Орел и Волки - Саймон Скэрроу

— Тогда собери побольше воинов. А я попрошу Плавта отменить ограничения на численность твоего войска.

— Все это очень хорошо, — спокойно произнес Тинкоммий, — но воинов у нас почти нет. Многие, что не сложили оружия, предпочли перейти к Каратаку. Остальные по-прежнему верны Верике, однако таких очень мало.

— Тогда следует начать с них. А потом кликнуть крепких мужчин, жаждущих отомстить дуротригам… тех, чьи деревни полностью разорили.

— Это селяне, — фыркнул Тинкоммий. — Они ничего не смыслят в воинском деле. У них даже и оружия нет. Их перебьют в первой стычке.

— Так обучите этих ребят! Что до оружия — за ним дело не станет. Получив разрешение сколотить местное ополчение, я загляну в свои арсеналы и сумею вооружить… скажем, тысячу человек. Этого более чем достаточно, чтобы урезонить грабителей… Если, конечно же, атребатов не испугает один лишь их вид.

Тинкоммий с почти не скрываемым вызовом усмехнулся:

— Ну, разумеется, только вы, римляне, такие храбрые за броней своих лат, за щитами и за прочими вашими хитростями. Что вы понимаете в смелости?

— Позвольте и мне вставить слово, — вновь вмешался Верика.

Спорщики, спохватившись, обернулись к царю. Веспасиан наклонил голову.

— Я весь внимание. Говори.

— Мне вдруг подумалось, что ты, легат, вполне мог бы отрядить нескольких своих командиров для обучения наших людей римской манере ведения боя. Им ведь предстоит сражаться вашим оружием. Полагаю, тебя это не очень-то затруднит, особенно если поможет решить наши проблемы.

Веспасиан обдумал предложение и нашел его разумным. Если Каллева сумеет сама позаботиться о себе, да еще и поспособствует охране коммуникаций, польза будет очевидной. Ради такого дела стоит откомандировать к атребатам пару опытных и умелых вояк.

Он посмотрел на Верику и кивнул. Царь улыбнулся.

— Но конечно, это новое войско потребуется снабдить не только оружием, но и провиантом, только тогда оно сможет действовать в полную силу. Это твоя мысль, легат, ты сам сказал, что голодный солдат — плохой воин.

— О да, мой царь, — подхватил Тинкоммий и продолжил с язвительной ноткой: — Рискну предположить, что возможность прилично питаться неплохо скажется на количестве добровольцев. А полный желудок может чудесным образом рассеять мятежные настроения.

— Э-э… погодите!

Веспасиан вскинул руку, встревоженный тем, как бы не взять на себя слишком уж непомерное бремя. Он обозлился на старика, сумевшего столь нехитрым маневром загнать его в угол. Однако нельзя было не признать, что в доводах атребатов есть смысл. План вполне мог сработать, если, конечно, генерал Плавт согласится вооружить такое количество дикарей.

— Это дельная мысль. Но мне нужно подумать.

— Само собой, легат, — кивнул Верика. — Но думай не слишком долго. На то, чтобы обучить людей, нужно время, а его очень мало, если мы хотим выправить положение, пока у нас еще имеется такой шанс. Надеюсь услышать твой ответ завтра. Доброй ночи, легат.

— Доброй ночи, царь.

— Доброй ночи.

Веспасиан повернулся на каблуках и, провожаемый взглядами бриттов, вышел из зала. Ему хотелось убраться от них подальше и обмозговать все еще раз, но уже в таком месте, где его усталым сознанием снова не попытается овладеть в своих целях хитроумный варварский царь.

ГЛАВА 5

— Подними это, пожалуйста, центурион.

Хирург вручил пациенту меч. Катон взял его в правую руку и медленно поднял перед собой. На клинке заиграли лучи раннего солнца.

— Хорошо. Вытяни руку как можно дальше и так держи.

На это Катону уже потребовалось усилие, но, даже морщась от напряжения, он не смог добиться того, чтобы кончик меча не дрожал, а вскоре затряслась и рука.

— Теперь взмахни мечом, командир.

Катон совершил круговой замах: лекарю пришлось пригнуться. Он резко попятился, а наблюдавший за всем этим Макрон подмигнул другу.

— Что ж, никакой проблемы с мускулами плеча нет! Ну а как себя чувствует бок?

— Хреновато, — ответил Катон, стиснув зубы. — Такое ощущение, будто там все натянуто.

— Больно?

— Очень.

— Можешь опустить меч, командир.

Хирург выждал мгновение и, когда клинок скользнул в ножны, опять приблизился к пациенту. Тот стоял перед ним обнаженный по пояс, и лекарь пробежал пальцами по широкому красному шраму, шедшему от груди юноши через его левый бок за спину чуть ли не до хребта.

— Да, рана зарубцевалась, и мышцы под ней стянулись. Чтобы они расслабились, их нужно разрабатывать с помощью упражнений. Сразу скажу: долгих и очень болезненных.

— Мне плевать, — ответил Катон. — Единственное, что меня интересует, это как скоро я смогу вновь нести службу.

— Э-э…

Хирург поморщился.

— В любом случае не на днях, а, откровенно говоря, тебе не стоит пока что задумываться об этом.

— Что ты этим хочешь сказать? — спросил Катон тихо, но с нажимом. — Я обязательно войду в форму.

— Ну разумеется, центурион. Разумеется. Просто, возможно, теперь тебе будет трудненько обременять свою левую руку щитом, а дополнительное напряжение от работы мечом, скорей всего, приведет к тому, что мышечная ткань под рубцами начнет рваться. Это мучительно.

— Я терпел боль и раньше.

— Без сомнения, командир. Однако этот изъян не позволит тебе полноценно сражаться. Мне жаль, командир, но не исключено, что твоя воинская карьера близится к своему завершению.

— К завершению? — возмутился Катон. — Но мне всего восемнадцать… Она не может завершиться так рано.

— Я этого и не говорю, командир. Я лишь указываю на такую возможность. Если тщательно выполнять все наши предписания, мало-помалу разрабатывать мышцы и не слишком нагружать больной бок, у тебя, может быть, появится шанс вернуться к активной службе.

— Понятно, — кисло пробормотал Катон. — Спасибо.

— Ну что ж, тогда до новых встреч, — сочувственно улыбнулся хирург.

— Да…

Как только дверь за врачом закрылась, Катон натянул на себя тунику, тяжело опустился на койку и запустил руку в темные кудри. Это казалось невероятным: он ведь так молод. Он и двух лет под Орлами не прослужил, только что получил повышение, а хренов медик вдруг говорит, что ему армия теперь словно чужая.

— Не бери это в голову, — буркнул Макрон в неловкой попытке подбодрить своего друга. — Чтобы прийти в приличное состояние, тебе нужно малость потренироваться, только и всего-то. Мы поработаем вместе над этим, и ты сам не заметишь, как я верну тебя в строй.

— Благодарю, старина.

Макрон лишь старался утешить товарища, но Катон, несмотря на внутренние терзания, был ему за то очень признателен, а потому выпрямился и заставил себя улыбнуться: