Тело йоги. Истоки современой постуральной практики - Синглтон Марк

Самые важные нади, которые играют основную роль в психотехнике хатха-йоги — первые три: ида, пингала и сушумна.

Тибетские системы телесной йоги Бон (Bön) и буддистской традиции Ваджраяна, которые в последнее время начали изучать на Западе, очень близки к хатха-йоге и имеют гораздо больше шансов сохранить акцент на тонкой физиологии тела и тех практиках, которые с этим телом работают (Chaoul 2007). 19 Такие тибетские техники высвечивают те аспекты, которые транснациональная индийская «хатха»-йога вырвала из контекста систем, которые, по ее утверждениям, она представляет.

В общем, индийская традиция не обнаруживается в тех видах постуральных (основанных на позах)  практик, которые доминируют сегодня в транснациональной англоязычной йоге. Мы должны, конечно, исключить из этого утверждения сидячие позы, такие как падмасана и сиддхасана, которые играют чрезвычайно важную практическую и символическую роль на протяжении всей истории йоги.

И сегодня, во многом благодаря современной рекламе, эти позы йоги со скрещенными ногами стали мощными общепризнанными символами релаксации, самоконтроля, самосовершенствования, стабильного образа жизни, хорошего здоровья, фитнеса и городской духовной крутизны.

Гудрун Бюнеман в своей последней работе по традиционным восьмидесяти четырем асанам (Gudrun Bühnemann, 2007a) обобщила различные комплексы индийских иллюстраций асан и воспроизвела несколько, в том числе иллюстрации к манускрипту Джога Прадипака (1737) и выборку из настенных росписей  Натха Махамандир (Natha Mahamandir, «Великого Храма Натха») в Джодхпуре. Несмотря на то, что эти редкие иллюстрации свидетельствуют об асанах в хатха-йоге, предшествующей возрождению постуральной йоги двадцатого века, доктор Бюнеман считает (несмотря на обратные утверждения), что практики многих современных школ йоги не основываются непосредственно на каких-либо известных текстуальных традициях йоги.

«Все традиционные системы йоги… назначают асанам подготовительную роль, подчиненную поиску освобождения от цикла перерождений. Ни Йога-сутра, ни Упанишады, ни какие либо другие эпические тексты по йоге не делают акцент на асанах. Даже сами тексты Натхов или хатха традиции учат очень ограниченному числу асан. С этой точки зрения, прежнее подчиненное положение асан резко отличается от большинства школ современной йоги» (Bühnemann 2007a: 20-21).

Практика асан в транснациональной англоязычной йоге не ведет непосредственную родословную от хатха-йоги. Было бы некоторым преувеличением утверждать, что современная постуральная йога не имеет никакого отношения к практике асан внутри индийской традиции, однако эта связь является результатом радикальных инноваций и экспериментов.

Она стала результатом адаптации к новым дискурсам тела, к которой привела встреча Индии с современностью. Главная цель этой книги – отследить появление новых форм йоги, особенно в качестве современной физической культуры. В следующих двух главах я рассмотрю негативное общественное отношение к хатха-йоге, которое изначально исключило асану из возрождения йоги, в результате чего хатха была перемоделирована в физическую культуру.

Для желающих более глубоко ознакомиться с историей тантрической йоги и хатха-йоги я включил ссылку на тексты для дальнейшего чтения. 20

ПРИМЕЧАНИЯ

Notes:

