Я дрался с бандеровцами - Станислав Смоляков

Вся наша семья ушла в подполье. Брат Борис шил одежду в партизанский отряд, я проводил работу среди оставшихся в живых комсомольцев. Вскоре мне как старшему в районном подполье доверили списки всех подпольных групп из окрестных сел. Сначала народу было немного, но к августу 1942 года только в селе Копылье действовало 11 групп подпольщиков. В каждом селе появились связные, которые держали связь с партизанами.

В 1942 году для борьбы с партизанами из националистов организовали Волынский полк, который послали в Белоруссию. Из Колок в него призвали сорок полицаев, остальных набрали из других районов. Командовали этим сбродом один немец и националист Богацкий, наш сосед, новоявленный полковник. У них под командой собралось около 100 конников, несколько сотен пехоты. Полк бросили в белорусские болота в районе Минска и Бобруйска. Назад вернулись только Богацкий и 12 человек охраны. Немец и большинство националистов сгинули в белорусских болотах. Полковник до войны по-соседски сошелся с моим братом Борисом. Бывало, вместе и выпивали. Богацкий весь 1942 год жил в Колках, но после неудачи в Белоруссии вернулся в свою хату в Копылье. Борис как-то пошел проведать его. Сели за стол, за чаркой разговорились… Богацкий поведал о том, как в болотах белорусские партизаны перебили весь Волынский полк. Борис ему в ответ и заявляет: «Да ты дурной, к белорусам лезть. Надо было в партизаны переходить!» Тот в ответ шикнул: «Борис, молчи, Христом Богом молю. Да в селе потише будь. И так о вашей семье много разговоров ходит».

Лаврентьев Ульян Романович, руководитель антифашистского подполья и партизанского движения в Колковском районе Волынской области, 1941 год

Люди первое время не знали, кто такие партизаны и зачем они вообще нужны. Но как только пошли угоны молодежи в Германию, настроение окончательно переломилось. Люди стали давать продукты, помогать. Потянулась в лес молодежь. Однако в нашем отряде остро не хватало оружия и боеприпасов. На трех-четырех партизан имелась всего одна винтовка. А людей становилось все больше и больше: беглые военнопленные, местные хлопцы, которые постоянно просились в отряд. В течение года партизанский отряд «За Родину!» быстро набирал свою силу. Воевало около 100 партизан. В 1943 году отряд пошел на соединение с партизанами Шитова на Житомирщину. Поначалу четыре объединившихся в соединение Шитова отряда насчитывали человек 700. Когда их стало более полутора тысяч, то решили создать соединение Ивана Яковлевича Шишка. В него ушел мой брат Гаврило, бежавший из немецкого лагеря, расположенного в городе Кременчуг. Воевал партизаном-разведчиком. А потом погиб из-за провокатора-бандеровца в первые дни января 1944 года. Партизаны Житомирщины сильно помогли нашим оружием и медикаментами. Затем местный отряд «За Родину!» вернулся в леса Колковского района. К тому времени на Волыни с марта 1943 года уже действовало десять партизанских отрядов, объединенных в соединение генерал-майора Федорова.

В марте 1943 года колковские полицаи, которых летом 1942 года активно обучали немцы, самовольно составили отряд примерно в 160 человек. Однажды ночью они захватили склад с немецким оружием и боеприпасами. Вокруг склада была сделана земляная насыпь, огороженная колючей проволокой. Внутри жили два немца. Националисты забрали оружие и боеприпасы, а немцы или проспали, или сделали вид, что спят. В Колках на окраине жили две польские семьи, занимавшиеся кузнечным делом. Националисты расстреляли всех, от мала до велика.

В то время у нас заговорили о некоей повстанческой националистической армии. Сейчас современные бандеровцы понаписали кучу статей и даже книг о какой-то Колковской республике. Это очередные бредни воспаленного национализмом воображения. Перечислю подвиги тех «республиканцев»: весной 1943 года они сожгли польские села Рудка и Майдан Комаровский. Имущество у поляков забрали, а самих убили. Это были первые жертвы Волынской резни. Некоторые из уцелевших поляков добрались до партизан, другие бежали в города под защиту немцев. Начиналось страшное время.

Много рассказывать об этом не смогу, до сих пор тяжело на сердце. В Боровичах жил всеми уважаемый поляк. И вдруг прибегает сосед и говорит, что этого поляка националисты средь белого дня выдернули из хаты и вместе с женой-учительницей и тещей забили палками. Затем выкопали во дворе яму, бросили туда тела и зарыли. Средь белого дня! В Киверцовском районе всех поляков от мала до велика безжалостно вырезали. Одна польская семья спаслась от бандеровцев. Двое детей и родители уехали на подводе. Они притормозили у леска, и тут бандеровец, вышедший из кустов позади телеги, крикнул им остановиться. Те встали, он взял пятилетнего малыша и со всей силы разбил его голову о колесо. После этого кинул изуродованное тельце на подводу матери. Спокойно пригнал телегу в бандеровский штаб… Родителей и девочку увезли к речке, где располагалась бойня. Девочку изнасиловали, потом всех убили.

