Мечты цвета мокко - Сонда Тальбот

Ему нужно было идти. Анна-Лиза совсем замерзла, и Дарэн видел, что на пороге ее удерживает только его присутствие. Он чувствовал себя дураком, потому что не мог ни уйти, ни заговорить с ней. Он мог лишь глупо молчать. Вдобавок он, бог знает почему, представил, как дома Анна-Лиза примет горячую ванну. Это было совсем некстати. Дарэн попытался прогнать навязчивое видение, но оно не отступало.

– Скажите, Дарэн, а вы хорошо знакомы с мистером Апонча? – ни с того ни с сего спросила Анна-Лиза.

Дарэн нахмурился. Во-первых, ему не очень-то хотелось отвечать на этот вопрос, а во-вторых, какого черта Анна-Лиза вспомнила о нем именно сейчас?

– Не очень… Так, немного знаю. Я работал в «Рокуэлл», когда Апонча впервые начал поставлять им дерево. А почему вы спросили?

Анна-Лиза заметила, что упоминание о камерунском предпринимателе не очень-то приятно Дарэну. Она с деланной небрежностью пожала плечами.

– Просто так… Он ухаживал за мной на вчерашнем приеме… – бросила она.

– Успел заметить, – раздраженно прокомментировал Дарэн. – Насколько я понимаю, Апонча влюбился в вас по уши…

Анна-Лиза услышала в его голосе нотки неприязни. Неужели он ревнует?

– С чего вы взяли? – кокетливо поинтересовалась она, кутая шею в ворот норковой шубки.

– По-моему, это все заметили. И потом, я не думаю, что он просто так стал бы дарить вам платье и драгоценности… Апонча щедр, но едва ли настолько, чтобы бросать направо и налево рубины и золото… – ехидно заметил Дарэн.

Анна-Лиза почувствовала болезненный укол. Она сразу же поняла намек Дарэна. Он имел в виду, что… Апонча купил ее. Анна-Лиза сознавала, что Дарэн недалек от истины. Но какое право он имеет осуждать и оскорблять ее?!

– Я отказалась от украшений, – зарделась она. – Я объяснила ему, что не могу принять такой дорогой подарок…

– Но платье приняли… – уточнил Дарэн.

В эту секунду он был ей ненавистен. Его спокойное осуждение, его чувственный рот, изогнутый в презрительной усмешке, родинка над его губой… Анна-Лиза смотрела на него с ненавистью и понимала, что еще секунда – и она вопьется ногтями в его красивое и ненавистное лицо.

– Вы не имеете права осуждать меня, – холодно бросила она. – Я могу вести себя так, как захочу.

– Кто бы спорил, – усмехнулся Дарэн. – Жаль, что ваши бывшие любовники так не считают…

Это был удар ниже пояса.

– Вы… – зашипела Анна-Лиза. – Мало того, что вы подглядывали за мной, так еще и припоминаете мне это! Какое вам дело до моей личной жизни?!

Дарэн смотрел на нее и понимал, что перед ним та самая Анна-Лиза, которую он видел вчера. Холодная и злая, как Снежная Королева. Зацикленная только на себе… Что ж, может, это и к лучшему, решил он. Сохранить в памяти эту Анну-Лизу, а не ту, которая была с ним сегодня…

Он улыбнулся отчужденной, равнодушной улыбкой и, даже не глядя в сторону Анны-Лизы, произнес:

– Вы правы – это не мое дело. Надеюсь, вам повезет с Апонча.

Он так легко спустился со ступенек, словно только что простился с чем-то, что мешало ему жить и дышать. Если бы у Анны-Лизы было что-нибудь под рукой, она непременно запустила бы это в Дарэна. Раздражение, досада, гнев, обида, горечь – все смешалось в ее душе, и Анна-Лиза никак не могла понять, почему она теряет контроль над собой в присутствии этого мужчины…

В ванной, когда мягкие струи горячего душа касались ее тела, ей вдруг показалось, что кто-то нежно ласкает ее рукой. Против воли она вспомнила Дарэна, вспомнила его глаза цвета кофейных зерен, маленькую родинку над его чувственным ртом и с тоской подумала о том, каково быть женщиной, которую ласкает этот мужчина…

4

Мужчины всегда ухаживали за Анной-Лизой красиво. Но в этом искусстве Пийя Апонча переплюнул их всех. Такого роскошного романтического свидания никто и никогда для нее не устраивал…

Когда в полдень под окнами ее дома запиликала машина и Анна-Лиза выглянула в окно, она обомлела. Асфальтированная дорожка, ведущая от ее двора к большой дороге, была усыпана разноцветными орхидеями и лепестками роз. А на дороге стоял роскошный длинный лимузин. Он был белым, а потому практически сливался со снегом.

Анна-Лиза даже не стала гадать, откуда Пийя узнал ее адрес. Скорее всего, не обошлось без участливой Бетси…

Она накинула шубку поверх открытого платья и вышла на улицу. Анна-Лиза думала, что из лимузина выйдет Пийя, но ее встретил его слуга, одетый в национальный костюм. Лимузин и национальный костюм совершенно не сочетались друг с другом, но Анна-Лиза не стала акцентировать внимание на таких мелочах. Скорее всего, костюм – прихоть Пийи. Ведь сам он, не взирая на местные холода, носит национальное платье…

Но на орхидеях и лимузине сюрпризы не кончились. Шофер повез Анну-Лизу в африканский ресторан, арендованный Пийей специально для свидания. Анна-Лиза всю дорогу жалела о том, что у нее не было времени собрать орхидеи и поставить их в вазу. Цветы наверняка озябнут и умрут к ее возвращению. Да, Бетси была права, когда говорила о богатстве и щедрости Пийи. Действительно, иначе как ее любимым словечком «обомлеешь» Анне-Лизе сложно было дать определение всей этой роскоши.

Полы в ресторане также были завалены розами и орхидеями, в клетках, свисающих с потолка, пели живые птицы, а столы ломились от фруктов, напитков и яств. Анну-Лизу встретила пожилая негритянка, которая отвела девушку в комнату, где висел африканский наряд.

Это для меня, догадалась Анна-Лиза. Видимо, Пийя хотел, чтобы она переоделась. На секунду ей стало жутковато. А вдруг Пийя решил, что она готова немедля стать его любовницей и намеревается соблазнить ее? Но она быстро успокоилась. Женщина, которая привела ее в комнату, вполне сносно говорила по-английски и объяснила Анне-Лизе, что Пийя Апонча просто-напросто хочет, чтобы она прониклась африканской атмосферой…

Негритянка помогла Анне-Лизе одеться… Девушка покрутилась перед зеркалом в непривычном наряде и пришла к выводу, что он ей очень к лицу. Правда, ходить так всю свою жизнь ей бы не хотелось. Всему на свете Анна-Лиза предпочитала открытые платья и обтягивающие брючки.

Она разговорилась с женщиной, которую, как выяснилось, звали Замбией. Замбия – невысокая худенькая старушка с печальными глазами – прислуживала еще родителям Пийи и была, как сама она выразилась, «главный слуга дома». Пийя часто брал Замбию с собой. Поэтому она знала язык и неплохо ориентировалась в городе.

– А где же сам Пийя? – спросила Анна-Лиза. – У нас не принято, чтобы мужчина опаздывал на свидание, – улыбнулась она.

Старушка приняла ее слова близко к сердцу и горячо заступилась за своего хозяина: