Подставные люди - Росс Томас

— По всему видно, что да.

— Так вот, я по-прежнему держу нос по ветру и, кажется, знаю, чем озадачили Падильо и с кем он схлестнулся. Я не хочу в этом участвовать. Надеюсь, он на меня не обидится?

— Думаю, что нет.

— Амос Гитнер, — произнося эти слова, он не отрывал взгляда от моего лица. И, наверное, что-то да углядел, потому что впервые улыбнулся. — Я в этом практически не сомневался. А теперь уверен на все сто.

— В том, что это Гитнер?

Пломондон покачал головой.

— В том, что не хочу в этом участвовать.

Он поднялся, протянул мне руку.

— Передайте Падильо, я сожалею, что не смогу сотрудничать с ним, — я пожал ему руку, он повернулся, чтобы уйти, но опять наклонился над столом. — Пожалуй, лучше сказать ему, в чем причина.

— Хорошо.

— А еще скажите ему, что я уже не так хорош, как не в столь давние времена, — он помолчал, словно раздумывая, стоит ли говорить следующую фразу, и решил, что таки стоит. — И я надеюсь, что он по-прежнему мастер своего дела.

— Я ему скажу.

Он дружески мне кивнул и направился к двери, за которой начинался мир, испытывавший столь насущную потребность в сантехническом оборудовании, что Пломондон без ущерба для своей компании мог оплатить ленч в более дорогом, по сравнению с «Белым замком», заведении.

Я прошел в кабинет, прежде чем сесть за стол, снял с полки толстый том «Мирового альманаха» двухгодичной давности, посмотрел, что написано про Ллакуа. Протекторат Великобритании до 1959 года, потом независимое государство, владеющее едва ли не третью запасов нефти свободного мира[6], абсолютная монархия. Потенциально одна из богатейших стран мира. Имелась там и армия численностью в две тысячи человек.

Я поставил альманах на полку, занял прежнее место, уставился в окно, любуясь видом на проулок. Сидел и думал о Ллакуа, о том, как ее граждане собираются потратить эти бессчетные нефтедоллары. Хотелось также знать, кто задушил Уолтера Готара и почему это произошло в моей квартире. А потом в голову полезли совсем уж странные мысли. Как случилось, что я стал ресторатором? Какой налог придется платить, если Фредль получит прибавку к жалованью, которую она намеревалась потребовать у издателя? И, наконец, так ли нуждался Падильо в услугах Пломондона Сантехника, который, по его собственным словам, уже не мог конкурировать с Амосом Гитнером. Размышлял я долго, ибо часы, когда я вновь взглянул на них, показывали четыре.

Я встал, подошел к одному из трех бюро, выдвинул ящик, маркированный надписью «Разное». Его содержимое состояло из транзистора с севшими батарейками, бинокля, который забыл кто-то из посетителей салуна, да так и не затребовал назад, бутылки шотландского и револьвера «смит-вессон» 38-го калибра с укороченным, в один дюйм, стволом. Его-то я и достал, чтобы положить в «дипломат», рядом с двумя рубашками, трусами, носками, галстуком, который никогда мне не нравился, и туалетными принадлежностями. Захлопнул крышку «дипломата» и по телефону попросил передать герру Хорсту, что жду его в кабинете.

Когда он вошел, я обратился к нему по-немецки:

— Я уезжаю на несколько дней в Нью-Йорк, к герру Падильо.

— Очень хорошо, сэр.

— Салун оставляю на вас.

— Разумеется, сэр.

— Приглядывайте за новым поваром.

— Всенепременно, сэр.

— В кассе наберется пятьсот долларов наличными?

— Думаю, что да.

— Принесите их мне, а я напишу расписку.

Герр Хррст вернулся с деньгами, и я протянул ему расписку. Он проводил меня к выходу, с поклоном открыл дверь.

— Счастливого пути, герр Маккоркл.

Я пристально посмотрел на него, но не заметил ничего, кроме сдержанной вежливости. Если б я сказал, что хочу сжечь ресторан, он тут же протянул бы мне спички.

Я поблагодарил его и, выйдя на улицу, остановил такси. Водитель оживился, когда я спросил, не отвезет ли он меня в аэропорт: дальние поездки у таксистов в чести.

Машина уже набрала скорость, когда я вспомнил, что, спеша на помощь Падильо, я упустил из виду одну мелочь: забыл взять патроны. Впрочем, в этот день все складывалось крайне неудачно.

Глава 10

Я подумал, что оторвался от них. Поначалу мне показалось, что они плохо знают свое дело, но потом я понял, что причина не в этом. Просто они и не пытались скрыть свое присутствие. Наоборот, выделялись одинаковыми синими блейзерами, брюками в клетку и розовыми рубашками. Галстуки, правда, разнились. Высокий, мускулистый мужчина с узким смуглым лицом и большими усами предпочитал однотонный бордо. Второй, чуть пониже, белокожий блондин остановил свой выбор на лилово-красных полосах, гармонирующих с цветом рубашки.

