Гарри Поттер и Принц-полукровка - Джоан Роулинг

– Да не особенно.

– Я так и подумал. Ты, например, не спросил меня, какое моё любимое варенье, чтобы убедиться, что я в самом деле профессор Дамблдор, а не обманщик под его личиной.

– Я не… – Гарри запнулся, не зная, следует ли принимать всерьёз упрёк Дамблдора.

– На будущее имей в виду, Гарри, – малиновое… Хотя, конечно, будь я Пожирателем смерти, я бы заранее выяснил, какое варенье мне больше нравится.

– Понятно, – сказал Гарри. – Так вот, про эту брошюру. Там что-то говорилось о каких-то инферналах. Кто это такие? В брошюрке было не очень понятно.

– Это трупы, – спокойно ответил Дамблдор. – Мертвецы, которых заколдовал тёмный волшебник и заставил служить себе. Впрочем, инферналов давно уже никто не видел – с тех самых пор, как Волан-де-Морт в прошлый раз пришёл к власти. Он-то, само собой, перебил достаточно народу, чтобы набрать целую армию инферналов. Вот, Гарри, мы пришли.

Они приближались к аккуратному каменному домику, окружённому садом. Кошмарные инферналы не шли у Гарри из головы, он ничего не замечал вокруг, но возле калитки Дамблдор резко остановился, и Гарри чуть не налетел на него.

– Вот те на! Боже мой, боже мой, боже мой…

Гарри посмотрел вдоль ухоженной садовой дорожки, и у него сжалось сердце. Входная дверь висела на одной петле.

Дамблдор оглянулся по сторонам: улица была совершенно пустынна.

– Волшебную палочку на изготовку и следуй за мной, Гарри, – сказал он тихо.

Толкнув калитку, Дамблдор быстро и бесшумно двинулся по дорожке к дому. Гарри не отставал от него ни на шаг. Дамблдор медленно приоткрыл дверь, держа перед собой волшебную палочку.

– Люмос!

На острие волшебной палочки зажёгся огонёк, осветив тесную прихожую. Слева виднелась ещё одна полуоткрытая дверь. Подняв над головой светящуюся волшебную палочку, Дамблдор вошёл в гостиную, Гарри – за ним.

Перед ними открылась картина полного разгрома: прямо у их ног лежали разбитые напольные часы с треснувшим циферблатом; маятник валялся чуть в стороне, словно меч, выпавший из руки воина; пианино рухнуло набок, рассыпав клавиши по всему полу; рядом поблёскивали осколки оборвавшейся люстры; из распоротых диванных подушек высыпались перья. Всё было, словно пылью, усыпано мелкими осколками стекла и фарфора. Дамблдор поднял волшебную палочку повыше, её свет упал на стены, забрызганные чем-то липким, тёмно-красным. Гарри тихо охнул, и Дамблдор оглянулся.

– Малоприятное зрелище, – печально заметил он. – Да, здесь произошло нечто ужасное.

Дамблдор осторожно прошёл на середину комнаты, осматривая обломки у себя под ногами. Гарри шёл за ним, озираясь по сторонам, немного страшась того, что могло обнаружиться за разломанным пианино или перевёрнутым диваном, но мёртвого тела нигде не было видно.

– Может быть, они сражались, и… и его утащили силой, профессор? – предположил Гарри, стараясь не задумываться о том, какими должны были быть раны, чтобы брызги долетали до половины стены.

– Едва ли, – тихо ответил Дамблдор, заглядывая за опрокинутое мягкое кресло.

– Вы думаете, он…

– Всё ещё где-то здесь? Да.

И вдруг без всякого предупреждения Дамблдор нагнулся и ткнул волшебной палочкой в пухлое сиденье кресла.

– Ой-ой! – взвизгнуло кресло.

– Добрый вечер, Гораций, – сказал Дамблдор, выпрямляясь.

У Гарри отвисла челюсть. Там, где всего секунду назад лежало кресло, скорчился невероятно толстый лысый старик. Он потирал себе живот и обиженно косился на Дамблдора слезящимися глазками.

– Совсем не обязательно было тыкать с такой силой, – проворчал он, тяжело поднимаясь на ноги. – Больно ведь!

Свет от волшебной палочки искрился на его блестящей лысине, выпученных глазах, пышных серебристых усах, как у моржа, и полированных пуговицах тёмно-бордовой бархатной домашней куртки, надетой поверх сиреневой шёлковой пижамы. Его макушка едва доставала Дамблдору до подбородка.

– Как ты догадался? – буркнул толстяк, распрямившись и всё ещё потирая живот. Он держался удивительно хладнокровно для человека, которого только что разоблачили, когда он прикидывался креслом.

– Мой дорогой Гораций, – усмехнулся Дамблдор, – если бы тебя на самом деле навестили Пожиратели смерти, над домом была бы Чёрная Метка.

Толстый волшебник хлопнул себя пухлой рукой по обширному лбу.

