Человек без страха - Джон Карр

Теперь Энди имел в виду не Эндерби, а Логана. Дело в том, что нам более-менее четко было видно, что происходит за окном кабинета, находившегося немного наискосок от нашего наблюдательного пункта. Был виден стол с пишущей машинкой, тот, кто печатал на ней, и даже часть камина. Мы рассмотрели Логана в желтом пуловере, пробирающегося к столу.

Все это с расстояния не меньше двадцати пяти-двадцати семи метров сквозь освещенное солнцем стекло.

Садовник продолжал сажать герань. Убийство было в шаге от нас.

– А ты скрытный парень, – сказал я Энди, – даже когда нет причины. Что тебе известно?

Энди, кажется, решился. Приставив кий к стене, он достал трубку с кисетом и жилистыми пальцами стал набивать ее табаком. Мой друг отвернулся от окна и посмотрел прямо мне в глаза.

– Кое-что об этом «доме с привидениями», – заговорщически начал Энди, но ему не суждено было закончить.

Вначале раздался звук выстрела. Затем что-то произошло с Бентли Логаном. Энди стоял спиной к окну и не мог видеть этого уголка позади стола с пишущей машинкой, но мне он был виден. Логан – человек громоздкий – был буквально отброшен назад, словно на полном ходу врезался в стену на мотоцикле. Руки в желтых рукавах опустились. Он сполз вниз и исчез из виду.

Звук выстрела револьвера 45-го калибра (собственного револьвера Логана) продолжал звучать в ушах. Дико залаяла собака. Садовник резко выпрямился, и струя воды из шланга со свистом хлестала через аллею прямо по окну.

Все эти детали четко отложились в моей памяти, прежде чем Энди ухватил меня за руку и мы побежали. Мы бежали через пустую библиотеку, потом через столовую, где завтракала Тэсс, пристально глядя куда-то, потом по холлу, в котором не было ни души, через столовую, где служанка Соня вытирала пыль. Дверь в кабинет открыл Энди.

Пуля пробила лоб Логана посередине и, пройдя насквозь, вдребезги разнесла затылочную кость. В том месте, где пуля в конце концов застряла, на белой стене виднелось темное пятно. Удар от выстрела отбросил Логана к стене. Он лежал у окна, как бы слегка повернувшись к нам, в своем желтом пуловере и фланелевых брюках, с вывалившимся большим животом. Глаза его были полуоткрыты. Не надо было даже прикасаться к нему, чтобы понять – он мертв.

Вдруг в кабинете что-то зашевелилось, и мы увидели Гвинет.

Энди что-то сказал ей – не знаю, что именно, но сомневаюсь, чтобы она слышала его.

Гвинет стояла метрах в трех от мужа, у дальнего угла каминной стенки. Если бы в ее руках был револьвер, можно было подумать, что это она выстрелила. Но тогда пуля прошла бы перед каминной доской и убила его там, где он сейчас лежал. Однако револьвер – весь блестящий, кроме черной рукоятки, – валялся у ее ног, на каменной плите перед очагом.

Но Гвинет не наклонилась, чтобы поднять его. Ее руки были сложены на груди, а пальцы крепко обхватывали плечи. Вначале взгляд остановился на нас, затем переместился на мертвеца, потом снова на нас, и вдруг она стала раскачиваться вперед и назад. Миссис Логан была так напугана, что ее попытка заговорить закончилась тихими стонами.

Тут я услышал голос Энди:

– Спокойно. Спокойно! Что случилось?

Гвинет, кажется, очнулась и обрела дар речи. Но ее слова были неожиданными:

– Я этого не делала. Это они.

– Кто?

– Это сделала комната.

Мне стало понятно выражение ее глаз и лица: оно было вызвано не шоком от смерти мужа, не горем и не угрызениями совести, или чувством вины, или какими-то другими, хорошо нам известными чувствами. Ее лицо исказил суеверный страх.

Замечу, что все происходило примерно в десять часов теплого майского утра. Солнце поднималось вверх по стеклам окон, так что кабинет не был ловушкой призраков для зимней ночи. Но я чувствовал, что весь дрожу. Впервые в комнате физически ощущался холод. Казалось, что-то схватило ее за челюсти и стали видны старые кости дома. Вдруг за окном появилось нечто и, сплющив нос о стекло, заглянуло в кабинет. Это оказался всего лишь садовник, но эффект вряд ли мог быть хуже, чем если бы заглянул сам Норберт Лонгвуд.

– Вы не поверите мне, – настойчиво повторяла Гвинет, проявляя удивительное здравомыслие. – Никто не поверит мне. Я и сама себе не верю, но я это видела.

Сзади послышался топот ног. Я оглянулся и увидел в дверном проем Тэсс и рядом с ней – Джулиана Эндерби.

– Что вы видели? – закричал Энди и замахал на нее руками. – Что произошло?

