Стихотворения - Галактион Табидзе

Не было и в послевоенной жизни нашей страны ни одного поворотного, переломного часа, который не был бы глубоко осмыслен и поэтически воплощен Галактионом Табидзе. И когда вся наша страна, гордясь великим добром, взращенным ею, преисполнилась решимости множить это добро и выжечь до конца все посевы зла, — грузинская поэзия оказалась духовно подготовленной к новой миссии, выпавшей на ее долю.

В апреле 1956 года Галактион Табидзе в одном из стихотворений подвел такой поэтический итог своим раздумьям о прожитом и пережитом, о смене времен года, о приходе весны, сменяющей зиму, о неотвратимом движении истории:

Весна! Я жив — я слезы лью…Весна, как грустно мне и чудно —Как будто спал я непробудно:Лег молодой, а встал старик,И сон был грозен и велик.

Весна моя, подольше царствуй,Храни меня и — благодарствуй.И где сойдутся две зари,Мне двери тихо отвори.

Как видим, поэтическая лира Галактиона Табидзе всегда и всюду оказывалась в самой сердцевине мира. Бури и штили не мешали звучать струнам любви и дружбы, улыбки и счастья, восторга и очарования красотой природы и красою человека, величием искусства и созидания, струнам задушевных воспоминаний и неистребимой мечты. Даже в грозные годы Великой Отечественной войны патриотическая публицистика его стихов добрососедствует с великолепными поэтическими пейзажами и лирическими раздумьями в циклах, вдохновленных Аджарией и Абхазией. Этот мотив будет развит в послевоенных стихах Галактиона Табидзе, еще раз охватит всю Грузию, сроднит и сведет ее природу с ее историей, сокровища ее зримой красы с сокровищами ее духа, ее культуры, с образом родины, явленным в слове, красках, камне, песне. Так, гениальной кодой этих звучаний раздастся «Ода Никорцминде», а линия лирического эпоса в творчестве поэта завершится монументальным зданием лирико-философской поэмы «Книга мира». Синтетический стиль позднего, завершающего этапа творчества Галактиона Табидзе явит нам пример воистину «высокой простоты», в гармонически ясных и прозрачных формах воплощающей сложнейшие лирические ходы и глубочайшие постижения и прозрения поэта. Но так же как пятьдесят и сорок лет назад, духовными и идейными, эмоциональными и нравственными, музыкальными лейтмотивами поэзии Галактиона Табидзе останутся образы родины, родной Грузии, ее свободного сродства и братства с народами СССР, содружества с народами мира, заветы свободолюбия, народоправия и равенства в условиях социализма, пути к совершенству и гармонии, которые, по его глубокому убеждению, способен проторить лишь великий союз Революции и Искусства.

Поэзия Галактиона Табидзе уже перешагнула культурные, духовные, поэтические рубежи своей родины и стала близкой многим и многим тысячам читателей стиха. Этому триумфальному шествию ныне только начало. За ним будущее.

…Поэзия и Родина — как драгоценная частица человечества; другой любви у Галактиона Табидзе не было. А поэзию он всегда посвящал Родине:

Иной хранит розу, красотка, твою,Иной золотую парчу иль скуфью,Над чьим-то портретом шепчет «люблю», —Каждый имеет любовь свою.

Письмо, над которым лишь слезы льют,Кольцо ли, что пламени льет струю,Сережки ли в сладкой тени, как в раю, —Каждый имеет любовь свою.

Локон ли, клад ли земли на краю,Правду ль, добытую им в бою,Вещь ли, прославившую семью, —Каждый имеет любовь свою.

Тебя обожая, отчизна, пою,Ни с чьей не похожую песнь отдаю,Сердце в огне, и огня не таю, —Каждый имеет любовь свою.

17 марта 1959 года Галактиона Табидзе не стало. Похоронен он в Тбилиси, в Пантеоне на горе Мтацминда, рядом с Николозом Бараташвили, Ильей Чавчавадзе, Акакием Церетели, Важа Пшавела.

