Гарри Поттер и Принц-полукровка - Джоан Роулинг

Дурсли молчали. Дадли слегка хмурился, как будто пытался сообразить, какой такой вред был ему причинён. Дядя Вернон словно чем-то подавился, зато тётя Петунья раскраснелась и выглядела странно взволнованной.

– Ну что же, Гарри… Нам пора, – сказал наконец Дамблдор, вставая и расправляя длинный чёрный плащ. – До новой встречи, – сказал он Дурслям, которые, судя по всему, отнюдь не стремились увидеться с ним вновь. Дамблдор надел шляпу и стремительно вышел из комнаты.

– Пока, – торопливо сказал Гарри своим родственникам и побежал за Дамблдором; тот ждал его, стоя рядом с чемоданом, на котором была пристроена клетка с Буклей.

– Нам сейчас будет недосуг возиться с поклажей, – сказал Дамблдор и снова достал из-под плаща волшебную палочку. – Я отправлю твои вещи вперёд, в «Нору». Но я хотел бы, чтобы ты взял с собой мантию-невидимку. Так, на всякий случай.

Гарри с некоторым трудом вытащил из чемодана мантию, стараясь, чтобы Дамблдор не заметил, какой чудовищный там беспорядок. Он затолкал мантию-невидимку во внутренний карман куртки, Дамблдор взмахнул волшебной палочкой – чемодан и клетка с Буклей исчезли. Дамблдор ещё раз взмахнул палочкой – и входная дверь распахнулась в холодную мглистую тьму.

– А теперь, Гарри, выйдем в ночь и пустимся в погоню за коварной обольстительницей, имя которой – приключение!

Глава 4

Гораций Слизнорт

Последние несколько дней Гарри ни на минуту не переставал отчаянно надеяться, что Дамблдор на самом деле придёт и заберёт его, но теперь, когда он шёл рядом с Дамблдором по Тисовой улице, ему вдруг стало неловко. Он никогда ещё не разговаривал с Дамблдором вот так запросто, за пределами школы. Всегда между ними был директорский стол. К тому же в голову лезли воспоминания об их последней встрече, ещё больше смущая Гарри, – в тот раз он страшно раскричался, не говоря уже о том, что пытался расколошматить самые ценные приборы в кабинете Дамблдора.

Но Дамблдор вёл себя как ни в чём не бывало.

– Держи волшебную палочку наготове, Гарри, – бодро посоветовал он.

– А я думал, мне нельзя колдовать, когда я не в школе, сэр.

– Если на нас нападут, – сказал Дамблдор, – разрешаю тебе применить любое контрзаклятие, какое придёт в голову. Впрочем, не стоит волноваться, не думаю, чтобы кто-нибудь стал нападать на тебя сегодня.

– Почему, сэр?

– Ты со мной, – просто ответил Дамблдор. Он неожиданно остановился на углу Тисовой улицы.

– Ты, конечно, ещё не сдавал на права по трансгрессии? – спросил Дамблдор.

– Нет, – ответил Гарри. – Вроде для этого надо быть совершеннолетним?

– Верно, – сказал Дамблдор. – Значит, тебе нужно будет очень крепко держаться за мою руку. За левую, пожалуйста – как ты заметил, правая рука у меня сейчас не совсем здорова.

Гарри ухватился за протянутую руку Дамблдора.

– Очень хорошо, – сказал Дамблдор. – Ну, вперёд.

Гарри почувствовал, что рука Дамблдора выскальзывает у него из пальцев, и вцепился в неё изо всех сил. В следующий миг в глазах у него потемнело, его сдавило со всех сторон сразу, он не мог вздохнуть – грудь как будто стиснули железные обручи, глаза словно вдавило внутрь черепа, барабанные перепонки прогибались, и вдруг…

Он жадно глотнул холодный ночной воздух и открыл слезящиеся глаза. У него было такое чувство, будто его пропихнули через очень тугой резиновый шланг. Только через несколько секунд Гарри заметил, что Тисовая улица исчезла. Они с Дамблдором оказались на безлюдной деревенской площади, в центре которой стоял старый военный памятник и несколько скамеек. Гарри запоздало сообразил, что только что трансгрессировал в первый раз в жизни.

– Как ты? – заботливо спросил Дамблдор. – К этому ощущению нужно привыкнуть.

– Нормально, – ответил Гарри, потирая уши, которые, судя по всему, с большой неохотой покинули Тисовую улицу. – Но на метле всё-таки лучше.

Дамблдор улыбнулся, плотнее стянул дорожный плащ у горла и сказал:

– Сюда.

Он быстрым шагом двинулся вперёд, мимо пустого трактира и нескольких домов. Часы на деревенской церкви показывали около полуночи.

– Так скажи мне, Гарри, – проговорил Дамблдор. – Твой шрам… Он у тебя болел хоть раз?

Гарри машинально поднял руку ко лбу и потёр отметину в виде молнии.