– Чёрная Метка, – пробормотал он. – Чувствовал ведь: что-то я упустил… Ну что ж! Всё равно времени бы не хватило. Я и так едва успел навести последний лоск на свою обивку, когда ты вошёл в комнату.

Он так тяжело вздохнул, что кончики моржовых усов затрепетали.

– Помочь тебе с уборкой? – вежливо предложил Дамблдор.

– Да, пожалуйста.

Они встали спиной к спине – высокий, худой и низенький, круглый волшебники – и одновременно плавно взмахнули волшебными палочками.

Мебель разлетелась по местам, осколки безделушек мгновенно собрались вместе, перья вернулись в подушки, порванные книги починились и расставились по полкам, масляные светильники взмыли в воздух, приземлились на столики по углам и снова зажглись, фотографии в блестящих серебряных рамках стайкой пронеслись через всю комнату и утвердились на письменном столе, целенькие и чистенькие, все дырки, трещины и прорехи закрылись, и обои на стенах очистились.

– Кстати, что это была за кровь? – громко поинтересовался Дамблдор, перекрывая звон восстановленных напольных часов.

– По стенам? Драконья! – прокричал волшебник по имени Гораций.

В ту же минуту люстра с оглушительным скрежетом и звяканьем снова привинтилась к потолку.

Пианино со стуком встало на место, и наступила тишина.

– Да, драконья, – повторил волшебник тоном лёгкой светской беседы. – Последний флакончик, а цены в последнее время взлетели до небес. Впрочем, её ещё можно будет использовать.

Он вперевалочку подошёл к серванту, взял стоявший на нём стеклянный пузырёк с густой жидкостью и посмотрел на просвет.

– Хм-м… Запылилась немножко.

Он снова поставил флакон на сервант и вздохнул. Тут его взгляд упал на Гарри.

– Ого! – Большие круглые глаза мгновенно нацелились на лоб Гарри со шрамом в виде молнии. – Ого!

– Это, – представил Дамблдор, шагнув вперёд, – Гарри Поттер. Гарри, это мой старинный друг и коллега, Гораций Слизнорт.

Слизнорт пронзительно взглянул на Дамблдора.

– Так вот как ты намеревался меня убедить, а? Ну так вот, Альбус, мой ответ: нет.

Он прошёл мимо Гарри, отпихнув его с дороги с решительным лицом человека, пытающегося одолеть искушение.

– По крайней мере, выпить нам предложат? – спросил Дамблдор. – Ради старого знакомства?

Слизнорт заколебался.

– Ну хорошо, по глоточку, – сказал он неприветливо.

Дамблдор улыбнулся Гарри и подтолкнул его к креслу, очень похожему на то, которое только что так ловко изображал Слизнорт. Кресло стояло возле очага, где теперь снова пылал огонь, а рядом ярко горела масляная лампа. Гарри сел с отчётливым впечатлением, что Дамблдору для чего-то нужно, чтобы он был на виду. И конечно, когда Слизнорт, возившийся с графинами и бокалами, снова обернулся лицом к комнате, взгляд его немедленно упал на Гарри.

– Хмф, – произнёс он и быстро отвёл глаза, словно боялся, что они заболят. – Вот, прошу…

Он подал бокал Дамблдору, усевшемуся без приглашения, сунул поднос в руки Гарри, а сам погрузился в подушки починенного дивана и в неприязненное молчание. Ножки у него были такие коротенькие, что не доставали до полу.

– И как же ты поживаешь, Гораций? – спросил Дамблдор.

– Не очень хорошо, – сразу же ответил Слизнорт. – Лёгкие никуда не годятся. Хрипы. И к тому же ревматизм. Хожу с трудом. Что делать, возраст. Постарел я. Устал.

– Однако ты, должно быть, двигался довольно резво, чтобы подготовить нам такой любезный приём за столь короткое время, – заметил Дамблдор. – Вряд ли ты узнал о нашем приходе больше чем за три минуты.

В голосе Слизнорта прозвучали одновременно досада и гордость:

– Две. Я принимал ванну, не услышал, когда сработало заклинание от непрошеных гостей. Тем не менее, – прибавил он строго, будто спохватившись, – факт остаётся фактом: я старый человек, Альбус. Усталый старик, который заработал себе право на спокойную жизнь и некоторые элементарные удобства.

«Вот уж что у него точно есть», – подумал Гарри, оглядывая комнату. Она была душная и слишком тесно заставленная, но никто не мог бы назвать её недостаточно удобной. Здесь были мягкие кресла, скамеечки для ног, напитки и книги, коробки шоколадных конфет и пухлые диванные подушки. Если бы Гарри не знал, кто здесь живёт, представил бы, что это богатая и капризная старая леди.

– Ты моложе меня, Гораций, – заметил Дамблдор.

– Так, может, тебе и самому стоит подумать о заслуженном отдыхе, – напрямик высказался Слизнорт. Его светлые, выпуклые, как крыжовник, глаза обратились к повреждённой руке Дамблдора. – Я смотрю, реакция уже не та.