День Зои Виноградовой (сборник) - Виктор Сапарин

Aга, значит механический секретарь на даче докладывает о всех телефонных звонках, происходящих в отсутствие Боброва, прямо сюда в этот кабинет на колесах. Зоя оглянулась. Тут только она заметила сбоку заднего сиденья обыкновенный телефонный аппарат, висящий на стенке. Очевидно, по этому аппарату можно позвонить и на дачу Боброву, и в любое место. Радиотелефон и, конечно, автоматизированный… Рядом с аппаратом белела кнопка. «Вероятно, нажатием кнопки вызывается доклад секретаря — подумала Зоя — а время от времени и в экстренных случаях секретарь докладывает сам. А может быть, эта кнопка еще для чего-нибудь.»

В этот момент телефон зазвонил. Да он звонил как самый обыкновенный комнатный аппарат — мелодичным приятным звоном.

Зоя хотела остановить машину, чтобы снять трубку. Но тут взгляд ее упал на кнопку с надписью «Микрофон» на пульте водителя. Она нажала кнопку. От пульта от делилось и стало приближаться к ее губам то, что она раньше принимала за украшение: овальная кремовая шишечка из пластмассы, усеянная множеством дырок. Шишечка держалась на легком изящном кронштейне в виде раздвижной гармоники.

— Слушаю — сказала Зоя в микрофон.

Она ожидала услышать голос Боброва. Но сзади из громкоговорителя, скрытого где-то в потолке машины, послышался старческий голос с покряхтыванием и остановками из-за отдышки.

— Мне нужен Бобров. Я звонил к нему на дачу, мне сказали что его нет. Говорит академик Митрофанов.

— Боброва нет. Извините, товарищ академик! Но как только он отыщется… я хочу сказать, что как только он… ему немедленно будет передано и он…

Зоя путалась и умолкла. Академик покряхтел еще немного и повысил трубку.

Из всего этого вытекало, что Боброва ищут по разным вопросам разные люди и что его отсутствие вряд ли можно уже считать нормальным.

И Зоя приняла твердое решение сообщить о случившемся. Теперь оснований было, пожалуй, достаточно.

Зеленый лимузин взлетел на пригорок. Открывался вид на большой город с красивыми зданиями, среди которых выделялось несколько особенно высоких.

С правой стороны шоссе, где несколько павильонов из нержавеющей стали и мрамора обозначали конечные остановки троллейбусов, автобусов и метро, виднелось огромное сооружение из серого бетона. Длинные корпуса с плоско-овальными крышами и окнами, огромными как в старинных киностудиях, были обнесены серым же бетонным забором.

Рядом с заводом на большом участке, залитом асфальтом и разграфленном белыми линиями, стояло тысячи полторы автомобилей, на которых служащие и рабочие приехали на работу. И завод, и площадка, и вся прилегающая местность с павильонами метро и автобусных и троллейбусных станций были обсажены молодыми деревьями и шпалерами цветущего кустарника. Среди них на фоне газона виднелись цветные пятна клумб.

«Самоходный комбайн» — объявляли выпуклые матовые золотые буквы, прибитые прямо к бетону. Под ними виднелась золотая же марка завода: комбайн с развевающимся знаменем из красной эмали.

На этом заводе работали родители Зои. Она придержала машину. «Посоветоваться с отцом? — подумала девушка. — Ну конечно же, — чуть не воскликнула она, — ведь это здесь сегодня пускается третий цех-автомат. Может быть, и Бобров окажется тут? Что может заставить его забыть о выходном дне и тысяче обещаний, как не такая вещь?»

— Куда? — спросил дежурный в окошечке, куда Зоя протянула свое удостоверение.

— В третий цех!

Дежурный взглянул искоса на Зою, подумав: «Опоздала, девушка… Где же ты пропадала с утра?», но ничего не сказал.

Двор завода был залит асфальтом. Навстречу Зое ехала открытая машина, в которой сидели совсем молодые люди — и были разложены миниатюрные блестящие прожектора и связки цветных проводов.

«Осветители, — догадалась Зоя. — Значит, была киносъемка».

В конструкторском бюро отца не было.

— Он в третьем цехе, — сказал старик в синем халате, стоявший у огромного шкафа с чертежами. — Идите прямо туда. Третий сегодня именинник. Прямо, потом направо. Большой серый корпус.

Все корпуса, которые увидела Зоя, выйдя во двор, были большие и светло-серые. Их было больше десятка.

В дальнем конце огромного заводского двора было оживленно. Очевидно, кончилась смена. Вереницы людей шагали по липовым аллеям (зелень пробралась и сюда — на территорию завода), направляясь к нескольким выходам.

Но в той части асфальтированного двора, где находилась Зоя, людей почему-то не было видно.

«Должно быть, — подумала Зоя, — здесь смена происходит в другое время.»

Зоя отсчитала два корпуса и свернула к третьему.

У входа в третий цех женщина в белом фартуке с пылесосом в руках ворчала, подбирая своей машинкой какой-то сор:

— Намусорили тут… В цех пустить нельзя. Не понимают: завод ведь…

В цехе было прохладно, светло и пусто. Стоял шум, но не резкий, пронзительный, а смягченный, какой-то деловой.

Станки работали бесшумно; все их вращающиеся и движущиеся части перемещались как во сне. Звук издавал только металл, который обрабатывали. На него лилась эмульсия жемчужно-белыми струями, как душ, но он ворчал, всхлипывал, изредка тихо стонал.

Зоя обходила ряды движущихся станков и не видела людей. Все люди уже разошлись. Не было даже человека вроде диспетчера запертых станций, который объяснил бы Зое смысл этого чуда современной техники.

Огромный цех был абсолютно пуст.

Зоя оглядывалась по сторонам. Она увидела, как из отверстия в углу выскакивали какие-то куски металла. Они появлялись через строго определенные промежутки времени, как кукушка в старинных часах. Но кукушка, сказав «ку-ку», опять исчезала в круглом окошечке, чтобы через секунду выглянуть вновь, а куски металла соскакивали на стоявший рядом станок.

Зоя подошла поближе. Станок брал кусок металла железной рукой и клал на стол. Приближалась головка с полудюжиной вращающихся сверл. Раз — и металлическая заготовка с шестью просверленными отверстиями передавался на соседний станок, а на столе первого лежал уже новый, не обработанный еще кусок, ожидающий своей участи.

На соседнем станке в заготовке проделывались какие-то желобки, после чего она немедленно передавалась дальше, где с нее что-то срезалось, в просверленных отверстиях появлялась нарезка, какие-то поверхности шлифовались и приобретали глянец.

Зоя шла за куском металла, который на ее глазах из заготовки превращался в готовую деталь. Готовая деталь скользнула в отверстие в стене цеха.

Этих отверстий, как заметила Зоя, было много. Детали разного вида спешили каждая в свое отверстие и исчезали из глаз. Это походило на чудо. Но чудо совершалось в обстановке напряженной производственной работы. Деловито трудились станки, не теряя ни секунды драгоценного рабочего времени.