– Нет, – сказал он. – Я даже удивлялся, почему это. Думал, он теперь всё время будет огнём гореть, раз Волан-де-Морт снова набрал такую силу.

Гарри посмотрел на Дамблдора снизу вверх и увидел, что лицо у него довольное.

– А я, напротив, думал иначе, – сказал Дамблдор. – Лорд Волан-де-Морт наконец понял, что у тебя появилась опасная возможность проникать в его мысли и чувства. По-видимому, он закрылся от тебя при помощи окклюменции.

– Я-то не жалуюсь, – сказал Гарри. Ему стало намного легче жить без тревожных снов и внезапных соприкосновений с эмоциями Волан-де-Морта.

Они завернули за угол, миновали телефонную будку и автобусную остановку. Гарри снова искоса взглянул на Дамблдора.

– Профессор!

– Да, Гарри?

– Где мы сейчас?

– Мы с тобой, Гарри, находимся в очаровательной деревушке Бадли-Бэббертон.

– А что мы здесь делаем?

– Ах да, конечно, я же тебе не сказал, – проговорил Дамблдор. – Так вот, я уже потерял счёт, сколько раз я произносил эту фразу за последние годы, но у нас опять не хватает одного преподавателя. Мы здесь для того, чтобы уговорить одного моего бывшего коллегу нарушить своё уединение и вернуться в Хогвартс.

– А я чем тут могу помочь, сэр?

– О, я думаю, ты как-нибудь пригодишься, – туманно ответил Дамблдор. – Сейчас налево, Гарри.

Они свернули в узкую крутую улочку. Окна во всех домах были тёмными. Здесь тоже чувствовался странный, пробирающий до костей холод, который уже две недели как поселился на Тисовой улице. Гарри подумал о дементорах, оглянулся через плечо и покрепче сжал в кармане волшебную палочку.

– Профессор, а почему мы не могли просто трансгрессировать прямо в дом к вашему коллеге?

– Потому что это было бы так же невежливо, как выломать парадную дверь, – сказал Дамблдор. – Правила этикета требуют, чтобы мы давали возможность другим волшебникам не впустить нас в дом. Кроме того, жилища волшебников, как правило, магически защищены от нежелательной трансгрессии. К примеру, в Хогвартсе…

– Невозможно трансгрессировать в пределах замка и прилегающей территории, – быстро продекламировал Гарри. – Мне говорила Гермиона Грейнджер.

– И она совершенно права. Ещё раз налево.

Церковные часы у них за спиной пробили полночь. Гарри было непонятно, почему Дамблдор не считает невежливым являться к своему бывшему коллеге в столь поздний час, но, раз уж разговор наладился, ему хотелось задать более важные вопросы.

– Сэр, я читал в «Ежедневном пророке», что Фаджа уволили…

– Верно, – ответил Дамблдор, сворачивая в переулок, круто поднимающийся в гору. – Как ты, несомненно, прочёл там же, ему на смену назначен Руфус Скримджер, который прежде руководил Управлением мракоборцев.

– А он… Как вы думаете, он хороший министр? – спросил Гарри.

– Интересный вопрос, – промолвил Дамблдор. – Он, конечно, человек способный. Более решительная и сильная личность, чем Корнелиус.

– Да, но я имел в виду…

– Я понимаю, что ты имел в виду. Руфус – человек действия, большую часть своей жизни он провёл, сражаясь с тёмными волшебниками, и потому не станет недооценивать лорда Волан-де-Морта.

Гарри ждал продолжения, но Дамблдор ничего не сказал о своих разногласиях со Скримджером, упоминавшихся в «Ежедневном пророке», а у Гарри не хватило духу расспрашивать дальше, поэтому он заговорил о другом.

– И ещё, сэр… я читал про мадам Боунс…

– Да, – тихо ответил Дамблдор. – Ужасная потеря. Она была замечательная волшебница. По-моему, нам сюда… Ох!

Забывшись, он указал направление раненой рукой.

– Профессор, а что случилось с вашей…

– Некогда сейчас объяснять, – сказал Дамблдор. – Это такая захватывающая история, не хочется рассказывать её наспех.

Он улыбнулся Гарри, и тот понял, что это был не выговор и что ему позволено спрашивать ещё.

– Сэр, мне прислали с совой брошюру Министерства магии, насчёт того, какие меры принимать на случай нападения Пожирателей смерти…

– Я тоже получил такую брошюру, – сказал Дамблдор, продолжая улыбаться. – Ты нашёл в ней что-нибудь полезное?

– Да не особенно.

– Я так и подумал. Ты, например, не спросил меня, какое моё любимое варенье, чтобы убедиться, что я в самом деле профессор Дамблдор, а не обманщик под его личиной.

– Я не… – Гарри запнулся, не зная, следует ли принимать всерьёз упрёк Дамблдора.

– На будущее имей в виду, Гарри, – малиновое… Хотя, конечно, будь я Пожирателем смерти, я бы заранее выяснил, какое варенье мне больше нравится.