Не зови меня дурой - Наталия Анатольевна Доманчук

– Ты домой? Садись, подвезу.

Я хотела отказаться и сказать, что мне очень нравится бродить по вечерней Москве, но побоялась, что Ваня обидится.

Ваську с Машенькой мы посадили на заднее сидение, и я впервые смогла рассмотреть его дочку: маленькая, хрупкая, кожа настолько белая, что местами даже вены и сосуды проступают, темные кудряшки, голубые глаза…

– Она на тебя совсем не похожа, – зачем-то сказала я.

– Она похожа на свою мать. Такая я же красавица, – гордо согласился Ваня, – Ну, а ты как? Как тебе работается? Проблем с испанским нет?

– Подзабыла немного. Повторяю… – Призналась я.

– Ничего, вспомнишь. У меня дома есть очень хороший, большой словарь. Мне он пока не нужен. Я привезу тебе в среду.

– Спасибо, – тихо произнесла я.

– Выше голову! Чего ты сникла?

Я махнула рукой. Захотелось плакать, прижаться к нему и рассказать всю свою жизнь. Я еле сдерживалась, чтобы этого не сделать.

– Я сейчас кое-что тебе скажу. Не хочу ворошить прошлое, но сказать все равно надо. Может тебе от этого легче станет? В тот вечер, когда ты решила выйти замуж за другого, я пришел домой и не знал, что мне делать. Мама сразу поняла, что случилось что-то страшное, чего я не смогу пережить самостоятельно. Она подошла и сказала мне: «Все, что делается – делается к лучшему» Я тогда накричал на нее: «Как ты можешь такое говорить? Лучшее – это если бы я стал ее мужем». Но мама только погладила меня: «Ты поймешь это чуть позже!» И я действительно понял это. Не прошло и года, как я забыл о тебе. Я встретил другую женщину, полюбил ее…

– Сильней, чем меня? – зачем-то спросила я.

– Намного. Что у меня было с тобой? Ничего. За ручку держались… А тут первый поцелуй, первый секс… Эмоции через край… Мне даже потом было стыдно за себя, как я перед тобой унижался. Я вспоминал это – и ругал себя… Так что не расстраивайся и верь, что все, что делается – делается к лучшему.

– Спасибо, успокоил, – тихо сказала я.

– Пройдет год – и у тебя все будет по-другому.

– По-другому лучше, или по-другому хуже?

– Это от тебя зависит. – Он замолчал и резко затормозил.

Я чуть не выронила коробку с тортом.

– Извини, – виновато произнес Ваня.

– Пап, так тортика хосися, – попросила Машенька.

– А идемте ко мне. Я вас и тортом угощу и чаем напою, – радостно обратилась я к Ване и его доченьке.

– Нет, спасибо, нас дома ждут, – ответил Ваня и, повернувшись к дочери, улыбнулся и добавил: – а торт мы сейчас по дороге купим, раз тебе так «хосися».

Вечером пришла Алёна. Радостная, с четырьмя пакетами еды и подарков.

– Вот, это два пакета с едой – там всякая вкуснятина. А эти два пакета с подарками: я купила тебе короткую юбочку и вот такой топик, нравится?

Я обняла подругу.

– А вот это подарки для Васьки. Марат сам выбирал. Тебе Толик звонил?

– Нет.

– Марат ему сказал, что готов дать денег, только если он оставит все свои текущие проекты и займется твоим. Ты ему очень понравилась! – довольно сообщила подруга.

– Ему просто стало меня жалко. Кто откажется погладить красивую, побитую собаку с глазами полными слез?

– Прекращай себя жалеть! – крикнула Алёна. – Подумаешь, муж бросил. Да так ему и надо!

– Расскажи о себе, – я решила поменять тему, – что там у вас?

– Боюсь сглазить! Тьфу-тьфу-тьфу! Какой у нас был потрясающий секс, мммм!

Я вздохнула и не сдержалась. Опять расплакалась.

– Маш, ты прекратишь реветь? – хмуро спросила Алёна.

– Он меня уже не любит, – сквозь рыдания произнесла я.

– Он тебя никогда и не любил, – заметила подруга.

– Любил. Он так любил, что меня это даже пугало. А сейчас сидит такой спокойный, уравновешенный и говорит мне: «Все, что не делается – делается к лучшему!»

– Кто он? – не поняла Алёна.

– Ва-ня! – по слогам крикнула я.

– Ах, Ва-ня, – так же по слогам повторила подруга, – ну и какое интересно нам дело до Ва-ни?

– Ни-ка-ко-го, – продолжала реветь я.

– Раз ни-ка-ко-го, то давай успокойся и настройся на фильм. Ты очень скоро станешь знаменитой писательницей и сценаристом. Вместо того чтобы рыдать – сядь и напиши сценарии на все свои романы. А я уж поработаю над тем, чтобы они превратились в фильмы.

– Просто я кое-что поняла, – успокоившись, заявила я.

– Что же?

– Он мне нужен.

– Не выдумывай. И не морочь голову ни ему, ни себе.

– Он мне нужен! – повторила я.

– Хорошо, давай сядем и все серьезно обсудим. – Алёна взяла меня за руку и повела на кухню. Она заварила чай, разлила в чашки, отрезала по куску «Наполеона» и начала свою проповедь:

– У него семья: красивая жена, маленькая доченька. Ты, непонятно почему, вдруг вообразила, что он тебе нужен. Завтра ты придешь на работу, зайдешь к нему в кабинет, скажешь, что любишь его и кинешься в его в объятия. Как ты думаешь, что будет дальше?

– Дальше он скажет: прости, Маша, но я очень люблю свою жену, – потухшим голосом произнесла я.

– Такое говорят только в сказках! Ни один мужчина в реальной жизни так не ответит.

– И как же он ответит?

– Есть два варианта, – засмеялась Алёна.

– У тебя на все два варианта, – я тоже засмеялась, – говори, какие.

– Первый и самый распространенный: он тебя обнимет и скажет: Любовь моя, как же долго я ждал от тебя этих слов! Отныне ты – часть меня. Потом закроет кабинет на ключ, посадит тебя на стол, и вы займетесь потрясающим сексом.

– Понятно. Давай второй вариант.

– Второй вариант довольно редкий, но тоже случается: он тебя обнимет и скажет: Любовь моя, как же долго я ждал от тебя этих слов! Отныне ты – часть меня. Потом закроет кабинет на ключ, посадит тебя на стол, и вы займетесь потрясающим сексом.

Я удивленно смотрела на Алёну:

– У тебя пластинку заело? В чем разница?

– А разница только в том, что первый вариант – это ложь, и он предлагает тебе быть его любовницей. А второй вариант – правда. И он уходит от жены. Какой вариант тебе больше нравится?

Я задумалась.

– Вот именно. Зная тебя, как облупленную, могу предположить, что тебе не нравится ни тот, ни другой вариант.

Я вздохнула:

– Так и есть.

– А все почему? – никак не могла успокоиться Алёна, – все потому, что ты очень правильная.

– Нет, Алён. Тут ты ошибаешься. Я могу, и более того, я бы очень хотела заняться с ним сексом на его столе, –