Воздействие - Антон Стадницкий

возможности, которые отыскиваем внутри себя. У нас нет учебников, подробных инструкций или мудрых седовласых наставников. Есть только внутренний голос у каждого человека с даром, который иногда подсказывает те или иные действия. И пример, как воздействием пользуются наши непримиримые враги – Твари-пришельцы.

Большинство людей считает, что возможность воздействовать появилась одновременно с проникновением пришельцев к нам на Землю. Вроде как, Твари, попав к нам, принесли эту силу вместе с собой, открыв для неё какую-то неведомую доселе дверь.

Мне же кажется, всё гораздо сложнее и эта сила всегда была в нашем мире, только человек не мог до неё дотянуться в полной мере, а появление пришельцев как-то разблокировало к ней доступ. Хотя доказательств этому у меня нет. Только факт того, что я начал пользоваться своим даром на месяц раньше, чем все мои знакомые, в первый же день войны. И моя история с автокатастрофой и последующей комой, пережив которую я стал другим человеком.

Во время Вторжения, большинство людей на несколько часов или даже дней, теряли сознание, а очнувшись чувствовали себя крайне скверно. Тошнота, головные боли и потеря сознания на фоне постоянной бессонницы сопровождали выживших ещё недели две. Но потом начиналось резкое улучшение самочувствия.

К сожалению, выживали далеко не все – все младенцы и девяносто процентов стариков погибали, так и не выйдя из комы. Видимо организм не справлялся и не успевал приспособиться.

Особенно много людей погибло в первые дни войны. Петербургу, отчасти повезло, так как время, когда всё произошло, пришлось на раннее утро и большая часть жителей мегаполиса ещё находилась в своих кроватях. Но жертв всё равно было очень и очень много.

Люди падали прямо на улице, становясь лёгкой добычей для появившихся, как из воздуха, многочисленных хищных Тварей. Или теряли сознание на рабочих местах, что приводило к авариям и техногенным катастрофам регионального масштаба. По всему городу до сих пор можно встретить сотни, тысячи обглоданных костяков, в самых неожиданных местах. Жуткое зрелище, к которому до сих пор трудно привыкнуть.

А потом началась охота на уцелевших горожан, которые из участников социума, чувствующих себя комфортно под защитой его правил, вмиг превратились в пугливую беззащитную дичь, лакомую пищу для пришлых чудовищ.

Страшные воспоминания стали постоянными спутниками всех выживших, но для меня они были ещё и поводом для размышлений. В случившихся событиях я искал причины, чтобы иметь силы бороться со следствиями. Возможно, в ответах на вопросы о появлении пришельцев, кроются возможности борьбы с ними. А значит, надо продолжать их искать.

«Но всё! Хватит на сегодня воспоминаний.»

Час для раздумываний подошёл к концу, дел у меня ещё много, а за меня их никто не сделает. Я отложил плеер и поднялся с кресла. Нужно поторопиться на раздачу, иначе за едой придётся идти на другую станцию, а это как ни крути – пол часа дороги только в одну сторону.

Я натянул берцы, взял кастрюлю и толкнул дверь.

…

2 апреля, воскресенье

Яркий свет слепит через закрытые веки. Я лежу. Нет, не на полу – скорее, на кровати. Укрыт простынёй или лёгким одеялом, а на теле, похоже, только нижнее бельё, хотя отчётливо помню, как только что выходил через дверь с кастрюлей в руках. И что-то знакомое раздражающе пищит с равными интервалами.

«Я потерял сознание и сейчас в больничном блоке?»

С трудом разлепив непослушные веки, я открыл глаза и попробовал оглядеться. Белые стены незнакомой мне комнаты и моя тушка, лежащая на кровати. Пробую пошевелиться, с удовлетворением заметив, что руки и ноги реагируют на команды мозга. Только вот сильно, до судорог, ломит всё тело и тисками сдавило виски, заставляя даже морщиться от такой боли.

Надо мной такой же белый, как и стены, потолок с яркими дневными лампами, рядом с кроватью стоит капельница, по трубке перегоняющая жидкость мне в вену. А навязчиво пищит кардиомонитор, его мне не видно, но звук очень уж для прибора характерный, не спутаешь. Ну точно, меня перевезли в больницу, что на «Площади Мужества».

Свет непривычный для помещения, слишком яркий, похоже, тут электричество не экономят. Подожду кого-нибудь из персонала, врачи в медблоке все знакомые – расскажут, что со мной произошло и почему я не помню, как здесь оказался. Но как же всё-таки сильно болит голова. Давно забыл, что такое головные боли и очень не хотелось бы вспоминать.

Повернув голову на раздавшийся звук, я встретился взглядом с молоденькой девушкой в сестринском медицинском халате, стоявшей в дверях. Та «ойкнула», округлив в удивлении глаза и захлопнула дверь.

«Ну вот, напугал я её что-ли?»

Кстати, не помню такой красотки в медблоке. Новенькая, наверное. Берут на базу новых жильцов неохотно, жилья и еды с трудом хватает на своих, но специалистов стараются не упускать. Опять открылась дверь, и девушка зашла в палату, но уже в компании пожилого врача в массивных очках и с аккуратной бородкой.

Опять новенький? Не понимаю, откуда, но врач мне знаком, хотя он точно не с медблока. Наших врачей я знаю хорошо. Но и его я точно где-то уже видел… Вот только, где?

Оба подошли ко мне, встали у кровати.

– Андрей Евгеньевич, здравствуйте. Я ваш лечащий врач, Сергей Эдуардович. Вы меня слышите? – чуть качаю головой, в знак согласия, – Вы только что вышли из комы, в которую попали после автомобильной аварии. Скажите, как вы себя чувствуете?

– Нормально, только вот…

«Стоп, стоп, стоп. Стоп! Аварии? Что за чушь?»

Да я за руль полтора года не садился. Какие могут быть машины, когда наверху эти… Но… я, кажется, вспоминаю этого человека, и он просто не может быть сейчас на базе. Это человек из прошлого. Из моего довоенного прошлого. Это врач из больницы, который меня вёл… после автокатастрофы…

«Твою ж мать! Не может быть. Всего этого просто не может быть!!!»

Проваливаюсь в темноту, похоже, теряю сознание.

…

3 апреля, понедельник

За окном предрассветные сумерки, в палате горит свет, но никто не опасается, что на него слетятся совсем не безобидные ночные мотыльки. Мир пока не знает Вторжения, до которого судя по текущей дате, остаётся больше двух недель. Если, конечно, оно вообще было… будет. А не является плодом моего воображения и не придумалось мне, пока я лежал в коме.

На войне я раскормил свою природную подозрительность, прокачав до весьма неслабой паранойи, впрочем, не раз меня выручавшей в то время. Теперь моя виртуальная подруга кричала мне в ухо: «Наступает день. Скорее прячься! Зарывайся под землю! Они