О том как долг и обстоятельства создают Героя - Любовь Малафеева

И с громким хрустом многострадальный палец встал на место.

— Вот и все. А теперь иди, отдыхай. Я сама доберусь обратно.

Все еще подвывая, парень встал и, шатаясь, побрел по направлению к особняку, но, не сделав и десяти шагов, он взволнованно обернулся.

— Вы, правда, сами дойдете?

— Да. — Я улыбнулась еще шире. — Я крепкий орешек.

Он согласно вздохнул и ушел. Я прождала еще минут пять, но он так и не вернулся. Ну, наконец-то! Слава Богу — одна! И я с удовольствием окунулась в мир «Истории Империи».

Оторваться я смогла только на середине книги, и скольких усилий мне это стоило, не знаю даже я (меня даже в меньшей степени заинтересовал странный гул, донесшийся откуда-то снизу). Книга была ОЧЕНЬ интересной, написанной скорее как художественное произведение, а не исторический труд. Посмотрев на небо, я с удивлением отметила, что солнце давно перевалило за полдень. Желудок жалобно заурчал, напоминая, что завтрак был давно, а время обеда уже прошло. Согласившись с его доводами, я встала, и когда наклонилась что бы сложить одеяло, затрещали кусты в березовой рощице и на выступ вывалился белый в черную полосочку мохнатый мячик. Он подкатился к самым моим ногам, и мягко стукнувшись о них, возмущенно мяукнул. Я растерянно присела и взяла это чудо на руки. И это чудо оказалось настоящим тигренком! Только не рыжим, а белым. Завозившись у меня на коленях, он заурчал и открыл глаза. Огромные голубые, как небо над головой, глаза. Я посмотрела в них и пропала, поняв, что ничто и никто на свете не сможет его у меня отнять. С нежнейшей улыбкой я почесала его за ушками, подбородок, животик — котенок мурчал и жмурился от удовольствия. Он был крупным, почти как новорожденный. Вот повезло его маме — такой очаровашка уродился. Маме… Страшная мысль запоздало постучалась в мою голову — тигрица никогда не оставляет своих детей на долго одних и когда она найдет ребенка, она найдет и меня. Ой, мама! Что же делать?

— Где твоя мама, малыш? — ласково проворковала я, продолжая осматривать окрестности.

Тигренок, словно поняв, что у него спрашивают, горестно заворчал и издал звук до боли похожий на всхлип. Я удивленно прижала его к груди, продолжая поглаживать по головке, и нашептывала всякую утешительную чушь. Господи, что я делаю? Неожиданно со стороны рощи раздались торопливые шаги, слишком тяжелые для тигрицы — это был явно кто-то из дома, заволновавшийся, что меня долго не было. Через секунду на поляну вышел грии Видэн с взволнованным лицом.

— Тиссэ, вы в порядке? Там, в низу случился обвал, и мы испугались что вы… — он неожиданно замолк и остановился, уставившись на тигренка у меня на коленях. Переведя дыхание, и судя по всему справившись с удивлением, он спросил, — вы знаете, что вы держите на руках?

Я прижала тигренка к себе еще теснее и отрицательно помотала головой. Интересно, что он мне скажет. И он сказал, да так что я еле сумела подобрать челюсть от удивления.

— У вас на руках детеныш горного или снежного тьегра. Самого опасного хищника в этом мире. Судя по всему, это именно его мать наши люди из поместья сейчас откапывают из-под завала.

Я удивленно покосилась на тигренка. Значит, ты в этом мире — снежный тьегр и остался без мамы. Бедненький, как же тебе наверно грустно. Ты остался один. Детеныш согласно заурчал и зарылся мне в подмышку. За этим задумчиво проследил Видэн.

— Скажите, тиссэ, этот малыш пробовал вас царапнуть или укусить?

Я возмущенно замотала головой.

— Нет. С чего вы взяли?

— Тьегров считают самыми кровожадными и неумолимыми убийцами во всем животном мире.

— Кровожадными? — я искренне удивилась. — Такую прелесть?

— Да. Но и они же самые преданные и хорошие телохранители. Человеку, которого тьегр избрал своим, может чувствовать себя как за каменной стеной. И я искренне рад, что вы оказались под такой защитой. Насколько я знаю сейчас вы единственная имеющая тьегра-хранителя.

— Но как?

— Тьегры могут стать хранителями человека только в случае гибели их матери в их раннем детстве. Сейчас все именно так, вы оказались единственным человеком достойным доверия, любви и преданности маленького тьегра. А теперь пойдемте домой. Нужно накормить вашего телохранителя.

Видэн помог мне подняться, собрал вещи. Попытался ради любопытства потрепать тьегренка, но тот зарычал, оскалился и выпустил когти. После этого мужчина резко изменился в лице и быстро повел меня в усадьбу.

