Тайная каста Ассенизаторов - Андрей Стригин

— Стелочка, так он с вами? — расплывается в улыбке лоснящееся лицо продавщицы.

Краем глаза отмечаю, как погрустнел взгляд лейтенанта. Его рот как открылся, так и зарылся без единого звука, лишь зубы щёлкнули. Патруль, несказанно удивив меня, незаметно исчезает.

Покупаю торт, с недоумением кошусь на девушку. Выходим с магазина, протягиваю ей роскошную коробку с тортом, перевязанною цветными лентами.

— Чего это ты? — смеётся она.

— Бери, — неожиданно краснею. Мне, как-то, неловко в её обществе. От неё хорошо пахнет, одета с изыском, взгляд независимый, сразу видно — леди. А я кто? Молодой солдат, в мешковатой форме, с перетянутым ремнём на поясе, и… взгляд голодный.

— В самоволке? — отстраняет от меня коробку с тортом.

— Да, — искренне сознаюсь я.

— А зачем?

— Конфет хотел купить.

— Да? — она весело смеётся, показывая безупречные зубы. — А я подумала, на свиданку сбежал.

От её слов я хочу провалиться сквозь землю. Так мне стал обидно и грустно. Действительно, использовать шанс свободы для того, чтоб набить себе брюхо.

— Бери торт, а мне пора в часть, — чтоб скрыть смущение, достаточно грубо говорю я.

— Да не нужен он мне, сам съешь, — гордо вздёргивает нос Стела.

— В казарме, что ли? Может мне ещё там, на стол, скатерть постелить?

— Ах, вот оно в чём? — не совсем поняла меня девушка. — А знаешь, пошли ко мне! — тряхнула своими светлыми волосами.

— Никуда я не пойду! — набычился я. (Сам себя не узнаю).

— Пошли, — решительно хватает за руку и тащит за собой.

Топаю за ней. Наверное, это выглядит комично, шикарная девица и солдат в растоптанных сапогах.

Входим в дом, лестница застелена ковровой дорожкой, на стенах, в горшках, цветы. Никогда не был в таких домах, с любопытством кручу головой. Она открывает дверь:- Прошу. Вон тапочки, там санузел, здесь умывальник. А я, чайник разогрею.

Странная квартира, красиво, дорого, на стенах картины, на полках статуэтки, Под прозрачным колпаком, из полированной стали, сверкает копия Су-23.

Из комнаты просматривается внушительный шкаф, наверное, чешский. Хрустальная люстра, сверкает холодными огнями.

— Тебя как звать, солдат! — доносится её голос.

— Кирилл Сергеевич, — брякнул я.

— Вот так, прямо, по имени отчеству? — смеется Стела.

— Нет, конечно, — в конец смущаюсь, стягиваю сапоги, ныряю в мягкие тапочки. Какое блаженство!

Захожу на кухню, топчусь в дверях, всё никак не могу скрыть своего смущения.

Стела расставляет на столе чайные принадлежности: китайские чашечки, пузатый чайник, серебряные ложечки и, режет торт, невольно давлюсь слюной.

— Не стесняйтесь, Кирилл Сергеевич, присаживайтесь, — тонко подметив моё состояние, с озорством поглядывает на меня.

Старюсь быть раскованным, лихо сажусь за стол, сдвинув его так, что чай выплеснулся на белоснежную скатерть.

— Однако, какой же ты медведь, — лукаво смотрит девушка. Мне захотелось провалиться сквозь землю, но там, крепкий, дубовый паркет.

Она вытирает стол салфеткой, отрезает большой кусок торта, кладёт на блюдце. Затем себе:- Вкусный! — лопает его с большим аппетитом..

Силы оставляют меня, налетаю на торт. Просто сказка! Воздушный, тает во рту, орехи приятно хрустят на зубах.

Вдруг слышу, открывается дверь.

— О, папка пришёл! — срывается из-за стола Стела.

В коридоре слышу визг, она повисла в объятиях отца. Затем он входит на кухню, ложка с куском торта на полпути к моему рту зависает. Его узнаю сразу, это командир авиаполка генерал майор Щитов.

— Знакомься, папа, это Кирилл Сергеевич.

Он хмурит брови, хотя чувствую, не злится.

— Дочь, ты его хоть обедом накормила?

— Пап, так мы тортик едим. Это уж лучше, чем котлеты.

— Гм, — хмыкает генерал, — я не на долго, налей мне борща и котлеток побольше, — уходит в ванную, шумно умывается. В это время Стела наливает борщ, режет хлеб, смотрит на меня лукаво:- Как тебе, мой папа?

— Внушительный мужик, — округлив глаза, шёпотом говорю я.

— А то! — соглашается она.

Генерал входит, садится за стол, не спеша ест, изредка поглядывает на меня:- Откуда призвался?

— Из Севастополя, товарищ генерал майор.

— По возрасту, ты школу давно закончил. Где всё это время проводил? — проницательно замечает он.

