День Зои Виноградовой (сборник) - Виктор Сапарин

Тут Зоя, как и все в зале увидела, что человеческая рука на экране теряет свои привычные очертания, становится прямолинейнее, узловатое и, наконец, превращается в кусок металла — железную руку. В этой руке, в ее железном кулаке, был зажат по-прежнему резец, но человеческие руки зато освободились и сам человек стоял свободно около станка и только регулировал его работу.

— Изобретение русскими мастерами суппорта, — слышался голос Боброва, приспособления, держащего инструмент, было новым крупным шагом по пути освобождения человека от тяжелой физической работы. Но станок с суппортом требовал непрестанного наблюдения и все еще значительных физических усилий от человека.

И на самом деле, на экране было видно, как рабочий непрерывно хлопотал около станка, снимал и ставил тяжелые заготовки и готовые изделия.

— Следующим шагом явился станок-автомат. — В голосе Боброва начали звучать торжественные нотки.

«Ну еще бы, — усмехнулась Зоя, напряженно следящая за экраном: — то, что не автомат, для Боброва вообще не механизм».

— Он освободил человека почти от всех забот. Тончайшие операции, которые не под силу искуснейшим рукам человека, шутя выполняются станками-автоматами. Производительность их так велика, что один станок может заменить старый цех с ручной работой. Вот почему эти умные самоуправляемые и самоконтролируемые механизмы получили такое большое распространение в нашей стране. Но, продолжал Бобров и голос его напряженно звенел, — размах социалистического строительства так огромен, что и этих самоработающих станков оказалось недостаточно перед лицом стоящих перед нашей промышленностью задач. И мы стали пускать в ход на наших заводах целые автоматические поточные линии — серии станков, которые проделывают все необходимые операции над данной деталью и автоматически передают ее друг другу.

Зоя увидела на экране знакомую уже ей картину: деталь путешествовала по станкам пока не попадала на ленту конвейера, а та уносила ее куда-то дальше.

— От автоматической поточной линии естественен был переход к автоматическому цеху.

Зрителям был показан третий цех «Самоходного комбайна», пущенный сегодня.

— Но и это не последняя ступень на пути непрерывного развития советской техники — сказал Бобров.

Экран стал чистым, в зале зажегся свет. Бобров, прихрамывая шагал вдоль большого демонстрационного стола. В числе других вещей Зоя заметила на столе большой макет, накрытый прозрачным целлофаном. Он показался ей знакомым. Это был тот макет, что она видела сегодня в кабинете инженера, а может быть, и другой — копия его.

— Следующая ступень, — говорил Бобров, поднимая, как фокусник, прозрачный колпак и занося указку над макетом, — автоматический завод. Собственно, здесь нет ничего особенно неожиданного. Все вы, наверное, слыхали уже об автоматических электростанциях, которые работают без участия человека. У нас существуют целые энергетические системы, действующих автоматически. Многие химические заводы тоже представляют собой гигантские лаборатории с огромными аппаратами и ретортами. В которых самостоятельно протекают и регулируются сложнейшие химические процессы. Известны сахарные и хлебопекарные заводы, где рука человека совершенно не касается продукции. Сложнее, конечно, автоматизировать машиностроительный завод и некоторые другие предприятия. Но и это осуществимо, особенно если эти предприятия специализированы — выпускают продукцию одного определенного типа. Вот перед вами завод, изготовляющий трубы, которые в таком большом количестве нужны нашей стране.

Бобров взмахнул палочкой над макетом, и, должно быть, его ассистент, неслышно появившийся минуту назад, нажал какую-нибудь кнопку, потому что макет вдруг ожил и превратился в маленький завод, наполненный движением, но, естественно безлюдный.

Слитки металла размером с шоколадную конфету, уложенные на вагончики-платформы, подавались игрушечным электровозом на эстакаду, где быстро и автоматически выгружаясь на ленту, где происходила быстрая и автоматическая их разгрузка. Уложенные на ленту, они одна за другой исчезали внутри завода, как хлебцы, сажаемые в печь. Внутри завода пылали миниатюрные печи, крутились похожие на карусели машины, и из другого конца завода, как макароны, бесконечным потоком вылезали готовые трубы разных диаметров, аккуратно нарезанные на ровные куски. Так же автоматически они оказывались на маленьких платформах, которые вывозил из завода другой игрушечный электровоз.

— Почему же то, что происходит у вас перед глазами, нельзя, так сказать, увеличить и выполнить в производственном масштабе? Это уже осуществлено. Голос Боброва звучал теперь спокойно и уверенно. — Такой завод действует… Возможно и многое другое. Институт автоматики и телемеханики вместе с другими исследовательскими учреждениями страны и промышленными министерствами разработал проекты нескольких типовых автоматических заводов разного назначения. Это будут первые в мире автоматизированные производства данного типа. Не подумаете, конечно, что на таком заводе совсем не нужны будут люди. Они потребуются, но в очень небольшом количестве и, главным образом, для управления различными звеньями производства, причем и в этом им будут помогать многочисленные приборы-автоматы.

Зоя вспомнила начальника трех цехов «Самоходного комбайна» и уборщицу с пылесосом в руках. Действительно, людей на предприятиях, которые проектировал Бобров и его товарищи, было немного.

— Так новая советская техника, увеличивая производительность и освобождая рабочих от физического труда, помогает стирать грань между умственным и физическим трудом. Производительность труда миллионов рабочих неслыханно возрастает. Поручая механическую работу механизму, советские люди получают возможность полнее отдавать свои силы творческому труду. Они конструируют все новые и новые машины, совершенствуют производство. Строят дома и театры, создают из каждой вещи произведение искусства и увековечивают в искусстве свое творчество.

В зале послышались аплодисменты, но доклад еще не был закончен. Бобров с тем же увлечением говорил об автоматизации в самых неожиданных областях, в том числе и в быту.

— На даче, — сказал он между прочим, — меня обслуживает столько невидимых и вездесущих механизмов, что по моим подсчетам, они заменяют по меньшей мере двенадцать человек. Я сам веду все свое хозяйство, и это отнимает у меня совсем мало времени и еще меньше хлопот. У меня остается столько досуга, что и могу заниматься цветной фотографией, выводить новые сорта георгинов и даже обучаться игре на электрическом органе без всякого ущерба для прочих своих дел.