ты без Элейн.

– Сегодня да.

– Передай ей привет.

– Передам. У меня для тебя кое-что есть, Дэнни.

– О?

Я протянул ему пару сотен. Он посмотрел на деньги, затем глянул на меня, вопросительно подняв брови.

– У меня богатый клиент. Хочет, чтобы я ездил на такси.

– Ты хочешь, чтобы я вызвал тебе тачку?

– Нет, но я подумал, что следует немного разделить с тобой его доброту. Все, что от тебя требуется, это пустить слушок.

Я пересказал ему официальную версию, не называя Кенана Кури. Дэнни Звонарь выслушал, изредка хмурясь. Когда я закончил, он достал сигарету, глянул на нее и сунул обратно.

– Возникает вопрос.

– Давай.

– Жена твоего клиента выехала из страны и предположительно находится в безопасности. Поэтому он полагает, что они начнут угрожать кому-то другому.

– Именно.

– Так какое ему до этого дело? Мне нравится, что есть наркоделец, заботящийся об обществе, как эти производители марихуаны в Орегоне, делающие огромные анонимные наличные пожертвования «зеленым». Если на то пошло, моим любимым героем в детстве был Робин Гуд. Но какое дело твоему мужику, если нехорошие парни свистнут чью-то лапочку? Они получат выкуп и оставят одного из его конкурентов без денег, только и всего. Или завалят все дело, и им конец. Поскольку его жена выведена из игры…

– Господи, Дэнни, это была прекрасная версия, пока я не изложил ее тебе.

– Ну, извини.

– Его жена не покинула страну. Они ее похитили и убили.

– Он попытался изобразить крутого? Не хотел платить?

– Он заплатил четыреста штук. Они ее все равно убили.

Дэнни выпучил глаза.

– Но это только для тебя, – добавил я. – О смерти официально не сообщали, поэтому эту часть информации оставь при себе.

– Понятно. Ну, тогда его мотивы понятны. Он жаждет заполучить их шкуру. Есть какие-нибудь идеи, кто они могут быть такие?

– Никаких.

– Но ты думаешь, что они не остановятся.

– Зачем уходить победителем?

– Да, никто не уходит. – Он плеснул себе еще водки. В обоих заведениях ему приносили бутылку в ведерке со льдом, и он пил ее в больших количествах. Лакал как воду. Понятия не имею, куда в него влезает и как его субтильное тело ее усваивает.

– И сколько их, плохих парней?

– Минимум трое.

– Поделивших четыре штуки долларов. Должно быть, они тоже постоянно разъезжают на тачках, как полагаешь?