Гвинет облизала губы. Не говоря ни слова, Тэсс подбежала к Гвинет и обняла ее за плечи, но та вздрогнула, словно ей было невыносимо выдерживать чье-то прикосновение, однако попыталась объяснить:

– Этот р-револьвер, – сказала она, пнув ногой револьвер 45-го калибра так, что тот пролетел по каменной плите и соскользнул на пол. – Этот револьвер… он висел на стене.

– Ерунда какая-то, – сказала Тэсс. – Это… – И она замолчала.

– Он висел на стене, – настаивала Гвинет. – Смотрите.

Высвободившись из объятий Тэсс, она указала на кирпичную стенку камина.

Коллекция старинных пистолетов по-прежнему располагалась на стене, как и в тот вечер, но… Вчера вечером здесь было двенадцать пистолетов, висящих один над другим на расстоянии семи-восьми сантиметров. Теперь же их осталось только одиннадцать. На месте наполеоновского кавалерийского пистолета было пусто. Только торчали три деревянных крючка, на которых он раньше висел.

– Видите пустое место? Видите?

– И что?

– Этот, – она показала ногой на револьвер, – этот висел здесь. Говорю вам – висел! Я видела. Он отодвинулся от стены, на секунду повис в воздухе, а потом выстрелил в моего мужа.

Тут раздался приятный, внятный и разумный голос человека, владеющего ситуацией. Это вмешался Джулиан Эндерби:

– У леди истерика. Отведи ее в другую комнату, Тэсс.

Гвинет отшатнулась от нее. Она явно не желала общаться с нами и отступила назад, к низкой книжной полке в другом конце кабинета.

– Нет у меня никакой истерики, и я не сумасшедшая. Я видела собственными глазами. Я была в кабинете и ждала мужа. Я знала, что он придет сюда писать письма после утренней прогулки. Я хотела… хотела сказать ему кое-что. Я пряталась.

– Пряталась… – словно эхо повторила Тэсс. – Почему?

Гвинет не обратила внимания на ее вопрос. Она подбежала к дальней стороне каминной стенки, за большим выступом которой она, вероятно, скрывалась от глаз входящего в кабинет мужа, и, нелепо имитируя ситуацию, выглянула из-за нее и посмотрела туда, где позади стола с пишущей машинкой в неуклюжей позе лежал Логан.

– Он вошел, – сглотнув, сказала Гвинет. – В руке у него была куча писем. Он что-то насвистывал. Я хотела сделать ему сюрприз. Я выглянула, но ничего не сказала. Он подошел к столу, зашел за него и положил письма на стол. В этот раз машинка не стояла, как обычно, близко к окну… Понимаете, он ставил ее поближе к свету. Арчи взял машинку, чтобы придвинуть ее к окну. Как только он взялся за машинку, я увидела то, о чем вам говорю. Он зашевелился – револьвер. Отодвинулся от стены, словно кто-то взял его в руку, и стал передвигаться по воздуху. Потом раздался ужасный грохот, и во лбу Арчи появилась дыра. Он откинулся назад, весь забился – просто ужас! – а револьвер упал на пол у моих ног. – Она судорожно закрыла лицо руками, впившись ногтями в лоб. Казалось, что она видела или ощущала дыру от пули в своем собственном лбу. – Это комната убила его. Комната убила его, – продолжала бормотать Гвинет.

Глава 7

Примерно через полчаса Джулиан Эндерби тихо вернулся в кабинет, где я ждал его один, если не считать убитого.

Джулиан принес простыню, развернул ее и покрыл тело Логана. Я восхищался его неторопливыми, точными движениями. И вообще, его можно было назвать даже красивым малым, если бы не располневшее лицо. Светлые, немного выгоревшие на солнце волосы Джулиана были всегда гладко зачесаны, ухоженные ногти оставались безукоризненно чистыми даже к концу рабочего дня. Он слыл дамским угодником, а кому-то мог показаться слишком замкнутым или слишком ловким, когда дело касалось фунтов, шиллингов и пенсов, и все же его доброжелательность не вызывала сомнений.

Однако сейчас он явно нервничал и в голосе сквозило напряжение.

– Привет, Боб. Я позвонил в полицию. Плохо дело.

В знак согласия я что-то пробормотал, сел за стол, стоявший посередине, и стал листать журнал.

– Плохо дело, – повторил Джулиан, усаживаясь напротив. – Меня пригласили на уик-энд, а он обернулся убийством. Это никогда не кончается добром. Никогда.

Он задумался, затем взглянул на меня – то, что называется «бросил взгляд», словно надеялся, что я что-то понял. Его лицо четко вырисовывалось в ярких лучах солнца: высоко поднятый подбородок и маленькие морщинки вокруг глаз – такие тонкие, словно их нарисовали булавкой.

– Кто эта женщина?

– Миссис Логан?

– Да. Она… – Джулиан выразительно постучал по лбу.