Лобная местность - Руслан Николаевич Карманов

истории точнее всего подтверждают правоту руководителей нашего государства, относительно того, что у России особый путь развития и именно наша страна на протяжении веков является локомотивом исторического процесса. Историческая миссия русских – быть народом-освободителем! И я хочу служить российской истории во имя укрепления славы Отечества.

– О, господи, мой без пяти минут коллега. Где вы то успели набраться этой высокопарной демагогии? С такими взглядами вам надобно идти не в аспирантуру, а сразу в Государственную думу, – усмехнулся Толчков.

– А разве я что-то неправильно сказал? – смутился Иван.

– Это как посмотреть. Настоящие историографы могут опираться только лишь на сохранившиеся исторические источники, и только на их основе пытаться делать более-менее четкие выводы о том, что же на самом деле происходило на свете в тот или иной период развития цивилизации. Без исторических документов ваша дорогая «царица наук» – голая проститутка, заманивающая наивных клиентов в бордель устами сутенеров-лжеисториков, которые и пишут ура-патриотические речи для политиков, – грустно ответил профессор.

Декан замолчал, что-то обдумывая. А потом вдруг спросил у Ивана: «Кем работают ваши родители?»

– Отца у меня нет, а мама – врач-ортопед.

– Так почему вы не пошли по стопам своей матушки? Лечили бы людей, принося им реальную пользу, а не ковырялись бы в архивах, очищая «пятна» на солнце российской истории во имя укрепления славы Отечества? – не без ехидства поинтересовался декан.

– Я крови боюсь, – честно ответил студент.

– Черт возьми, он крови боится. А судить о правоте руководителей государства ему не страшно. Вы разве не знаете, что издревле у наших великих правителей руки по локоть в крови? А лже-историки готовы оправдать любые их жертвы во имя великих идей. Народ-освободитель, говорите? А вот ответьте мне, молодой человек, на один простой вопрос: хотя бы один день вашей совершенно безоблачной жизни вы имели удовольствие провести за решеткой в кутузке? Нет? И я вам этого не желаю, – декан Толчков едва не перешел на крик, но быстро взял себя в руки. – А теперь – идите, студент Несмышляев. И подумайте хорошенько, кем вы действительно хотите стать. С вашими верноподданническими взглядами и вашим усердием вы можете сделать большую карьеру во властных структурах, но зачем же для этого поступать в аспирантуру, а уж тем более, учить детей в школе… Вы сами для себя решите, кем вы хотите стать, настоящим историком или пропагандистом.

После тягостного разговора с деканом Толчковым студент Несмышляев первый раз в жизни напился. И едва не потерял девственность. Но винить в том товарища Пересвета было бы несправедливо.

Иван постучался в дверь комнаты студенческого общежития, где проживал его товарищ, который тогда крутил роман с дочкой президента африканской страны.

Иван спросил с порога: «Пересветушка, а есть ли у тебя водочка?»

– Водка есть, а ты не с ума ли сошел, сельский староста Иван? Какая тебе водка, если ты и пробки винной в жизни не нюхал. Ты же спортсмен, отличник и активист, – изумился Пересвет.

– Тебе водки что ли жалко? Декан мне сегодня такую головоломку устроил, что без бутылки, как ты говоришь, не разберусь.

– Да с бутылки ты погром устроишь, – Пересвет плеснул немного водки на самое донышко стакана. Иван выпил, закашлялся и снова попросил налить.

– Бьем рекорды, Ваня! С такого резвого старта можно не добежать до финиша.

– Ничего, как-нибудь.

Водка быстро одурманила мозги Ивана.

Ночь товарищи провели в комнате горячих африканских студенток, куда Ивана привел Пересвет. Чернокожие девицы что-то подливали гостям в стакан и страстно танцевали под зажигательную мелодию, которую Ваня, кажется, слышал в передаче «Клуб путешественников». Потом полуголые чертовки сунули в рот Несмышляеву раскуренную папиросу.

– Пыхни, Ваня! Один раз живем! – орал ему в ухо Пересвет.

Ваня пыхнул, ноги его подкосились, и он буквально сполз на ковер цвета утренних джунглей. В этот момент попугай, нарисованный на ковре, ожил, распушил хвост и начал биться огромным клювом в оконные стекла, вероятно, пытаясь упорхнуть в родную Африку. Однако стекло не поддавалось напору птички. Тогда попугай уцепился острыми когтями за шпингалет, повис вниз головой и проорал Несмышляеву в самое ухо: «Иванушка – дурак, Иванушка – б-о-о-льшой дурак».

Иван швырнул в попугая стакан. Посуда не разбилась, а птичка упорхнула куда-то. Русского Ивана африканская дурь не сломила. Угар продолжался. Ваня пытался повторить танцевальные па полуголых африканок. Но ни черта у него не получалось. Он даже не попадал в ладоши, пытаясь аплодировать танцовщицам. Настолько был пьян – в доску, в дым, в Африку!

«Да это же какая-то оргия, – возопила бы от стыда мама Ивана, окажись она в тот момент в комнате африканок». Еще какая, Зоя Николаевна!

Пересвет вместе с президентской дочкой раскачивали кровать в такт странной мелодии, вторая танцовщица встала перед Иваном на колени и расстегнула ему ширинку на отглаженных брюках… «Болт» Несмышляева вмиг превратился в наконечник самого большого копья вождя африканского племени. Еще мгновение и…

Ангел-хранитель уберег Ивана от блуда. Копье не вонзилось в пасть черной «пантере».

– Ноу, стоп, хватит! Без любви я не могу… – как полоумный закричал Иван и выскочил из жарких «джунглей» комнаты африканских студенток.

Ночь он провел на холодной лестничной клетке студенческого общежития и с утра зарекся больше водку не пить. И уж точно не пыхать косяки.

Где-то через месяц после той шальной ночи Пересвет ушел служить в армию.

Студенческие годы шли на убыль. Редели ряды студентов, с которыми Иван Несмышляев поступил на первый курс истфака, а он продолжал неукоснительно не только идти, но и бежать к поставленным целям. Уже без очков в роговой оправе, а в линзах, окрепнув физически и напитавшись живой водой важных, как он считал до разговора с деканом Толчковым, исторических знаний.

Виват, полиатлон! Vivat Academia! Vivant professores!?

Несмышляев окончил университет с красным дипломом. Но в аспирантуру поступать не стал, как ни уговаривала его мама. Словно желая что-то доказать профессору Толчкову, Иван пошел работать в общеобразовательную школу родного города Л. – по стопам учителя Орлова.

Знал бы Иван, куда приведет его эта дорога, семь раз бы отмерил свой путь. Но чему быть, того не миновать.

ГЛАВА VIII

Ролевые игры

До 33 лет сын набожного врача-ортопеда хранил девственность. И все что не добрал по части женских ласк до возраста Христа, он жадно компенсировал в постели Василисы Антоновны Перемудровой – заместителя главы города Л. по социальным вопросам. Но не будем опережать события.

До встречи со своей первой женщиной, Ивану пришлось еще 10 лет отработать историком в средней школе города Л. Служба в армии после окончания университета ему не грозила. Врач-ортопед Зоя Николаевна Несмышляева поспособствовала, чтобы в медицинской карточке сына появился диагноз «плоскостопие».

Став дипломированным историком, Иван вернулся в город Л., в уютную комнату маминой квартиры на улице Ленина, из которой никуда, собственно,