Красными нитями (СИ) - Николаева Лина

Ката боялась шевельнуться.

Она ни разу не ходила ни с Каем, ни с Адайн по «делам». И чётко, отчаянно и ясно Ката поняла, что так она не могла и не хотела жить. Может, её приняли в Крысиный совет, но вступила девушка в него не из-за себя — из-за другого. Это не было правильным. И все, чего сейчас хотелось — побыстрее сбежать, спрятаться, а ещё лучше избавиться от воспоминаний обо всем, что произошло здесь!

Одна из крысок подбежала к запертой двери и поднялась на задние лапки, смешно пошевелив носом. Ката схватилась за тяжёлый засов, руки мигом вспотели и заскользили. Антония встала рядом, помогая.

Из камеры ударил запах нечистот. Тусклая лампа выхватывала крошечный участок камеры — там на куче сгнившей соломы сидел Нелан.

— Во имя Яра! — воскликнул он, увидев её.

— Во имя Лаара Семиликого, — прошептала Ката. Губы разом задрожали, а в уголках глаз защипало.

Нелан шагнул к ней и остановился, точно не зная, что делать дальше. Ката сделала ответный шаг, подняла руки и прижалась к его груди. Он осторожно обнял её.

«Во имя Лаара Семиликого…» — снова пронеслось в голове. Она же никогда никого не обнимала подобным образом. Видела, как мама обнимала так отца, а ещё Лана — Радана, с которым гуляла, пока родителей не было. Или Адайн — Кая, но ещё тогда, давно. И отчаянно захотелось, чтобы и у неё это было не в последний раз.

— Кхм, я рада за вас, но пора уходить, — послышался строгий голос Антонии.

Нелан поднял на неё голову. Кате захотелось встать перед ним и закрыть от наготы девушки.

— Наверх, быстрее! — с большей настойчивостью проговорила Антония.

Нелан качнул головой:

— Это опасно, после ужина начинается осмотр. Выйдем через низ.

— Через низ? — девушка замерла, опустив взгляд туда, где в тени притаилась вторая крыса.

С лестницы донеслись голоса:

— … Опять, — закончил кто-то.

Судя по шагам — двое.

Нелан схватил Кату и Антонию за руки, увлекая внутрь, и прикрыл дверь. Послышался возглас, затем всё стихло. Нелан указал девушкам на угол, быстро стянул с себя рубаху и встал у двери. Ката так сильно прижалась к стене, точно пыталась слиться с ней. Антония превратилась и шмыгнула в тень.

Дверь распахнулась. Две крысы выбежали быстрее, чем появился человек — из коридора послышались крики и писк.

Второй инквизитор, сжимая в левой руке кинжал, осторожно ступил в камеру. Нелан натянул рубаху как верёвку, перекинул её через предплечье зашедшего и, потянув в сторону, резко ударил ребром ладони по запястью, где были сухожилия.

Тот начал терять равновесие и выронил нож. Выпустив один конец рубахи, Э-Стерм скакнул за спину инквизитора и закинул правый локоть ему на плечо. Он с силой надавил, заставляя опуститься, затем перекинул через шею рубаху и прижал к себе.

Инквизитор схватил Нелана за руки и телом потянулся в сторону — тот стал наклоняться следом.

Ката подскочила к инквизитору и что было сил ткнула пальцем в глаз. Тот сразу ослабил хватку, а Нелан успел выпрямиться и перехватить посильнее — и всё тянул, тянул, тянул на себя, пока мужчина не задохнулся.

Ката так и стояла прямо перед ним — мёртвым телом с перекосившимся лицом. Она помогла убить человека. И это оказалось хуже хоть тысячи прикосновений чужих рук.

Нелан выбежал в коридор, дёрнув Кату за собой.

Второй инквизитор лежал на полу, но ещё шевелился. По лицу текла кровь.

— Туда! — скомандовал Нелан и потянул девушку в сторону от лестницы, дальше по коридору с камерами.

Через десяток метров он выпустил её руку и одновременно дотронулся до нескольких камней в полу. Открылся люк, показались высокие узкие ступеньки, ведущие в темноту.

— Иди, только осторожно, — Нелан подтолкнул Кату.

Она спускалась, держась за холодные стены, но нога не нащупала новую опору. Девушка полетела вниз. Перед глазами на секунду мелькнул обрыв, но чья-то рука схватила за кромку рубахи и потянула назад. Ката, рухнув на пол, прижалась к нему. Твёрдый. Не упадёт.