— Пятый курс СПИ, почти закончил.

— А почему не закончил? Выгнали? Успеваемость плохая?

— На красный диплом шёл, — гордо вскидываю глаза.

— Тогда как ты оказался в армии?

Ох, как мне не хочется сейчас рассказывать о своей беде! Стела приходит мне на помощь:- Папа, ну зачем ты к нему пристаёшь?! Он мой друг!

— Друг, это хорошо, — задумчиво говорит он, — а ты, случаем, не в самоволке? — вновь проницательно замечает он.

Вжимаю голову в плечи:- Так получилось, сознаюсь я.

— Папа, ну, папа! Чего пристал к человеку! — обвивает его шею руками дочь.

— Ах, Стела, Стела, мать приедет, займется твоим воспитанием! — тает отец.

Перевожу дух, видимо бури не будет.

Глава 6

Генерал Щитов долго не задерживается с обедом, собирается уходить, окидывает меня внимательным взглядом, протягивает руку для рукопожатия, жмёт коротко, но, сильно:- Я бывал в Севастополе, город хороший, — неожиданно говорит он. — Ты, оканчивай институт, становись на ноги. Нельзя разбазаривать знаниями, которые даёт тебе партия. Впрочем, армия, очень нужна для молодого человека, — в его глазах мелькает одобрение.

Чай выпит, вроде не гонят, что делать не знаю. Очень смущаюсь в присутствии этой девушки. Она чувствует мою застенчивость, прячет в глазах улыбку:- А ты всегда такой? — в упор спрашивает она.

— В смысле?

— Ну, как это сказать.

— Можешь говорить прямо.

— Как индюк.

— Не всегда, — искренне говорю я.

— Тогда, это нормально, — с чувством превосходства замечает она. — А чем увлекался на гражданке?

— Любил в море охотиться.

— Ты подводный охотник? — в глазах девушки разгорается интерес.

— У нас многие этим занимаются. Рядом море.

— Я была в Севастополе, с папой и мамой. Папа тогда служил на Бельбеке. На Качу ездили. Что-то сказочное! Вода переливается, кругом скалы, — мечтательно закатывает глаза.

Замечаю, какие у неё восхитительные глаза, буквально лучатся солнцем, с трудом отвожу взгляд, бубню:- В плане охоты, место не очень. На Фиоленте здорово, — вздыхаю я.

— Слышала о Фиоленте, но папа говорил, там спуски опасные.

— Тропы надо знать. Но, в общем, не безопасные, — соглашаюсь я.

— Я бы хотела там побывать.

— Приедешь, свожу, — загораюсь я.

— Вряд ли. Папу скоро на повышение переводят, в Генеральный штаб, совсем времени у него не будет.

— Так, сама приезжай!

— Как это?

— Очень просто.

— Слушай, а ведь действительно! Сколько тебе ещё служить?

— Ну, я только начал, — невероятно огорчаюсь я.

— Жаль, — Стела вскользь прочерчивает меня взглядом из-под пушистых ресниц. Так, наверное, только у женщин, получается, — может, я и подожду, — загадочно говорит она, и мой ритм сердца моментально зашкаливает. Вероятно, я угодил в омут её глаз и, меня стремительно засасывает. Боюсь, не выплыву, пронзают отчаянные мысли.

— Хочешь, камни покажу? Метеориты. Отец их собирал, когда на Севере служил. Представляешь, тундра, засыпанная снегом, и сверху падают огненные камни. А найти их легко, снег растапливается и на их месте, возникают целые проплешины, — Стела внимательно смотрит, я уплываю. Что за дурная, привычка, смотреть в глаза!

— Здорово рассказываешь, — пытаюсь выплыть на поверхность, но голос приобретает явную хрипотцу.

— Пошли! — дёргает меня за руку.

Кабинет генерала, в некотором смысле, скромный. Ничего лишнего: кожаный диван, тяжёлый стол, три таких же кресла, два мощных сейфа, шкаф с множеством полок на всю стену, битком забитый разными книгами. Исходя некоторого беспорядка в их рядах, очевидно, хозяин кабинета держит их не для красоты. В самом углу комнаты, ещё один шкаф, но, в нём не книги, загадочно мерцают чёрные камни.

— Смотри, это железный метеорит, наверное, он прилетел с другой галактики, а вот этот — каменный, вдруг он с Марса? — делает она предположение.

— Что это? — тяну руки к чёрному, круглому шару, сплошь в доисторических ракушках.

— А, это, скорее всего не метеорит. Кстати, отец нашёл его на побережье Качи.

— У меня такой же, — достаю из кармана, держу на ладони.

— Слушай, а ведь, правда, один к одному! Подари!

— Бери, мне не жалко, — протягиваю ей камень.

Она, вроде хочет взять, но, отшатывается, в глазах недоумение:- Меня словно кто по рукам дал, — глаза округляются. — Не хочу его. Странно как-то, и отцовский камень не могу взять. Ты бы выкинул его, — неожиданно говорит она.