Светлая в академии Растона: любовь или долг (СИ) - Романова Екатерина Ивановна

— Отпей, — протянула стакан парню.

— Ты серьезно?

— Пей.

Незлобно рассмеявшись, он сделал глоток и улыбнулся.

— Довольна? Вообще, ты правильно делаешь. Никому не доверяй. Не заводи друзей. Не треплись много, особенно с девчонками. Все переводчицы — будущие постельные грелки послов, дипломатов, иностранных агентов. По сути, это факультет элитных проституток, которых учат сладко говорить на многих языках. А еще их учат вытаскивать информацию и запоминать факты.

— Зачем ты мне это говоришь? — девушка продолжила обед и зла на парня уже не держала. Она постепенно начала осознавать, куда попала и каковы нравы этого места.

— Просто ты мне нравишься. Хотел предупредить.

— И ты туда же? Тоже будешь делать неуместные намеки?

— Нет, Леа, я не самоубийца, — посмотрев на лоб девушки, грустно протянул он.

— В смысле? Да что у меня там на лбу? Почему все на меня как-то странно смотрят? — она с силой потерла лоб и глянула на руку — никаких следов красящего вещества. Если бы кто-то над ней пошутил и что-то нарисовал, она бы заметила.

— Бесполезно. Там метка стоит. Магическая. Дословный перевод: «Не трогать. Блэквел».

Девушка вновь едва не подавилась. С какой стати господину Блэквелу ставить на ней подобные метки? Она даже не допускала мысли, что это благородная защита чести бедной девушки. Раз поставил такое, видимо уже сейчас заявил на нее права. От негодования у нее запылали щеки. От неопределенности — щемило в области сердца. Она тотчас же к нему пойдет и потребует объяснений. А еще потребует, чтобы нож вернул и определился со своим призом в их пари! Нет ничего хуже, чем быть должной и знать об этом. Пусть она сразу услышит, чтобы у нее было больше времени смириться.

— С какой стати ему метки на мне ставить?

— После твоего допроса? Ты еще спрашиваешь? — парень открыто рассмеялся. Новички во время допроса часто допускают ошибку: когда объект начинает сообщать информацию, которая вам важна, не стоит поддаваться искушению задать наводящий вопрос. Необходимо стать одним большим ухом и слушать. Никогда не знаешь, когда поток красноречия закроется, и объект снова замкнется. Леа чувствовала каким-то внутренним чутьем, что задета скользкая тема, о которой она вообще знать не должна была, а потому молчала. Даже почти не дышала. — Да тебя вся академия трахнуть желает, чтобы дар получить. Половине даже не обязательно твое согласие. А другим — надо. Проблем со светлыми не хотят.

Заметив напряженный взгляд Леа, парень умолк. Осознал, что лишнего наговорил, но сказанного не вернешь.

— Откуда ты знаешь… откуда все знают о моем допросе?

— Леа. Твой допрос, как и допросы всех духов, был нашим практическим семинаром. Как ты, думаешь, учат шпионов? По картинкам в учебниках и видеофильмам? Здесь каждый, — он окинул взглядом столовую. Парни с ненавистью косились на Калеба и с вожделением на светлую.

— Каждый — потенциальное учебное пособие. Нас учат обманывать, манипулировать, красть… убивать. Мы — будущий карающий меч Растона и его тайное оружие. Но, помимо прочего, мы — мужчины.

— Я понимаю. Не продолжай. Тебе тоже нужен мой дар?

— Я бы соврал, сказав нет, — честно сознался парень. — Но приму его лишь в том случае, если поделишься добровольно. Со светлыми связываться не стану.

— Что это значит?

— Ты не знаешь? — удивился он. — Хорошо. Сегодня побуду лапочкой. Ты ведь девственница. Ой, только не красней, вся академия знает, что девственница. А дар светлых, любой, не только целительский, активизируется с ее потерей. Возьми девственницу силой — получишь часть дара. Но все поколение этой светлой будет лишено магии. Если девушка сама дала, то дар удваивается. Ее возлюбленный получает по полной программе. И потомки тоже. По понятным причинам, первый вариант подходит темным. Но светлые за такое карают. Вас итак осталось-то немного, а с даром — и того меньше. Эфа убьет, если узнает.

— Какая Эфа?