Нелан помог подняться. Она облокотилась об его руку и оглядела подземелье.

Мрак разгоняли факелы, висящие на каменных стенах. По одну сторону тянулась линия камер, по другую — обрыв, а ниже — то ли подземная река, то ли озеро — сплошная масса воды.

— Надо нырнуть, — сказал Нелан. — Плыть недолго, река разделена на две части, мы выберемся на той стороне улицы, где можно подняться наверх.

— Я не умею, — вместо нормального голоса послышался писк Каты.

— Кто-нибудь… — из-за двери донёсся слабый крик.

Она же знала этот голос. Столько раз слышала и столько думала о том, как бы слышать его ещё чаще, что не могла ошибиться.

Силы разом вернулись, Ката отскочила от Нелана и бросилась к камере. Дверь казалась сплошным листом металла — ни засова, ни ручки, ни замка. Под самым потолком было крошечное окно. Ката поднялась на носки, вытянула шею, но это проклятое окно как будто становилось только выше!

— Ката! Уходим!

— Помогите! — голос зазвучал сильнее.

Девушка отпрянула. Она ошиблась, это не Вир.

Послышался крысиный писк. Со ступенек, как тень соскочил практик в маске. Ксолья и Антония бросились к нему.

Инквизитор оторвал одну крысы от ноги и отбросил, а другой наступил на хвост. Та жалобно запищала. Он схватил её, глядя с ненавистью — на миг показалось, что он и знал, и понимал всё: про магию, про превращения, даже про то, из-за чего они оказались здесь.

Инквизитор с размаху ударил крысу о дверь и выпустил. Зверек упал, бессильно сложив лапки.

Антония взревела — это был не крысиный, а скорее человеческий крик. Она побежала вперёд и за доли секунды, точно вопреки всем законам магии, превратилась в огромную тигрицу.

С рёвом она поднялась на задние лапы и когтями обрушилась на инквизитора. Он упал, крича, и Антония вцепилась ему в лицо. Затем тигрица повернулась — грудь и морда алели, и с них капала кровь. Она хищно облизнулась, но уже через секунду сникла, сжалась в комок и превратилась.

Девушка прислонилась к стене, схватившись за голову. Адайн рассказывала: те, кто умели менять свои тела, привыкали к одному облику, и каждый новый стоил боли.

Антония со стоном опустилась, подхватила маленькое крысиное тельце, прижала его к груди и с глазами, полными слёз, растерянно произнесла:

— Она же не хотела так жить, мы и начали ради этого.

Ката почувствовала, как у неё тоже подступают слезы. Слова просились наружу, но она боялась говорить.

Это ведь из-за неё.

Это она задержалась, подумав, что слышит знакомый голос.

Голос Вира.

И разом забыла обо всем.

Нелан подбежал к Антонии, схватил за плечи и потянул к реке. Ката сделала к ним несколько шагов, но побоялась поднять взгляд.

— Стоять! — послышался новый крик.

Нелан резким ударом толкнул Кату. Она успела увидеть, что Антония полетела следом, продолжая прижимать тело крысы к груди, как земля и воздух сменились водой.

Девушка, дёрнув ногами, начала загребать руками. «Лаар Семиликий», — звучало в голове так, будто эта мольба принадлежала кому-то другому.

Она же не умеет плавать!

Лана всё смеялась над ней, а Ката так боялась воды, что не могла подойти к морю — даже на корабль едва зашла, когда они покидали Гоат.

Легкие словно начало жечь огнём. Движения становились всё более медленными, слабыми. Ката уже не понимала, плыла ли она вверх, или это только казалось.

Но её потянули в сторону, Ката ударилась грудью обо что-то твёрдое, с трудом разлепила глаза и закашлялась, сплевывая воду. Нелан, подтолкнув девушку, разжал руки и повалился рядом.

Ката поползла вперёд к стене и прижалась к ней. Она дрожала, кашляла и пыталась утереть лицо рукавом длинной рубахи, но та напрочь промокла.

С минуту они стояли, отплёвываясь и переводя дыхание.

— Быстрее, надо идти, — слова Нелана прозвучали эхом и оттолкнулись от сводов.

— Ага, — ответила Антония. Голос казался неживым, словно принадлежал призраку.