Невеста Карателя, или Краденная Весна (СИ) - Бреннер Марина

— Хочу тебя, Амелла, — шептал... нет, выдыхал резко, с каждым ударом приближаясь к заветному финалу — Не верю тебе нисколько! Но хочу. Давай...

Резко двинул бедрами, будто стараясь разорвать тело пленницы наполовину.

— Давай! — дохнул в серебряное лицо, в сжатые губы, в светящиеся глаза — Скажи, что... хочешь меня. Я поверю.

Мечущимся рассудком сообразив, что надо бы сказать то, что он хочет и согласиться, однако же потеряв здравую мысль, не смогла.

Приоткрытые её губы родили хрип и стон, которые сразу же были приняты губами Дангорта, накрывшими и коротко сжавшими их, как тисками.

— Открой рот, — велел он, касаясь языком слегка теплой щеки пленницы — И ноги выше. Выше! Обними меня.

Чуть приподнявшись, она закинула ноги на его поясницу и скрестила их.

Почувствовав крепкие, горячие пальцы Хозяина на ягодицах, охнула от боли, пронзившей всё тело, одновременно мучая и согревая его.

Обвила руками шею Дангорта, не отвела взгляд, но постаралась всё же не смотреть в лицо, по прежнему вызывающее омерзение и...

...неожиданный интерес.

— Шшш, — вдруг выдохнул Каратель, едва касаясь губами губ наложницы и слегка замедлив движения бедер — Так тебе нравится бояться? Маленькая дрянь, ты... становишься влажной, когда... дуреешь от страха!

Будучи не в силах взять в толк, о чём он говорит, Амелла не понимала также, что происходит с ней.

Тело её, совсем одурев от происходящего, теперь шло на поводу у желаний этого, нежеланного, нелюбимого и совершенно чужого мужчины. Принимая сейчас, вот сейчас тяжелые, жестокие удары в себя, вся её суть жадно ждала их ещё, ещё и ещё...

Наложнице становилось то невероятно жарко, то невероятно холодно, кожа плавилась золотом и покрывалась инеем, глаза текли серебром, взгляды же — огненный и льдистый почти слились в одно!

— Ещё, — вздохнула она, вовсе не понимая о чём просит, однако же желая этого всем существом, горячо и нежданно — Пожал...

"...уйста" утонуло в раскаленном, давящем поцелуе, как преступник в котле с горячей смолой, подогретом заботливой рукой палача.

Остервенев совершенно от этого выдоха и от этой тихой полупросьбы — полустона — полубреда, Дангорт сорвался.

Изо всех сил впечатав наложницу в скомканные простыни, он теперь не входил, а именно вламывался в неё так, будто желая выбить последние капли стыда, холода и все до малейших крох воспоминаний о ней прежней...

Дождавшись не вожделенных громких стонов, а всего навсего незрелых и тихих, понял, почувствовал, что это тоже хоть и мелкие, но плоды!

Задохнувшись от восторга и торжества почти — победы, почти — исполнения почти — мечты, растерял на момент итак невеликое, данное жадными Богами, своё самообладание.

Зарычав утробно и коротко, прикусил розовый напряженный сосок одной из нежных грудей любовницы и, нанеся ещё несколько сильных ударов, излился, нечаянно покрывши свои плечи странной, слабой сетью острой, тайной чешуи и света, слабоогненного, малозаметного в том зареве, каким горели теперь и спальня, и сами любовники...

...Нескоро ещё высвободившись из объятий Хозяина, девица Радонир собралась было тихонько улизнуть, как подобает приличной наложнице, и как наставляла её Распорядительница Ридд.

— Куда намылилась? — его тон был будничным — Амелла? Я что, разрешил тебе уйти?

Девушка растерялась.

Старуха и служанки ей совершенно точно дали понять, что нейер Дангорт не терпит женщину в постели кроме как для близости! Ну так близость уже случилась, разве нет? Чего ему надо?

Покрутив головой и немного покомкав в руках край одеяла, всё же насмелилась пленница задать этот вопрос.

Ответ последовавший незамедлительно, был ясен:

— Сегодня ты спишь здесь. Простыни сейчас перестелят и приготовят нам купальню и прочее. После ты никуда не уходишь. Тебе ясно? Если сделаешь хоть шаг в сторону двери, я переломаю тебе ноги.

— Ладно вам! — всё таки огрызнулась — Надо, так останусь. Чего рычите ровно зверь какой? Вы ж человек всё же, нейер. Хоть и маг, а человек.

На это более чем странное заявление Дангорт ответил гулким смешком.

...Уже много позже, когда несмотря на спутанность мыслей, удалось девице Радонир немного задремать, слух её тронул сладкий шепот, отдающий слегка пряностями и гарью:

— Я следить за тобой буду, красавица. Внимательно следить. Так что не задумывай ничего.

— Я не..., — попыталась протестовать — Нейер, я не...

Но тяжелая дрема, горелым, сладким дымом уже вползла в голову и осталась там.

..."Хочешь змей погонять, так жги гнездо снутри, — выкрикнула тетка Лима, оборачиваясь от дымящейся травы — На, Мелли! Держи тряпку! Пригодится."

Амелла протянула руку, принимая невидимый подарок.

Потом, пораженная его холодом и тяжестью, посмотрела вниз.

Пальцы обеих её рук сжимали теперь вместо скрученной в жгут тряпицы покрытую узорами рукоять серебряного, длинного меча, застрявшего клинком в вязкой, перемешанной с кровью и мясом, земле...

Глава 10