Дракон в свете луны - Ксения Хан

Веток здесь было много, она упиралась ногами в нижние и аккуратно снимала себя с верхних, цепляясь каблуком туфли за кору дерева, стараясь не издавать лишнего шума и жалея даже, что в детстве не лазала по заборам.

Голоса новой пары стражников она услышала до того, как окончательно слезла, и потому, испугавшись, прыгнула вниз и кое-как откатилась к западной стене дома, у которой её на некоторое время укрыла плотная тень.

И тень заговорила голосом уже знакомого Йонг воина:

– Так и знал, что вы решите подышать свежим воздухом.

Йонг вскрикнула и замахнулась туфлей, но Нагиль, хмыкнув, лениво отбил её выпад. Он стоял совсем рядом с ней, опираясь плечом на стену, и смотрел на перепуганную Йонг сверху вниз. У него в руках были сандалии, он медленно опустил их на землю и пододвинул к ней.

– Я же обещал доставить вас обратно к вратам. Почему вы сбегаете, госпожа?

Её вернули в дом. Первый этаж тут заполняли юноши и девушки, одетые в одинаковые простые ханбоки с хлопковыми юбками с зелёной оторочкой и зелёные же чогори. Нагиль вёл упирающуюся Йонг под руку и отпустил, едва они перешагнули порог. К ним сразу же повернулось с десяток пар глаз: смолкли тихие разговоры и смех стражников; один, помоложе, тыкал второго в бок, на него шикали; служанки окинули Йонг оценивающими взглядами и покраснели при виде воина позади неё.

– Проходите, госпожа, здесь вы в безопасности.

Он столько раз успел повторить это «в безопасности», что Йонг окончательно разуверилась в его благородных мотивах. Если хотел спасти её и вернуть домой, зачем удерживает здесь? Меч, спрятанный у него в ножнах на поясе, без лишних церемоний намекал на ждущую своего времени силу, которую он мог применить.

Он и все остальные в этом доме.

Йонг прошла до лестницы, ведущей на второй этаж от просторного зала. Здесь толпились, выглядывая из-за деревянных колонн, и шипели друг на друга проснувшиеся стражники. Тихо шурша подолами юбок, мимо ходили любопытствующие девушки. Йонг остановилась, обернулась на молчаливо ждущего её решения воина. Тот смотрел на неё, не мигая, а потом перевёл взгляд на стражу, и те в одно мгновение скрылись из вида.

Стало тихо, напряжённо. Йонг решила, что вновь возвращаться в тесную комнатку не станет, и, раз уж она всё равно себя выдала, скрываться и дальше будет глупо.

– Зачем я вам? – спросила она и тут же услышала в ответ удивлённые вздохи со всех сторон.

Нагиль хмыкнул, скривил губы в подобии улыбки.

– Как я уже сказал, мы хотим вернуть вас домой.

– Так верните, – отрезала Йонг, вскинув подбородок. Нагиль был выше её почти на голову, и она дышала ему в остро очерченный кадык, обтянутый смугловатой гладкой кожей. Его вид и властная манера держаться могли бы испугать её, если бы перед этим Йонг не столкнулась с глюками пострашнее.

– Прямо сейчас, – начал Нагиль с таким видом, будто Йонг просила подать ей звезду с неба, – это будет непросто.

– Сюда же вы меня как-то притащили. Или вы боитесь дракона?

Притихшая было компания стражников, не успевшая покинуть общий зал, разом выдохнула, кто-то поперхнулся. Он бросил на них ещё один взгляд, и несколько человек встали с занимаемых ими лавок и промаршировали мимо, прямо к выходу.

– Вернитесь в комнату, госпожа, – процедил Нагиль сквозь зубы. Звякнул меч у него на поясе, и Йонг спорить не стала. Она поднялась наверх, след в след за ней шагал этот грубый стражник.

– Мы не боимся дракона, – сказал он, как только дверь комнаты за ним и Йонг закрылась. – Дракон служит нам.

Йонг повернулась к нему лицом.

– Так прикажите ему доставить меня домой, – сказала она. Будь что будет: хотел бы убить – сделал бы это ещё внизу, на глазах своих подчинённых, а не приводил бы в чистую комнатку.

Она нашла в углу стул и села, вытягивая уставшие ноги. Не стоило вести себя так опрометчиво во вражеском лагере… Только вот Йонг слишком устала. Гудело всё тело, мозг отказывался перерабатывать картинки, что транслировал ему зрительный нерв. Йонг уже отмела вариант, что попала на съёмочную площадку какой-то дорамы: всё тут было слишком реальным, да и боль под рёбрами от когтей дракона ощущалась так остро, что игнорировать её не было возможности.

Нагиль смотрел на неё, склонив голову, не двигаясь. Йонг прикинула, что шансов вырваться из-под его контроля у неё всё равно немного – ждал же он её под деревом. А теперь вот взирал на неё сверху вниз, словно она была его добычей.

Да и дракон, судя по всему, скрывался где-то неподалёку, а сталкиваться с ним вновь Йонг очень бы не хотелось.

– Понимаю, вы нам не доверяете, – сказал Нагиль. Йонг кивнула с некоторым удивлением – неужели понимает? – Но мы не желаем вам зла. Иначе предоставили бы условия пострашнее.

– В клетку бы кинули?

– Оставили бы японцам.

Йонг прикусила губу, боясь плюнуть коварное «меня найдут и спасут!», и опустила взгляд на свои перепачканные, порванные брюки. Хвастаться близкими отношениями с представителем вражеской стороны – так себе идея для девы в беде. Йонг подавила в себе желание растереть глаза докрасна. Проснись, глупая, проснись!

– Откуда мне знать, что вы не врёте? – спросила, наконец, Йонг и тут же пожалела о своих словах: по лицу Нагиля пробежала тень и тут же рассеялась от вспыхнувшей в глазах злости.

– Ниоткуда, – уронил он. – У вас нет причин доверять нам, но я прошу вашей веры. – Йонг шумно сглотнула, покосившись на его меч. – Я верну вас к вратам, из которых вы пришли, как только мы убедимся, что войска генерала Тоётоми и человек, известный здесь как Ким Рэвон, не будут чинить вам препятствия.

На этом имени они оба – и Нагиль, и Йонг – одновременно поморщились, только он сделал это с некоторой злостью, а Йонг с недоверием.

– Не знаю, что Рэвон пообещал вам, раз вы добровольно прошли за ним через врата, – добавил он, – но здесь ничего хорошего вас не ждёт. Вернуться домой – самое большее, на что вы можете рассчитывать.

– Я ни на что не рассчитываю, – оборвала его Йонг. Раздражение и обида оплетали все остальные чувства внутри неё, обволакивали усталость, сковывали горло – она заплакала бы снова, будь у неё возможность остаться наедине с собой, а не сидеть под наблюдением пары глаз, горящих не то праведным гневом, не то яростью по отношению ко всему живому. Если бы эта эмоция имела цвет, она стала бы красной, как языки пламени.