Человек без страха - Джон Карр

– И что это должно означать?

– Это должно означать, что женщине, наделенной богатым воображением, да к тому же испуганной, могло показаться, что револьвер «отделился от стены и выстрелил в ее мужа», – именно так она и говорила.

Джулиан погрузился в размышления.

Продолжая теребить цепочку часов, он вышагивал по кабинету. Его лицо покраснело – то ли от запутанности и сложности ситуации, то ли от досады, что его перебили; ясные, проницательные глаза смотрели то на меня, то на Тэсс.

– То, что ты говоришь, – довольно раздраженно произнес он, – возможно, звучит довольно разумно, но необоснованно. Вернемся к прежнему вопросу: револьвер выстрелил – как?

– Не знаю.

– Тогда что?

– Но должно же быть какое-то объяснение – бог его знает какое! Есть свидетель – миссис Логан, непосредственно наблюдавшая сцену преступления, но даже она не видела, что же выстрелило! Скорее всего, не было никаких веревок и ниток и прочего подобного вздора. А мы с Энди Хантером прибежали сюда максимум через двадцать секунд с момента выстрела. Так что у стрелявшего не было времени избавиться от своего приспособления, даже если бы вы смогли мне рассказать, как работала его адская машина. Если бы все это произошло в полночь, а не в десять часов утра, мы все вскочили бы с постелей и тряслись от страха, думая, что это – привидения.

– Как миссис Логан, – пробормотала Тэсс.

Она по-прежнему не смотрела в мою сторону. Я ощущал в воздухе какие-то флюиды – может быть, из-за того, что слишком решительно защищал Гвинет Логан.

– Однако другого объяснения того, как был произведен выстрел, мы по-прежнему не имеем! – почти проорал Джулиан.

– А как насчет потайного хода?

Вначале лицо Джулиана выразило отчаяние, а потом он забавно заморгал и произнес:

– Послушай, Боб, всем известно твое богатое воображение и что ты обожаешь порядочных леди и жалобы на лестнице. Мы знаем также, что ты нежно полюбил бы версию с выдвижной панелью. Но что бы еще ты ни любил, постарайся предоставить конкретные факты. Версия с потайным ходом совершенно неуместна: она никак не может быть применена к данному случаю.

– Ах, не может? Взгляни на каминную доску!

– Ну и что? Что такого с каминной доской?

– Она – новая, – торжествующе ответил я. – Или сравнительно новая. В семнадцатом веке не строили кирпичных стен для каминов. Эту наверняка сложили во время переделки дома, сразу после войны. А если предположить, что камин фальшивый и позади него – дыра? Предположим, кто-то прятался там, затем каким-то образом выбрался и незаметно для миссис Логан нажал на спуск револьвера.

Мои слова прозвучали как-то неубедительно и буквально застряли у меня в горле, но, в конце концов, это было вполне разумное предположение.

– Мы можем предполагать все, что угодно, приятель. Даже если ты…

– У меня нет никаких предположений, – сказал Джулиан. – Я уже говорил, что не имею к этому отношения. И почему, собственно говоря, я должен его иметь? Я ведь еще даже не видел хозяина этого дома. Этот мистер Кларк.

– Кстати, где мистер Кларк? – спросила Тэсс.

И попала в самую точку: подсознательно все мы хотели знать это. Отсутствие Кларка было ощутимо, его явно недоставало. Он должен был бы находиться в самой гуще происходящего, суетиться, будоражить всех и давить на нас силой своей личности, сравнимой с клинком кинжала. На дом обрушилась беда – убийство, а Кларк ни разу не появился и не сказал ни слова.

Тэсс вздрогнула.

– Где он? – настойчиво повторила она. – Кто-нибудь видел его сегодня утром?

– Я не видел, – ответил ей Джулиан. – Я… э-э-э… собирался рассказать об этом. Когда я приехал сюда, у дверей меня встретила пожилая седая женщина – полагаю, это домоправительница?

– Да, миссис Уинч.

Джулиан продолжал недовольным тоном:

– Я, разумеется, спросил мистера Кларка, и мне сказали, что он встал «несколько часов назад» и «обратно ушел». Затем меня бесплатно проинформировали о том, что мистер Кларк, бедняга, на завтрак выпил только чашку кофе. «Обратно ушел», вероятно, должно было означать «ушел в сад». Я направился туда и именно в тот момент, когда я находился в саду, раздался выстрел, но я так и не увидел мистера Кларка.

– И вообще, больше никто его не видел, – подчеркнула Тэсс.

– Тэсс, дорогая! Уж не хочешь ли ты сказать, что этот джентльмен удрал?

– Нет, – ответила Тэсс. – Но я могу предположить худшее.

На подъездной аллее раздался шум автомобиля, который затем проследовал мимо окон. Поскольку это могла быть полиция, чувство юношеской паники распространилось по комнате: нам всем тут же захотелось удрать. Мы слишком легкомысленно обращались с уликами, а знание беллетристики мрачно подсказывало, что мы поступили плохо. Однако в дверях появился Энди Хантер.

