Тайна ночи - Вайолетт Лайонз

— Не нужно так бурно реагировать. Я просто тренируюсь в красноречии, — хрипло произнес он, и вожделение в его взгляде медленно, но неуклонно уступило место насмешливости. — А как же, вы думаете, должен вести себя мужчина, для которого вы центр Вселенной? — Грегори широко улыбнулся. — Чтобы убедить общество, мне нужно прежде всего убедить вас.

Убедить меня, повторила про себя Патриция. Как ловко он выстраивает наши отношения. Все словно на грани: то ли в шутку, то ли всерьез. Опасный путь. Ведь это его испытанная стратегия! Как же я так опрометчиво позволила себе дать слабину, обнаружила свою уязвимость?..

Девушка вполне отдавала себе отчет в происходящем, насквозь видела весь подтекст, все коварство поведения Грегори Адамса. Но ее личность словно раздвоилась: тело жаждало его прикосновений, а разум сопротивлялся, бил тревогу, предупреждал об опасности.

— Расслабьтесь, дорогая,— продолжал мужчина, словно не замечая ее замешательства.— Если вы будете такой нервной, такой напряженной, никто не поверит, что мы без ума друг от друга...

— Только не делайте из меня дуру, — устало и холодно перебила его девушка. — Ради нескольких часов я не собираюсь целую неделю вживаться в роль вашей близкой подруги. Так что, будьте любезны, охладите свой пыл.

— А вот тут вы не правы. Нам предстоит совместная дорога в Оксфордшир, потом несколько часов самого торжества, ночь и по крайней мере пара часов утром. Правда, я до конца не знаю ваших планов. Может, подобно Золушке, леди намеревается улизнуть с бала в полночь? На мой взгляд, это не современно и не оригинально. Чтобы выглядеть убедительно, нам нужно чувствовать себя более или менее комфортно в компании друг друга, иначе эта поездка грозит превратиться в кошмар. Поэтому я снова, рискуя показаться занудой, предлагаю совместный обед.

Последнее предложение Адамc произнес с отчетливо уловимой нежностью, ласково заглянув в ее глаза.

Патриция почувствовала себя беспомощной. Ласка была способна разбередить ее, сделать податливой, мягкой как воск. Но здесь таилась для нее главная опасность. Еще с детства Патриция помнила, как отец и мать пользовались ее слабостью, отзывчивостью на ласковое доброе слово. Они не терпели возражений, всегда хотели настоять на своем, а побороть дочь, упрямую, с сильным характером, было не так-то легко. И все-таки родители нашли ключик к ее послушанию: нежность и ласку. Девочка беспрекословно подчинялась, но подсознательно чувствовала, что ее лишают возможности проявлять инициативу, выражать собственное мнение, жить своим умом. Поэтому, повзрослев и поняв, в чем ее уязвимость, Патриция стала остерегаться людей, особенно тех, кто был ласков и нежен с ней.

А теперь над ней возвышался сверхобаятельный Грегори Адамc, который исподволь, обволакивая ее красивыми словами, пытался проделать с ней то же, что на протяжении многих лет с успехом проделывали родители: подчинить себе ее волю.

— Нет, — решительно сказала она. — Обеда не будет. Я уже говорила вам и повторяю, что не хочу, чтобы задуманное приобрело какой-то неофициальный оттенок. Это мероприятие носит исключительно деловой характер.

Отчетливо уловив в ее голосе непримиримость, Грегори напрягся.

— Итак, вы упорствуете в своем отказе. Прекрасно.— Он динамичной походкой прошел к камину, потом обратно по направлению к Патриции.— Только позвольте заметить, что я никогда и ничего не делаю абы как. В этом деле мне нужны факты, а вы не хотите... И вообще знаете что,— внезапно совершенно спокойно произнес он, — у нас с вами ничего не получится, так и знайте! Зачем я только связался с вами? Столько времени убил впустую. Давайте-ка прощаться, и дело с концом. Где там мой плащ?

Патриция ошарашено смотрела на него — она явно не ожидала такой его реакции, а Грегори целенаправленно двинулся к лестнице.

— Но, позвольте, а как же?! — растерянно воскликнула она ему вслед и тоже поднялась с кресла.

— Ах да! — цинично улыбаясь, обернулся Адамc.— Деньги, которые вы щедрою рукой отдали в благотворительный фонд... Не волнуйтесь о них. Я все вам верну до последнего пенни. Завтра же получите чек.

— Да я совсем не то имела в виду, мистер Адамc. При чем тут эти деньги? Что вы делаете из меня отрицательную героиню бульварного романа!

— А вы и есть героиня, — зло бросил он. — Только не бульварного романа, а своего прагматичного бездушного времени.

Он сбежал по лестнице и уже снизу более спокойным голосом крикнул:

— Прощайте, мисс Орбисон! К сожалению, не могу сказать, что мне было приятно с вами познакомиться.

События повернулись круто и внезапно. Девушка почувствовала, что находится в каком-то ступоре. Надо было как-то спасать положение, но язык не слушался ее, и она не могла к произнести ни звука. Однако щелчок дверного замка привел ее в чувство.

— Стойте, подождите! — неистово крикнула она и побежала вниз по лестнице.

Адамc уже оделся и стоял на пороге возле открытой двери. Ветер снова эффектно хлопал полами его плаща, словно крыльями.

— Вы, наверное, правы. Я повела себя нелепо. Я понимаю...— сбивчиво затараторила Патриция, подбежав к нему почти вплотную.— Нам действительно нужно поговорить, если хотите, в каком-нибудь ресторане или в... баре...

Чувствуя, что унижается, она старалась смотреть куда-то в пол. От стыда Патриция сжимала кулаки, и длинные ногти больно впивались в ее ладони. Она мучительно ждала какой-нибудь циничной реплики с его стороны, почему-то думала, что он воспользуется ее беспомощностью, чтобы подчеркнуть свое превосходство. Но Адамc и не думал издеваться над ней, выглядел серьезным, печально-задумчивым, и Патриция в глубине души была ему за это благодарна.

— Когда вы сможете со мной пообедать? — сухо спросил он.

— Если можно, то не сегодня,— все еще извиняющимся тоном проговорила она. — Давайте послезавтра, в четверг...

— Договорились, в четверг, — сурово кивнул Грегори.— Я заеду за вами в восемь часов.

Тяжелая дверь захлопнулась, а Патриция в изнеможении опустилась на пол и обхватила еще слабыми от пережитого волнения руками колени. Все было позади, он ушел, но в воздухе, чувствовался еле уловимый аромат дорогого мужского одеколона.

4

— Господи, зачем только я заварила эту кашу? — спрашивала себя Патриция, глядя в овальное зеркало красного дерева.

Она нервничала и изучала свое лицо пристрастно, как никогда. Красилась она профессионально, постоянно применяя на практике рекомендации своей подруги — талантливой визажистки, которая теперь гримировала многих известных моделей.