Я дрался с бандеровцами - Станислав Смоляков

В 1943 году решил от постоянной голодухи удрать с одной проходящей мимо воинской частью на фронт. Но меня отказались взять, я ведь был настоящим хлюпиком, такой дохлый, что ужас. Даже не был похож на нормального человека. И в итоге командир части не разрешил мне забраться в эшелон.

Калинин Виталий Семенович

Но к 1944 году подрос, из детдома меня выпустили, и я стал рядовым колхозником в местном колхозе «Пролетарий». Стал возить на лошадях зерно для фронта и сделал очень большой процент перевыполнения, за что меня представили к награде. А мне ведь еще не было и четырнадцати лет. В результате 15 июля 1946 года меня наградили медалью «За доблестный труд».

Когда подошли взрослые годы, в начале 1950 года меня призвали в армию и направили на военную службу в Западную Украину. Здесь я узнал, что буду участвовать в ликвидации бандформирований УПА – Украинской повстанческой армии, боевого крыла бандеровского движения. Сначала меня направили на полковой учебный пункт, где я пробыл первые три месяца службы. После чего был определен в отдельный стрелковый полк внутренних войск МГБ СССР. В 1-е отделение 1-го взвода 4-й роты 2-го батальона.

Прошло буквально несколько дней, как полк подняли по тревоге и бросили на ликвидацию десанта. Говорили, что прилетевший откуда-то из Западной Германии транспортный самолет ночью сбросил в районе подо Львовом десять парашютистов, так что внутренние войска направили на прочес местности. Представляете, одних только грузовиков с пехотой собралось примерно 400, и такими силами оцепили целый район. Мне как новобранцу было удивительно, насколько оперативно командование собирало столь мощные силы. Первые три дня прочеса не дали никаких результатов в отношении парашютистов. Зато нам удалось задержать в общей сложности 60 местных бандитов. Уже после прочеса нам рассказали, что удалось выявить восемь парашютистов. Все они оказались западными украинцами, которые прошли подготовку в разведывательных лагерях в Западной Германии и были переброшены для агентурной работы в родные места. Что же касается бандеровцев, которых мы изловили, то все они, в полном соответствии с распоряжениями офицеров, были ликвидированы.

В ходе этого прочеса я участвовал в первом в своей жизни боевом столкновении с бандитом. При ликвидации одной группы боевиков соседний полк выгнал прямо на наши позиции всю банду. И мы должны были их или переловить, или расстрелять. Тогда один из этих бандитов, по всей видимости, кто-то из главарей, решил в форме офицера внутренних войск выбраться из оцепления. И наткнулся прямо на наш пост. Я тогда был наводчиком станкового пулемета, он подошел к нам откуда-то со стороны и тут же начал ругать всех матом, кстати, по-русски, а не по-украински. Кричал: «Спите тут! А банда, бл…дь, живет у вас под носом, а вы их опять прозеваете!» Очень долго таким вот образом костерил. Потом мы немного опомнились и назвали свой пароль, я попросил дать отзыв, он тут же бросил: «Не знаю я ваших паролей!» После чего резко снял с плеча автомат и очередью полоснул по нам. Второго номера убил, а меня каким-то чудом только чуть задело по внутренней поверхности бедра левой ноги. Только тогда я в полной мере осознал тот факт, о котором нас предупреждали во время учебы: операции по ликвидации бандеровцев всегда очень и очень опасны. В тот раз этот бандит скрылся и смог уйти от преследования. Но ему повезло, что мы были совсем еще зелеными, а так бы сразу обратили внимание на то, что он был вооружен не ППШ, а каким-то американским автоматом. Вообще же у бандеровцев в 50-х годах имелось очень много различного иностранного оружия.

