Мой любимый враг - Рита Навьер

8

Старшие классы у нас обедают после четвертого урока. Многие в гимназии воротят нос от столовской еды и ходят туда просто потусоваться, но мне, неприученной к деликатесам, нравится, как здесь кормят. Здесь и порции большие, и никто не говорит, как моя тётка, что у меня неприличный аппетит.

К тому же в нашем буфете уютно. Кругом зелень: бамбук и пальмы в каменных кашпо, а на стенах изображены картины. И не просто милая аляповатая мазня, а панорамные городские пейзажи в сизой дымке, очень искусно выполненные.

За каждым классом закреплен отдельный длинный стол, наш – крайний, вдоль дальней стены. А тот, что рядом с нами – занимают ашки.

Обычно мы друг друга демонстративно не замечаем. Холодная война подразумевает взаимное презрение и игнор. Но сегодня наши девчонки обнаружили за соседним столом того самого пижона, кудрявого блондинчика в серой жилетке, и тут же началось:

– О, а кто это? Девчонки, кто это вон там? У ашек что, новенький?

– Ну да, наверное. Кто ещё-то? Раз с ними сидит…

– А как зовут его, интересно?

– Зачётный… – заценила его Женька Зеленцова.

– Вообще модель! – поддакнули девчонки.

– Да ну, слишком смазливый… – фыркнула Филимонова, поправив очки. – И высокомерный. Смотрите, как вилку держит, а? Корчит из себя аристократа.

– Много ты понимаешь! – возмутились наши.

– Было бы что тут понимать. Выпендрежник, – презрительно скривилась Филимонова и, подумав, добавила ещё один веский аргумент: – Не люблю блондинчиков, особенно кудрявых.

Однако всем остальным этот выпендрежник явно зашёл.

– Я тоже не люблю блондинов, но этот так-то ничего такой… – влезла Ленка Баранова. – И вообще-то он не сказать, что прям блондин-блондин. Не белобрысый же. Кого-то он мне напоминает… Он на Джуда Лоу в молодости похож! Вот!

– Кто это такой?

– Британский актер. Известный очень. Правда, уже староват. Ну вы чего? "Молодой папа" же! Блин, гугл вам в помощь!

– Вы только посмотрите, как их девки его облепили! – отметила Зеленцова.

– Дааа. Красовская особенно. И Мурзина. С двух сторон ему в уши лезут, чуть ли не облизывают.

– По ходу, они его уже достали, бедного.

– Почему бедного? Может, ему в кайф.

– Оно и видно по его лицу. У него от такого кайфа, похоже, сейчас изжога начнется.

И правда, новенький вскидывал время от времени взгляд, полный бесконечной тоски, и вообще никак не реагировал ни на Мурзину, ни на Красовскую, которые сидели слева и справа от него и наперебой ему что-то втирали. И в лице его явственно читалось: «Как же вы меня утомили, господи».

Впрочем, Филимонова, по-моему, права: он – просто сноб с барскими замашками, которому всё не так. Он и не ел ничего. Только вяло и полубрезгливо ковырялся в тарелке, будто не понимая, как вообще это можно есть. А давали сегодня, между прочим, пюре и куриную котлетку, политую сливочным соусом. Я с огромным удовольствием уплела свою порцию и, если б можно было, взяла бы добавку.

Однако на молодого Джуда Лоу он и впрямь похож, я погуглила.

К седьмому уроку наши уже разнюхали, что новенького зовут Дима Рощин и переехал он к нам из Питера, а до Питера его семья жила вообще в Германии, если я верно поняла. Ну и, конечно же, все его страницы в соцсетях тоже мгновенно стали достоянием гласности.

– О, смотрите, вот на этой фотке он вообще нереальный секси!

– Где он мокрый под дождем?

– Ага, мог бы и снять футболку.

– И не только футболку!

Девчонки, сбившись в кучку за последней партой, всю перемену перед последним уроком обсуждали его инсту*. Парни над ними вроде как и посмеивались, но без особого вдохновения.

– А это что, у него дома так шикарно? – присвистнула Ленка Баранова. – Боже, хочу там жить.

– Девочки, а какая тачка…

– Смотрю, предки у него явно не простые смертные, – глубокомысленно изрекла Женька Зеленцова, будто это без всяких фоток не видно. Да он так держится, словно они у него вообще цари.

– Блин, вот где справедливость? – сокрушенно простонала Баранова. – Почему этого красавчика к ашкам, а к нам – уродину Сырову?

Настя Сырова – наша новенькая. Пришла к нам две недели назад. Не то чтобы её встретили в штыки, нет. Кто-то из девчонок с ней даже вполне общается. Но в первый же день её обсудили и зачислили в уродины. Обсмеяли и полненькую фигуру, и прыщи, и сальную чёлку, и нос картошкой. Даже фамилию исковеркали: вместо Сыровой стали звать Жировой. Всё это за глаза, разумеется.

– Тише ты! – кто-то шикнул из девчонок, и все оглянулись на Сырову.

Настя сидела за своей партой и притворялась, что ничего не слышала, но проступивший румянец выдавал её с потрохами.

– Да чего тише? – тупила Баранова. – Я и так тихо. Она не слышала. Нет, ну скажите, лучше б его к нам, а ее – к ним. Правда же?

– Да нужен нам этот мажорчик. Вот в «А» ему самое место среди себе подобных. Вы как с ума посходили. Я лично не вижу в нем ничего прикольного. Так себе, понты одни, – заявила Филимонова, сразу вызвав бурю негодования среди девчонок.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