Воздействие - Антон Стадницкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Сига? Сигарета, что ли? Не, Ген, не курю.
– Херово, мои вчера ещё кончились. Совсем подыхаю без курева.
Гена вздохнул с сожалением, поскрёб пятернёй щетину на щеке, потом смачно сплюнул на грязный снег и произнёс:
– Ну чё сиськи мять, дальше пошли. Тута человек двадцать должно набираться, проверим. Сперва к Сергеевым, это соседний дом. Там семья и ребёнок мелкий, тока вчера их видел, в огороде всем семейством копошились.
Названный дом был следующим по улице за пострадавшим от пожара. Большое и основательное на вид бревенчатое строение, с пристройкой из красного кирпича. По словам Гены, в семье насчитывалось четыре человека – девочка лет пяти-шести, её родители и пожилая бабушка. Все они, по словам Геннадия, приехали в дом из города ещё в конце марта и использовали его, как дачу на весенне-летний сезон.
– Хозяева! Есть кто дома?! – мой невольный напарник пудовым кулаком заколотил в несчастную дверь, которая под его ударами чуть ли не вылетела с петель.
Казалось, что на громкие крики и богатырский стук вмиг сбежится вся округа. Но на улице по-прежнему было пусто, да и в самом доме никто не торопится открывать шумному соседу.
– Андрюх, чё-то не нравится мне всё. Так… я двором обойду, там ещё одна дверь есть, через неё зайду, а ты это… жди – Гена перебросил ружьё через плечо и отправился в обход.
Минуту спустя, со двора раздался звон разбитого стекла, а ещё через одну, Геннадий открыл мне главную входную дверь изнутри.
– Андрюх, тама на кухне женщина на полу, ты это… посмотри, чё с ней, а я пока по комнатам пройду, – он неопределённо махнул рукой в сторону кухни, а сам нырнул в боковую дверь.
На кухне горел свет, хотя с улицы она была отлично освещена. Видимо, то, что случилось, произошло ещё совсем затемно. Женщина лежала на полу, лицом вниз, подвернув под себя руку.
«Ёшки-матрёшки… никак мёртвая?»
Когда-то давно, после армии, мне довелось учиться на курсах оказания первой помощи, вот и пригодились почти забытые навыки – я проверил дыхание лежащей на полу женщины, мать семейства была жива. Уже хорошая новость. Теперь неплохо бы перенести женщину с холодного пола кухни в более удобное место.
На кухне было тесно, и я заскрипел массивным столом, отодвигая его к стене, освобождая больше места для действий. Под столом нашлась перевёрнутая тарелка с чем-то съестным – похоже, женщина готовила завтрак и как раз накрывала на стол. Хорошо, что всё это случилось уже после того, как она закончила свою готовку, а-то есть у меня подозрение, что в деревне было бы на один пожар больше. Я осторожно перевернул женщину на спину, но ничего подозрительного не заметил. Обычная женщина, но без сознания или крепко спит… очень, очень крепко спит.
Гена не заставил себя ждать и уже заходил на кухню.
– Андрюх, бабка ихняя в кресле, в зале… и это… не дышит она. Хозяин в кровати, похоже, что с вечера не вставал. Этот живой, но в ауте полном, не смог его поднять. Мелкая у себя в кроватке, с ней та же херня.
– Слушай, Гена. Женщину надо бы отсюда перенести в другое место. Предлагаю в спальню, на кровать положить, а потом уже вместе прикинем, что делать. Мысли умные вдруг появятся. Иди сюда, поможешь мне её поднять.
– Так это… сам отнесу, справлюсь. Дверь тока придержи, – Гена подошёл к лежащей женщине, наклонился и крякнув, просто поднял её с пола.
«Вот у мужика силища. Хотя, при его-то габаритах…»
Перенесли женщину на кровать, аккуратно уложив рядом с мужем, на бок, чтобы не задохнулась, а потом вернулись обратно на кухню, ставшую нашей временной базой.
Гена предложил позавтракать за счёт невольного гостеприимства хозяев дома, на что я, недолго думая, согласился – чего зря еде пропадать. Напарник, взяв на себя роль хозяйки, завозился на кухне, я же пока попробую проанализировать то, что тут могло произойти.
Для такого анализа мне не хватало информации, и я отправился в зал, посмотреть на мёртвую старушку. Осмотрел тело, стараясь не прикасаться к трупу, но не отыскал никаких заметных мне следов, говорящих о причине странной смерти. Бабулька продолжала сидеть в кресле так, как будто только-что отложила своё вязание и устало прикрыла глаза, решив минутку передохнуть.
«Ёшки-матрёшки, вот я тупица… надо же полицию вызвать!»
Шляемся по чужим домам, в детективов играем, а так и заиграться недолго. Пусть приезжают специалисты и сами разбираются, что тут происходит. Потом проблем не оберёмся – затоптали место преступления, уничтожили улики, да ещё и не сообщили сразу «куда следует». А мне бы автолавку не пропустить, не то вечером есть будет совсем нечего – в холодильнике только пачка кислого молока и лёд.
Я достал сотовый и набрал службу спасения. Занято. Как такое может быть, у них же многоканальный номер? Попробовал набрать прямой номер полиции – не снимают трубку, хотя звонок проходит. Так, пробуем дальше… Я один за одним набирал номера из телефонного списка, уже наугад, но опять никто не отвечает.
Непонятно, но временно и больше для собственного успокоения буду считать, что у меня что-то не в порядке с телефоном. Попробую позвонить позднее, а пока мне надо ещё кое-что проверить. Одно своё нехорошее предчувствие.
На низком столике перед креслом лежал телевизионный пульт. Я, косясь на труп, всё же как-то неуютно находиться в одной комнате с мёртвым человеком, поднял его и включил телевизор. Первый попавшийся канал не работает, по экрану бежала рябь из помех. На втором висит сетка тест-таблицы. В общем, тоже мимо.
Следующий канал, судя по логотипу в углу – федеральный. Так, тут уже что-то интереснее. Во весь экран висит текстовое сообщение о введении чрезвычайного положения и просьбе оставаться дома.
На следующем канале я поймал кусок видео-сообщения, которое тусклым голосом передавала диктор, немолодая женщина в помятом сером костюме, с тёмными кругами под глазами:
«… и откуда появилось. Данных о том, как долго может продолжаться это… состояние у нас пока нет – ни один из наблюдаемых в сознание ещё не приходил, – женщина замолчала, потом обхватила лицо узкими ладонями, несколько раз глубоко вздохнула и продолжила, – я сейчас еду домой и советую всем здесь… сделать то же самое. Да хранит вас Господь!»
Дрожащими руками женщина сняла микрофон, бросила его на стол перед собой, резко встала