В госпитале я полежал совсем немного и вернулся в свою часть. Начал участвовать в так называемом свободном поиске. Потом наш батальон отправили на операцию в Рогатинский район Ивано-Франковской области. Оперативники получили точные данные о том, что в одной из пещер данного района укрывается банда. Мы вышли на место, все подтвердилось, и мы окружили пещеру. Подобрались поближе и тут увидели, что вход преграждала свежая кирпичная стенка. Видимо, бандиты совсем недавно себя замуровали. Думаю, им заранее местные жители доложили о том, что воинские части устроят на них облаву. Уходить бандеровцам было некуда, и они себя замуровали, оставив только небольшой лаз. Чтобы выкурить их, мы в это отверстие бросили несколько гранат, потом кинули дымовую шашку. Но никто и не подумал вылезать. Тогда командир роты решил отправить меня на переговоры. В дальнейшем только меня, как правило, и отправляли. Ведь офицеры знакомы с личными делами каждого солдата, где он родился, как воспитывался. Они знали, что припертые к стенке бандеровцы частенько расстреливали парламентеров. Потом же родители приезжали в часть, и как они проклинали командиров, ведь в мирное время их дети погибали. А я же был беспризорником, значит, за мной никто не придет и не поругает. В тот же раз командир взвода говорит: «Давай, Калинин, полезай в лаз, узнай, что там внутри делается». Я заглянул в дырку, только поставил перед ней керосиновый фонарь «летучая мышь», чтобы посветить себе, и тут прямо на меня бандит, стоявший у лаза, наставил ствол пистолета. И, представляете, у него осечка случилась… Невероятное везение, сам не могу понять, как так получилось. Мой же ППШ не отказал, сработал как надо. Полдиска я в него выпустил…

Потом проводили еще одну операцию. Как-то вечером в декабре 1952 года в ходе «свободного поиска» мы поймали одну женщину по имени Зося. Наши оперативники по фотографии определили, что она является женой главаря банды. Для нас это большая удача. Зося не стала отпираться и сама предложила сотрудничество, заявив при этом: «Раз мене спіймали, то я піду, та й покажу, де мій чоловік ховається!» («Раз меня поймали, то я покажу, где мой муж скрывается!» – укр. яз.) Ее мужем оказался главарь банды по кличке Вишня. Мы, конечно, очень обрадовались такому решению Зоси. Даже ужинать тогда не стали, весь батальон построили, сели на автомобили и поехали на тот хутор, что она указала. Приехали, оцепили район, она указала на одну хату и сказала: «Я піду та побалакаю з чоловіком, може, він до вас без автомату вийде» («Я пойду и поговорю с мужем, может быть, он к вам без автомата выйдет» – укр. яз.).

Зашла туда, проходит час, два, а она все не выходит. Начальник штаба батальона подходит к командиру нашей 4-й роты и говорит ему: «Товарищ Бахров, ты выясни, чего она, сволочь, так долго там сидит и держит нас на морозе уже два часа. Пошли двух умелых пареньков, пусть они там подберутся и посмотрят, в чем дело». Ротный же решил меня одного отправить. Как всегда, приказал Калинину все разведать и выяснить, куда подевалась задержанная.

Я подобрался к окну, оно располагалось низко-низко. Гляжу – сидит за столом наша Зоська, а на другом конце стола какой-то мужчина расположился. Я очень обрадовался, что не зря стоим, значит, банда на месте оказалась. Я к тому времени немного по-украински научился балакать, тихонечко так заявляю женщине: «Зося, зараз же виходь с хати, бо інакше будемо вогонь відкривати, я ж гранату кину, якщо не вийдеш». («Зося, сейчас же выходи из дома, иначе будем огонь открывать, я же гранату кину, если не выйдешь».) Она отвечает, мол, еще не добалакалась, но вскоре и она, и ее муж выйдет.

Пошел я к своим командирам в укрытие, доложил обо всем. Прошло десять минут, ничего не происходит, тогда начштаба батальона раздраженно говорит: «Давай, Калинин, снова иди! Да только сразу же подготовь гранату – кинешь в окно без разговоров». Пошел я туда, гранату уже подготовил, даже усики расправил, чтобы чеку без задержки выдернуть. Правда, я решил сразу гранату не бросать, думал сначала снова пригрозить ей. И вдруг вижу, что она идет из хаты, мне в окно это хорошо видать. Дверь в сенях открыла, темно там, я ничего не разгляжу и вдруг слышу выстрел. Откуда и чей, непонятно, но на всякий случай я нырнул в укрытие, за кучу какого-то навоза. Сами понимаете, не хочется под пули подставлять голову. Лежу там, проходит минута-две, ничего не происходит. Подползли наши солдаты, и мы решили пойти в сени и посмотреть, в чем дело. Видим, Зося там мертвая лежит… Выстрелила себе в висок, а на столе в хате мы обнаружили записку: «Я свого чоловіка ніколи не зраджу. Він був у сусідній хаті» («Я своего мужа никогда не предам. Он был в соседней хате»). Хозяина дома мы, конечно же, арестовали, он, естественно, что-то знал, но в банду точно не входил. А Вишня в тот раз ушел. Но ненадолго.

Конец ознакомительного фрагмента.