Я шла, не разбирая дроги. Меня заботила только одна мысль. На секунду выпущенные когти детеныша в свете солнца блеснули серебром. Мне показалось или это, правда?

Быстро ведя тиссэ Симу в поместье, Видэн искоса поглядывал на задумчивую девушку. С самого первого дня, как он ее увидел, то ощущал в ней некую чуждость и необычность. Никто кроме его хозяев не знал, что в далекой юности, он закончил два курса в Академии Прикладных Магических Наук по специальности оракул. И он ощущал, что с каждым днем вокруг этой странно-завораживающей его девушки начинают закручиваться линии судеб многих людей. Старый следопыт был уверен — эта тиссэ изменит мир. И обретение тьегра хранителя — это только первая странность в длинном списке.

3

Я с умилением наблюдала за тем, как мой маленький питомец с удовольствием уплетает свой завтрак — молоко с размоченным в нем белым хлебом. И вспоминала прошедшую неделю. Когда я появилась в доме с тьегром на руках, у людей был шок. Они не могли поверить в то, что видят. Оказалось, что с самого раннего детства здешних детей учат опасаться целой кипы разных страшилищ. И не последнее место в этой кипе занимали тьегры — самые кровожадные, жестокие и хитрые животные. Они были так же умны, как и люди и на них не действовали многие заклинания, что делало их почти идеальными убийцами. Узнав же от Видэна, что я стала хозяйкой снежного тьегра, и он признал меня, люди сначала снова впали в ступор, а затем разразились целым фонтаном противоречивых чувств — от зависти до искренней радости и поздравлений. Под руководством мужчины был разработан рацион питания моего малыша — молоко с хлебом на завтрак, нежные кусочки мяса на обед и овощи на ужин. Тьегр остался доволен, а я не переставала удивляться многообразию знаний этого человека.

Три дня никто не рисковал приближаться ко мне, когда рядом был тьегр, но потом слуги осмелели и освоились на столько, что однажды несущаяся с поручением непререкаемой женщины-экономки Талузы, служанка невозмутимо перепрыгнула через играющего кисточками ковра детеныша.

Завтра возвращались Верих с Вестией, и я с опаской раздумывала, как мне представить им нового жильца. И хотя Видэн уверял меня, что все будет в порядке, смутные сомнения продолжали бродить у меня в сознании. Сомнения вызванные иногда нестандартным поведением моих приемных родителей, как я с недавнего времени именовала эту семейную пару, приютившую и давшую мне так много. Раньше я не придавала значения их странностям, списывая их на неизвестные мне обычаи этого мира, а теперь, разобравшись во всех хитросплетениях, поняла, что и по обычным меркам этого мира они ведут себя подозрительно…

Мои размышления прервал сытый вздох тьегра. Малыш блаженно жмурился на лучи солнца, бьющие из окна моей комнаты, и подставлял под мою руку свой изрядно надувшийся после кормежки животик. Почесывая мурлыкающего от удовольствия тьегра, я в который раз уже размышляла, над поименованием моего хранителя. В голову почему-то настойчиво лезло имя самого известного тигра, и за неимением других альтернатив я все же решилась назвать моего питомца именно в его честь. Шутливо воздев над тьегром свою ладонь и глядя прямо в заинтересованную голубизну его глаз, я торжественно произнесла:

— Нарекаю тебя Шерханом, — и, усмехнувшись, добавила — или просто Ханом.

В тот же миг в глазах словно взорвалось солнце и, теряя сознание, я услышала торжествующий тигриный рык.

В сознание я пришла, оттого, что тьегр с остервенением лизал мое лицо. Я открыла глаза и вздрогнула. Я видела сама себя, но как-то странно. Краски были более насыщенными и глубокими, мир обрел болезненную четкость. В голове была полная каша. Мои мысли, логичные и привычные перемешались с абстрактными и иррациональными желаниями и инстинктами кого-то другого. Кого-то незнакомого, но близкого и родного. Все это длилось доли секунды, затем я моргнула, и все вернулось в норму. Я видела потолок над головой и чувствовала давящую тяжесть на груди. Я опустила туда взгляд и чуть повторно не потеряла сознание — на меня смотрел Шерхан, я в этом не сомневалась, но он вырос! Если раньше он был размером с годовалого ребенка, то теперь приблизился размерами к чрезвычайно крупной овчарке. Переварив все этот, я вспомнила, что Видэн говорил что-то о чрезвычайной важности ритуала наречения именем тьегра. Что-то насчет того, что это сильно меняет отношения хранителя и его подопечного, что между ними возникает связь. Какая связь я поняла через мгновение.