— Темный, ты что, с неба свалилась? Вообще не в курсе мирозданья что ли?

— Прости, моим воспитанием занималась улица. Отчим учил исключительно кулаками, а все, что втолковала графиня, касалось балов, этикета и самых общих основ целительства. Да и было мне тогда пять лет.

— Библиотека тебе в помощь. Там все найдешь. Но я не для этого к тебе подошел. В общем, смотри, какой расклад. У тебя спокойная жизнь будет только до отбора. Ну, как спокойная. Парни тебя не тронут. Могут поразвлекаться немного, потискать, но не больше. Их Блэквел убьет тогда. Совсем убьет. За нарушение приказа. А через месяц метка будет снята и тебя, как и всех духов, можно трогать. Типа, раз остались и отбор прошли — приспосабливайтесь. В твоем случае, кто первый добежит, тот и получит целительский дар…

Леа поежилась от подобной перспективы. Несмотря на свои меркантильные цели, господин Блэквел все же на месяц отсрочил ее персональный сексуальный ад. С замиранием сердца, она слушала, что предложит Калеб.

— Так вот. Предлагаю взаимовыгодную сделку. Ты ходячая мишень ровно до тех пор, пока девственница. Я опытный мужчина, хорош в постели. Обещаю быть нежным и осторожным, — внутри девушки все опустилось. Неужели он действительно предлагает ей подобное? — Могу даже подождать, пока будешь готова. Но не долго. И все останутся довольны. Мне — сильный целительский дар. Тебе — сильный целительский дар. Твоему потомству — жизнь. Все выигрывают. Поверь, если не согласишься, тебя ждет плохая участь. В лучшем случае, по-тихому выебут за углом, в худшем — по кругу пустят.

Сглотнув от страха, Леа поймала себя на том, что ее колени, плотно сжатые вместе, заметно дрожат. Она не хотела для себя подобной участи. Но и лишаться девственности с Калебом не хотела тоже. Он неплохой парень, даже симпатичный, вроде как добрый, но она не любит его. А ложиться в постель с нелюбимым не станет. У темных все проще. Есть желание, есть объект, есть удовлетворение. У светлых сложнее. Требуется сильная эмоциональная связь, иначе ничего не получится.

— Поверь мне, как только ты станешь женщиной, о тебе забудут. Спать с неопытной, когда вокруг элитные шлюхи с факультета переводчиц никто не станет. У нас же обмен опытом. Девчонки отрабатывают полученные навыки, парни учат их добывать информацию. Так что я предлагаю отличную сделку. Соглашайся.

Язык девушки прочно прирос к небу. Сердце отчаянно колотилось и кричало «нет». Разум, обдумав все сказанное, был близок к тому, чтобы принять предложение. Тело же готово было сорваться с места и броситься подальше от этого проклятого места с его дикими, варварскими нравами! В современном цивилизованном мире девушка, светлая, не может самостоятельно распорядиться своей сексуальной свободой, и вынуждена заключать какие-то сделки, не имея возможности стать женщиной с тем, кого любит. Леа не успела полюбить и сейчас она об этом жалела, как никогда прежде.

— Калеб, я…

— Вижу. В общем, я в мужском общежитии живу, если что, комната 115. Как решишь — дай знать. Бывай.

Глядя вслед удаляющемуся парню, Леа сделала для себя два вывода. Первый — если не пойти на сделку с совестью и не преступить через свою гордость, ее попросту изнасилуют. Да, светлые потом отомстят, но факт останется фактом. Девственности и потомства с даром — не будет, а психологическая травма и панический страх перед мужчинами — будет. Этого ей не хотелось. Второй — если пойти на сделку с совестью, она потеряет себя. Если бы можно было решить вопрос как-то иначе…

Пошлые замечания, полетевшие в сторону девчонки, заставили ее вздрогнуть и прийти в себя. Она поднялась, отнесла поднос на стойку грязной посуды и, стараясь не слушать и не обращать внимания на невоспитанных хамов, направилась к господину Блэквелу. Необходимо с ним побеседовать. Пусть отдаст нож, чтобы Леа могла отбиваться от слишком настырных парней, и пусть объяснит, зачем сотворил с ней такое. Зачем сообщил всей академии, что у нее дар целительницы, ведь прекрасно понимал, что ее ожидает. Не мог не понимать.