Вероятно, они следили за мной от ресторана, но заметил я их лишь в очереди на посадку в самолет «Истерн эйрлайнс», следующий рейсом Вашингтон — Нью-Йорк. Я попытался оказаться в очереди последним. Я всегда так делаю, потому что «Истерн», по крайней мере, по слухам, гарантирует, что отправит человека в Нью-Йорк на отдельном самолете, если окажется, что ему не хватило места в указанном в расписании рейсе. Мне очень хотелось лететь в одиночку. Поэтому я всегда стараюсь встать в хвост очереди. Но недостатка в свободных местах не ощущалось, так что я протянул стюардессе желтый пропуск и вошел в просторный салон, как мне показалось, ДС-9. Новые самолеты, как и автомобили, я друг от друга не отличаю.

Я прошел в самый хвост, надеясь, что синие блейзеры сядут передо мной. Так оно и вышло. Они уселись по разные стороны прохода, так что до посадки в «Ла Гардия» я мог любоваться их профилями.

Смуглолицего отличали густые черные брови и крючковатый нос. Скорее всего, он или его родители родились в Мексике или на Кубе. Блондин постоянно жевал, то ли резинку, то ли свой язык. По щекам и носу природа щедро рассыпала веснушки. Глаза он скрывал за черными очками и иногда ковырял в носу. На вид им обоим было лет по двадцать семь. Волосы их закрывали уши и падали на воротник блейзеров. За весь полет они ни разу не оглянулись.

Спустившись с трапа, я первым делом направился в мужской туалет и заплатил семьдесят пять центов за чистку обуви. Оба они были в замшевых ботинках, а потому им пришлось болтаться неподалеку и делать вид, что я их нисколько не интересую. Затем я подошел к стойке «Ависа»[7] и взял напрокат машину. Мои действия не укладывались в рамки полученных ими инструкций, а потому они провели экстренное совещание, решив, что один пойдет ловить такси, а второй в это время будет приглядывать за мной.

Девушка за стойкой предложила мне «плимут». Я не отказался, сел за руль, завел мотор и нырнул в транспортный поток. Часы показывали шесть вечера, так что моя смелость заслуживала медали. В зеркале заднего обзора я увидел, что такси с двумя субъектами в синих блейзерах держалось следом.

В Нью-Йорк я поехал через Триборо-бридж. Во-первых, ближе, во-вторых, больше машин, что было мне на руку. Я с десяток раз перестраивался с одного ряда в другой, разгонялся и резко сбрасывал скорость, подавал сигнал поворота, а затем ехал прямо. Такси не отставало. На Эф-де-эр-драйв[8] из крайнего правого ряда я повернул на Шестьдесят третью улицу. Плотность транспортного потока еще более увеличилась, а скорость упала до трех миль в час.

На Шестьдесят третьей улице движение одностороннее, и между Лексингтон и Парк-авеню я нашел то, что искал: припаркованный во втором ряду грузовичок. Поравнявшись с ним, я заглушил двигатель, открыл дверцу и вылез из машины, оставив ключи в замке зажигания, но прихватив с собой «дипломат». Поднял капот, покачал головой, повернулся, ретировался на тротуар, оставив «плимут» на попечение сотрудников «Ависа» или дорожной полиции Нью-Йорка, и зашагал в сторону Парк-авеню. Когда я поворачивал за угол, обезумевшие водители, застопоренные моим «плимутом», изо всех сил жали на клаксоны. Услышал я и возмущенные крики. Оглянувшись, увидел, что синие блейзеры уже вылезли из такси, но все еще препираются с шофером.

На перекрестке Парк-авеню и Шестьдесят второй улицы мне улыбнулась удача: к тротуару подъехало такси, чтобы высадить пассажира. Водитель соблаговолил отвезти меня в «Билмор». По пути я не раз оглядывался, но погони не обнаружил. Правда, машин по-прежнему хватало с лихвой, так что блейзеры могли следовать за мной на некотором расстоянии. Из машины я вышел на Сорок третьей улице, у парадного входа в «Билмор». Минут пятнадцать поболтался в роскошном вестибюле, слежки не заметил и покинул отель через дверь, выходящую на Сорок четвертую улицу. Погулял по ней еще с четверть часа, после чего поймал такси и назвал водителю номер дома на Эй-авеню.

Не доезжая трех кварталов, я попросил водителя остановиться. Он затормозил у бара. Я заплатил ему и вошел в зал. У стойки толпился народ, а часы над бутылками показывали шесть сорок пять. Я заказал виски с содовой и постоял у стойки, наблюдая за дверью.