Вернуть престол (СИ) - Денис Старый

было попыталась на них напасть и немцы, в том числе и французы, даже успели изготовиться к бою, но люди заговорщиков среагировали, сразу начали кричать о том, что это, дескать, хорошие немцы, они и святыни наши почитали и государя от ляхов защищали. И вообще, ласковые и пушистые, чуть ли не православные. Шуйский понимал, что ему нужна сила и наемники отнюдь не помешают, а, напротив. Остается, конечно, риск, что немцы обозлятся за то, что сейчас происходит в Москве, но к Немецкой Слободе потянулась именно что толпа, которую не удалось перенаправить. И это не так, чтобы и много, так что немцы отобьются. А он, государь Василий Иванович Шуйский, когда доберется до казны, со всеми расплатится.

Величественно, подражая образу, собственному восприятию того, того, как въезжал Исус [используется дореформенное звучание] в Ерусалим, держа в одной руке саблю, в другой большой серебряный крест, Василий Иванович Шуйский прошествовал на своем коне через Спасские ворота, которые имели и иное название — Иерусалимские. Он уже отыгрывал роль истиннорусского, искренне православного, воистину Богом данного, царя. Шуйский действовал на контрасте, противопоставляя себя тому, кого собирался назвать колдуном, кто брил бороду и ел телятину, кто устраивал в Кремле игрища и даже с масками, кто допустил такого позора, когда протестантские пастыри читают проповеди у Спасских ворот Кремля. Пусть сравнивают! И Шуйский был убежден, что сравнение это будет в пользу его, законного царя, ведущего свою родословную от Ярослава Всеволодовича и от суздальских князей.

— Я сразу иду в царские палаты, ты ищи кого из челяди, может, кто что видел. Нужно срочно узнать, куда отправился воренок. И еще, — Шуйский задумался, о том, стоит ли поддаваться порыву совершить откровенный грех. — Убей того, брата Отрепьева, о котором говорили, что он сильно похож на воренка. По Москве разнести весть, что ляхи убили царя, в том порука и слово мое, твое, Татищева, иных.

Голицын слегка опешил от таких слов. Во-первых, Шуйского никто пока не избрал царем, во-вторых, — Андрей Васильевич в местничестве не так, чтобы и далеко от Шуйского, чтобы быть тому холопом и исполнять волю господина.

Ну и было третье… Для Голицына становилось очевидным, что план убийства Димитрия Ивановича рухнул. Коронованный царь жив. На что надеется Шуйский? Что нагонит беглого царя и убьет того? Так для этого нужно знать, куда именно поехал Димитрий. Уже сейчас все дороги, ведущие в Москву можно и нужно перекрыть. Но, как понял далеко не глупый Андрей Васильевич, Димитрий уже не менее часа назад, как выехал, да с заводными конями, без кареты. И это означало, что он будет спешить, совершать остановки только для того, чтобы дать отдых лошадям. А ему, Голицыну, нужно еще определить, по какой именно дороге поехал царь. Да, — царь, — Андрей Васильевич поймал себя на мысли, что называть Димитрия хоть Гришкой Отрепьевым, хоть воренком, желание отпало. Может еще не так все плохо и, в случае чего, можно все валить на Шуйского?

Глава 3

Дорога на Тулу

17 мая 1606 года 12.20

Спасибо провидению, или каким там еще силам за то, что вселили меня в тело хроноаборигена, но не заслали в собственное прошлое. И это, наверное, будет первый и последний раз, когда я за это будут благодарить. Дело в том, что я опасался верховой езды.

Общавшись с некоторыми фанатами истории и реконструкции, я уяснил то, что прогулки на лошадях с девушкой, которую соблазняешь своим романтизмом одно, но долгие переходы — это совсем иное. У меня должно все болеть, натирать, несмотря на тренированность и выносливость. Иные части тела задействованы в процессе, которые и далеко не все спортсмены развивают. Но ничего не происходило. Мало того, мышечная память с содружестве с логикой и здравым смыслом, давали некоторое понимание правил управления животным. Так что я думал, что не столь комично и неестественно должен был смотреться в седле.

Москва… как много в этом звуке для сердца русского слилось! Как много в нем отозвалось… писал наше все, Александр Сергеевич Пушкин. И вот эти звуки Москвы, которая открылась мне, были зловещими, безумными. Они вливались в сердце и отзывались в нем более частым сердцебиением.

Толпа… это ужасное явление, когда теряется человечность, появляется некий коллективный разум, который не отличается принятием логических решений, но только лишь тех, что продиктованы эмоциями. У толпы всегда должен быть тот, кто ею управляет, по крайней мере, этот координатор должен создать толпу. Речами ли, поступками, ложью, или правдой, уже не играет роли, важно само наличие людской массы с потерей индивидуальности тех, кто эту массу заполняет.

И в Москве я эту толпу увидел. Поймал себя на мысли, что где-то именно так и должен был выглядеть зомби-апокалипсис. Орущие и бегущие куда-то люди с топорами, вилами, что характерно, с тремя зубьями и деревянными. Кто-то и с дрыном бежит. Все суетятся, выискивают что-то.

— Литва…убить… поругание святынь… ляхи… немцы… схизматики, — слова и отдельные фразы отбивали в голове барабанную дробь.

Безумие. Они понимают вообще, хоть кто понимает, что стал инструментом в руках заговорщиков? Есть ли осознание, что многие погибнут? Я еще не очень влился в эпоху, да что там, пока вообще не влился, но тот факт, что немцы или поляки не бараны, которые сами пойдут на заклание, понятен и мне. А шляхтичи польские? Польская школа сабельного боя если не лучшая, то одна из первейших. Сегодня много христианской крови прольется. Кому тогда работать, кому ковать победы русского оружия, если сегодня треть ремесленников Москвы просто сложат головы?

Но меня совесть ничуть не мучала. Не я виноват в том, что творится. Может, именно что я и являюсь единственной жертвой обстоятельств. А вот эти все люди… у них был выбор: идти на улицу и искать кого убить, или сидеть дома и не отсвечивать. Я оказался лишенным выбора.

Не успев появиться в этом мире, я уже сделал две зарубки на своей черной душе. Не жалею. Марина явно впадала в истерику и подставляла меня своими «бесами». Сама прямо святоша как будто! Дмитрий Шуйский? Так он более чем беспринципный, послезнания и только один его вид о многом говорил, однако так я только лишь защищался.

Шуйские — вот главные грешники на этом празднике Сатаны. Нужно было додуматься до того, чтобы