1.  Тапас (санскр. तपस्, «тепло», «жар», «истязание», «аскеза») – из телесных аспектов практик известны такие как стояние между четырех костров под пятым потоком тапаса (солнцем) и стойка на пальцах одной ноги с задержкой дыхания. Исследователи связывают практики тапаса с жертвоприношением. Например, у Элиаде: «для того чтобы посвятить себя приношению сомы, жертвователь должен практиковать тапас и стать «пламенеющим», испускать «магический жар», который всегда — знак преодоления человеческой обусловленности, знак отрыва от профанного. Но этот жар может быть равным образом произведен и через контроль над дыханием; в связи с этим уместно отождествить йогические приемы с ортодоксальными брахманистскими методами, а фигуру йогина сопоставить с тапасья» (Элиаде М. Йога. Бессмертие и свобода. Гл. «Тапас и Йога»). Напротив, другие исследователи считают, что богам не приемлема практика тапаса, и они, «опасаясь соперничества, посылают к праведникам небесных куртизанок (апсар) для искушения аскетов». Иные усматривают в практике тапаса древнюю связь «космологии и психотехники»: «Слово «тапас» означает тепло, но не всякое тепло, а тепло птицы, высиживающей птенцов, и поэтому связанное с затратами энергии. Древние индийцы считали, что птица от высиживания яиц худеет. По аналогии, это слово стало использоваться для обозначения аскезы, подвижничества, однако не утратило и своей энергетической коннотации. Так, в Ведах тапас рассматривается как космологический принцип универсальной энергии, превосходящий по своему значению богов и все миры вселенной. В ведической концепции тапаса можно видеть косвенное указание на существование уже в ведический период практики аскезы, включавшей в себя и элементы психотехники…» (Торчинов Е. А. Религии мира: опыт запредельного. Психотехника и трансперсональные состояния. Гл. 2 наука психотехники. Индуистская йога). Сарвепалли Радхакришнан в своем капитальном двухтомном труде «Индийская философия» представляет психоаналитическую интерпретацию тапаса с элементами западной протестантской мистики и этическими принципами протестантизированного индуизма: «Тапас, или аскетизм, уничтожает загрязнения, смешанные с подсознательными впечатлениями, вытекающими из страстей и кармы. Психология йоги допускает, что, кроме сознающего разума, имеется бессознательная, но психически активная область, и тапас имеет целью контроль над содержанием этой бессознательной области» (Сарвепалли Радхакришнан, «Индийская Философия» т 2. глава 5, «Система Йоги Патанджали»). У Свами Шивананды Сарасвати тройное различение тапаса: физический, речевой и умственный. Физический: «Брахмачарья, служение Гуру и мудрецам, практика ахимсы или ненасилия – всё это тапасы тела»; речевой: «не лгать, соблюдать обет молчания, не вредить другим недобрыми или грубыми словами, говорить полезные слова, изучать священные писания», и умственный: «уравновешенность, умственное обуздание (шама), чистота природы, однонаправленность ума, умственное счастье, жизнерадостность, чистота жизни».(прим.пер.)

2. Тарка шастра – логика рассуждений, искусство дискуссии, в которой анализируется природа, источник знаний, его валидность, в том числе и для ситуации диспута. Имеет основными рабочими концептами «пурва пакша» – задающий вопрос, и «уттара пакша» – критикующий постановку вопроса. Если Тарка шастра – искусство обсуждения, то другая, комплементарная ей часть, Анвикшики – искусство мышления, включающее искусство узрения, схватывания, – на первый взгляд, сходно с западной «интеллегибельностью». «В Рамайяна анвикшики осуждается, как уводящая человека от предписаний дхармашастр (II.100.36) (М.В. Santi, 180.47-49; 246-248). Ману считает, что те, кто вводит в заблуждение при помощи логики (хетушастра), кто не почитает веды и Дхарма-сутры, заслуживает отлучения (II. 11); Гаутама в своей Дхарма-сутре (XI), так и Ману (VII. 43) предписывают курс анвикшики для царей. Логики были включены в сообщества законодателей. Когда логика поддерживает священные книги, она рекомендуется. Вьяса заявляет, что он систематизировал Веды с помощью анвикшики (Nyayasutravrtti, I. 1. 1)». Сарвепалли Радхакришнан «Индийская  Философия». Это искусство входило в три основные части образования, наряду с искусством торговли и искусством государственного управления.(прим.пер.)

3.  Обсуждение разнообразных систем, так называемых «систем вспомогательной йоги» (так называемых «йоганджи»), см. Васудева (Vasudeva  2004 : 367–436).