Бандеровцы взяли Колки под контроль безо всяких боев, потому что немцы выехали сами. Оккупанты после измены полицаев решили набрать поляков в помощники. Несколько человек вступило. Как только им выдали оружие, они тут же исчезли. Потом я их видел у партизан. Так что поляки оказались еще ненадежнее националистов. Националисты взяли в Колках продовольственные склады и начали хозяйничать. Следующим самостоятельным шагом стало открытие в Колках кавалерийской школы. В ней командовал какой-то безухий полковник. Дальше больше: организовали школу младших командиров. Потом в Копылье зачем-то создали школу танкистов (где собирались брать танки, непонятно) и оружейную мастерскую. Инструкторами в школах поставили советских военнопленных. У тех большого желания обучать националистов, естественно, не было. Вскоре инструкторы связались со мной через подпольщиков. Было решено вывести всех к партизанам. Но нашелся провокатор. Когда они вышли за Колки, бандеровцы их арестовали, отвели за село Градье и постреляли.

Часть инструкторов, человека четыре или пять, смогли бежать и добрались в Копылье. Здесь они связались со мной. С местными инструкторами набралось девять человек. Позднее подошли еще четыре местных хлопца. Они забрали в оружейной мастерской все оружие, боеприпасы. Эту группу нашему местному связному удалось переправить к партизанам.

Осенью 1943-го «республика» распалась. Немцы с поляками решили ликвидировать этот непонятный статус Колок. Вышли целым батальоном из города Маневичи. Дошли до речки Стырь, остановились…

Над Колками появился немецкий самолет. Но оказалось, что бандеровцев там к тому времени и след простыл – все бежали. Тогда каратели зашли в Колки и стали жечь все подряд, начиная с первой хаты. Стреляли всех подряд, не глядя на то, старый ты или малый. Перебили около 500 мирных жителей. То же самое повторилось в расположенном поблизости селе Староселье. Здесь перебили почти 130 человек. Дальше немцы спокойно, походным строем пошли на Луцк. Так закончилось существование «республики».

Люди из Колок и Староселья остались без крыши над головой. Ездили в лес, делали там деревянные землянки. Мы помогали им чем могли. Какое-то время я оставался портным в мастерской, но вскоре ушел следом за группой военнопленных в наш отряд «За Родину!» Всего в партизанский отряд из Копылья в 1942–1943 годах ушло 87 человек. А в селе было около 250 хат. Что интересно, в нашем отряде «За Родину!» было немало чехов, присоединившихся к партизанам на Житомирщине.

Первым делом мы решили проучить националистов, подставивших под удар мирное население. Хлопцы подкараулили в лесу того безухого полковника, что возглавлял кавалерийскую школу. Он ехал куда-то на подводе. Мудрить не стали, просто убили его прямо на месте. На повозке нашли ящик патронов, два ящика с подковами. Снаряжение забрали с собой, а подводу сожгли.

В ответ бандеровцы задушили удавкой женщину, которая пекла партизанам хлеб и возила его на лошади в лес. Ночью пришли к ее хате, она сидела с дочкой. На входе в хату лежали постолы, и к ним веревка. Один бандеровец отрезал кусок веревки, сделал петлю и стал медленно душить женщину при дочери.

Потом замордовали Федора Филипповича Воробья, активного подпольщика 1920 года рождения. Так же, как и моего брата Гаврила, его выдал провокатор.

В партизанском отряде мне довелось участвовать в боях с немцами. Тогда я был одет в шикарное дерматиновое пальто, которое брат Борис перешил под кожаный реглан. Бои в основном шли около польской границы. Все было: засады, переходы, голод и холод. Разоружали полицаев, арестовывали старост и прочих прислужников. Хорошо помню одну операцию. Немцы провели сборы полицаев, поэтому в одном крупном селе осталось всего двое полицаев. Наши связные-подпольщики сообщили: «На все село осталось два полицая. Они сидят под липой, играют в карты». На следующий день мы открыто вошли в село, забрали у тех полицаев оружие: восемь винтовок, патроны к ним и гранаты. Двум пленным сказали: «Хлопцы, подумайте головой, с кем вам быть дальше. А сегодня тикайте до дому».