– Взгляни туда, – запыхавшись, проговорил он, обращаясь ко мне. – Там, на улице, двое каких-то типов. Они…

– Все в порядке, – не без самодовольства заверил его Джулиан. – Это полиция. Я позаботился о том, чтобы позвонить им, потому что, как мне показалось, никто не был склонен сделать это.

Полное невнимание к нему со стороны Энди страшно уязвило Джулиана, и вид у него был такой, будто ему дали по физиономии.

– Это не здешняя полиция, – продолжал Энди, обращаясь ко мне. Темными волосатыми пальцами он нервно теребил лацканы своей спортивной куртки. – Один из них утверждает, что его зовут Эллиот, – он инспектор Скотленд-Ярда.

– Эллиот?! – воскликнула Тэсс. – Это не тот ли человек, с которым знаком Боб?

– Да, это он, – подтвердил я, – но…

– А другой, – перебил Энди, – я чертовски хорошо знаю его имя и много слышал о нем. Это – Гидеон Фелл.

Джулиан Эндерби присвистнул.

– Если это доктор Фелл, – он особо подчеркнул «доктор», – то вы не могли найти лучшего советчика. Очень здравомыслящий человек. Очень. Однако такое совпадение кажется слишком счастливым, чтобы быть правдой. – Он с подозрением нахмурил светлые брови. – Чтобы инспектор Скотленд-Ярда приехал в такую даль! Признавайтесь, что он здесь делает?

Продолжая игнорировать Джулиана, Энди повернулся ко мне и, глядя на меня обвиняющим взглядом, сказал:

– Ну что, распрекрасный мой журналист! Это ведь ты проболтался. Он говорит, что ты послал за ним.

Глава 8

В дальнем конце главного холла «Лонгвуд-Хаус» была маленькая дверь, которая вела в сад.

Справа, где находились кухни, был выступ, декоративно прикрытый рейками из лавра; слева, вдоль всего заднего фасада, – крытая черепицей застекленная веранда. Она доходила почти до северного большого окна в задней стене кабинета. По всей веранде вразброс стояли зеленые кресла на колесиках; здесь же находились выкрашенные кричаще яркими полосками качели с балдахином.

На одном из кресел восседал инспектор Эллиот, на другом – я; а качели (единственно вместительное для него сиденье) занял громоздкий доктор Гидеон Фелл.

Стояла весна 1937 года. Эндрю Эллиот еще не имел солидной репутации. Но впоследствии он ее добьется: уже в июле этого года он успешно расследует дело Кривого Штыря, а в октябре следующего сделает себе имя, раскрыв дело об отравлении в Содбери-Кросс.

Сегодня же Эллиот, вместе с которым я когда-то учился в школе, был очень серьезным, честолюбивым человеком, готовым отправиться в субботний день бог знает куда, если имелся хоть намек на убийство. Хотя сейчас он, кажется, был не очень доволен. Выслушав нас, он стал похож на человека, который понял: энтузиазм завел его слишком далеко.

– Это убийство?

– Скорее всего, убийство. Осмотри кабинет, и сам увидишь.

– Так, значит, ты не посылал телеграмму? – Эллиот достал из кармана помятый лист бумаги и протянул его мне.

Телеграмма, помеченная Саутэндом и отправленная накануне ночью, гласила:

«Боюсь серьезной беды на уик-энде с призраками в доме предположительно населенном привидениями не могу официально связаться с полицией не мог бы ты под каким-либо предлогом приехать ко мне „Лонгвуд-Хаус“ Притлтон Эссекс жизненно важно. Моррисон».

– Нет, я не посылал ни этой, ни какой-либо другой телеграммы. Однако она, похоже, заставила тебя поспешить.

– Я сразу ухватился за эту возможность, – признался Эллиот, – хотя сейчас отправлюсь обратно в Лондон. Это не по моей части. Вы звонили в местную полицию?

– Да, но почему бы тебе не остаться? Похоже, дельце будет горяченькое.

– Говорю тебе: не могу! Это не по моей части.

– А не хочешь хотя бы послушать? Тебе ведь это не доставит особых проблем. – Я посмотрел на доктора Фелла: – А что скажете вы, сэр?

Доктор Фелл наклонил голову.

Это был громадных размеров человек, сияющий лучезарной улыбкой, одетый в огромный, словно шатер, плащ с байтовой складкой. Он сидел посередине расписных качелей, опершись руками на крючковатую ручку трости. Его похожая на лопату шляпа почти касалась балдахина над качелями; пенсне кое-как сидело на красном носу, и при каждом глубоком выдохе, шумно вырывавшемся над его тройным подбородком, черная лента на пенсне отлетала довольно далеко в сторону, а бандитские усы шевелились. Но более всего обращали на себя внимание его подмигивающие глаза. От него, словно жар от печи, исходила кипучая радость жизни, а прислушавшись и приглядевшись к нему, ты не мог избавиться от ощущения, что встретился либо с Санта-Клаусом, либо с пиратом.