В последний путь Галактиона провожала вся Грузия. С нею были и многие ее верные друзья. У одного из них — Михаила Луконина — впечатления того дня вылились позднее в такие строки:

Каким тяжелым оказалсяСлед, незаметный вгорячах,Когда он в гору поднималсяНа наших сгорбленных плечах.Входил в бессмертье, как решил он,Вдруг оборвав свои пути.Что его в жизни устрашило?Ты его, родина, прости.И шел народ ошеломленный,Обиженный его виной.ГалактикаГалактионаВзошла в поэзии родной.

СТИХОТВОРЕНИЯ

1. «Горит луна. Таинственно и нежно…» Перевод Ю. Ряшенцева

Горит луна. Таинственно и нежноМерцает звезд неясное шитье.Земля — во мгле. Но небо безмятежноСквозь пелену взирает на нее.

Давным-давно стремлюсь к небесной глади,Где и покой царит, и тишина.Где небо — образ чистой благодати,Когда земля безумна и грешна.

И хочется рискнуть последним риском:От смуты, от вражды в родном краюК тем искренним, неискушенным искрамВзлететь — и с ними душу слить свою.

2. Черная туча. Перевод Ю. Ряшенцева

Единенье мрака с тьмой,Туча тяжестью немойНад родной землей зловеще встала.И дарующего светНет светила — солнца нет,И надежды вместе с ним не стало.

Но едва лишь в вышинеВспыхнул росчерк в ярком свете —Вдруг явилась вечность мнеВ искрах, сыплющихся с тверди.

И погас мгновенный знак —Светлой молнии зигзаг, —И в кромешной тьме отчизна тонет.С неба — слез сплошной поток.Мрак жесток. Удел жесток.И душа опять в темнице стонет.

3. «Когда соловей над рассветной землею…» Перевод Э. Александровой

Когда соловей над рассветной землеюВыводит волшебные трели своиИ дрозд, полускрытый росистой листвою,То свищет, то стонет в порыве любви;Когда вешний жаворонок в поднебесьеКрылом необъятный чертит полукругИ, славя весну торжествующей песней,Потоком рулад рассыпается вдруг;Когда ручеек разливается в реку,Препятствия все размывая в пути,—Как смеете, люди, меня, человека,Так злобно свободою вы обойти?!

4. Луч. Перевод Г. Маргвелашвили

Тьму рассеки и свет яви взамен       Земле многострадальной,Чтоб, мраку вопреки, из облачных пелен       Пробился отблеск дальний.

Сиянье ниспошли, с другими наравне,       Моей земной юдоли.Тьму рассеки и свет яви стране,       Достойной лучшей доли.

5. «Гроздь виноградная. Крест из лозы…» Перевод Ю. Ряшенцева

Гроздь виноградная. Крест из лозы.Страждущей родины стон.Сирой лозы две скупые слезыВ память кровавых времен.

Вечны и явны для нас письмена —Знаки тоски и любви,—То начертали на ней временаТайные письма свои.

Днесь, когда черною тучей немойСкрыта родимая даль,Кто нам откроет: надежде самойЖизнь среди нас суждена ль?

Как в этот раз запоет под свинцом,Пулей пробита насквозь,Высеченная из камня творцомТысячелетняя гроздь?!

6. «Недостижимостью святою…» Перевод В. Леоновича

Недостижимостью святоюОдною только дорожу —Отнюдь не жизнию пустою,Где места я не нахожу.

Но кто ты, мой далекий Гений?Душа тебе обречена,И между счастья и мученийНе знает разницы она.

Так полнится живое мореСлезой горчайшею одной —И тлеет в сумрачном затвореВесь свет — небесный и земной.

7. «Пеленой снегов укрыты, дремлют горы молчаливо…» Перевод Э. Александровой