Ах, уехал мой любимый - Тата Кит
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вошла в комнату к Ване, оперлась плечом о дверной косяк и аккуратно, чтобы не спугнуть увлеченного игрой сына, произнесла:
- Вань, обедать пойдём?
В ту же секунду синие глаза нашли мои и их обладатель горестно вздохнул.
- Поезд не едет.
- Как? – подошла к нему ближе и упала рядом с железной дорогой на колени. – Мы же всё правильно собрали. И он немного у нас даже проехался.
- Не знаю, - надул губки сын и показал на пульт в руках. – Я нажимаю сюда, а он не едет.
- Странно, - прокрутила в руках пульт и тоже нажала на небольшой рычаг, подергав его из стороны в сторону. – Давай, перекусим, а потом попробуем его починить.
- Ладно, - вздохнул Ваня расстроенно и нехотя поднялся с пола. Перешагнул рельсы и, обернувшись ко мне, уже с большим позитивом добавил. – А что на обед?
- Суп с сырными клецками.
- О! Мой любимый!
- Я знаю, - и тоже выпрямилась во весь рост. – Ручки в кухне помой. Хорошо? А я сейчас Матвея позову с нами пообедать.
- Ага, - бодро кивнул он и вприпрыжку убежал в кухню, где почти сразу зашумела вода.
Вышла из комнаты сына и, перекатившись с пяток на носки и обратно, всё-таки, решилась позвать Козырского к столу. Приоткрыла дверь в ванную и сразу наткнулась на широкую спину в каплях пота. Отрыла рот и тут же захлопнула, предварительно облизав губы.
Стоя на высоком стуле, так как стремянка сюда не поместилась, Матвей выравнивал потолок широким шпателем. От натяжного потолка я отказалась, ибо Ваня любит из чего-нибудь пострелять или чем-нибудь побросаться, из-за чего такой потолок не проживет в целостности и сутки.
Очень большой шпатель в очень сильных руках Козырского заставлял слишком красочно перекатываться мышцы под гладкой загорелой кожей широкой спины. Оторвать глаза от лопаток и плеч казалось преступлением. Я словно наблюдала за движением величественных волн у берега океана.
- Хочешь помочь? – сознания коснулся насмешливый голос.
С трудом оторвала взгляд от спины и подняла его выше, прямо туда, где должны быть голова. Острый профиль с потаенной улыбкой в уголках губ был обращен на меня.
- Если только штанишки тебе подтянуть, - ответила и сразу пожалела, поняв, как бы дядюшка Фрейд обрадовался, услышав, как я умею завуалировать скрытые желания.
- Подтянуть? – а вот и реинкарнация дядюшки в лице Козыркого.
Раздраженно выдохнула и молча проследила за тем, как он спустился со стула и отложил шпатель. Стянул рабочие перчатки и демонстративно подтянул джинсы, которые, впрочем, снова вернулись туда, где держались на одном… честном слове.
Повела бровью, предпочитая не комментировать его действия. Вместо этого, как взрослая тетя сложила руки на груди и кивнула в сторону кухни.
- Я обед приготовила. Ты голодный?
- Не откажусь, - повел он плечом и стянул с головы подобие банданы, являя миру примятый ёжик. – Руки в кухне помою? Здесь раковина занята.
- Да, конечно, - сдержано кивнула и пулей влетела в кухню, чтобы не столкнуться с Матвеем ни в одном из дверных проемов.
- Всё, мам, я помыл руки, - довольный собой сын повесил махровое полотенце на крючок близ раковины и спрыгнул со стульчика. Обернулся и увидел Матвея, входящего в кухню. – Мой руки и будем кушать мой любимый суп с сырными клецками.
- А я думаю, чем так вкусно пахнет под потолком, - усмехнулся мужчина и подошел к раковине, открыл кран и неспешными движениями начал мылить руки.
Удерживая в руке поварешку и тарелку, засмотрелась на это простое действо. Не ожидала, что руки можно мыть так красиво и в то же время мужественно. А еще чисто. Ни одна капля грязных брызг не покинула пределы раковины, а уходила прямо в водосток.
Когда руки мыл Леша, то грязная пена летела во всех возможных направлениях, долетая порой до верхнего ящика гарнитура. Стоит ли говорить о том, сколько раз мы из-за этого ругались?
- Мам, три ложки на стол класть? – вернул меня с небес на землю голос сына.
- Да, Вань, три, - проморгалась и, наконец, приступила к разливу супа по тарелкам.
Расставила их на столе и поменяла местоположение одной, так как привычно поставила её туда, где раньше сидел муж. Под вопросительным взглядом сына быстро передвинула тарелку на противоположный край стола.
- А ты ел когда-нибудь суп с сырными клецками? – спросил Ваня у Матвея, пока они устраивались на стульях.
- Не-а, - качнул мужчина головой. – Холостякам такая радость не доступна. Бич-пакеты - наше всё.
- Холостякам, - проговорил Ваня вполголоса, словно пробуя слово на вкус. – Ты болеешь чем-то?
Рука с хлебом дрогнула вместе с нависшим над ним ножом. Обернулась посмотреть на лицо Козырского, которое не выражало ничего, кроме веселья.
- Болею, дружище, - кивнул он. – И вылечить меня может только очень красивая и умная девушка.
- Как моя мама? – нашелся маленький советчик. – Она меня всегда лечит.
- Точно. А еще она умная и красивая.
- Да.
Две пары глаз обратились ко мне. Поспешила отвернуться и скрыть пылающие жаром щеки.
Боже! Да я покраснела как школьница, услышав комплимент от симпатичного ей мальчишки.
А мы давно не школьники, и за спиной моей давно не мальчишка, а вполне себе взрослый, почти тридцатилетний мужчина со своим жизненным багажом и набором шрамов. Но я всё равно краснею, словно мне опять шестнадцать.
Взяв себя в руки, поставил на стол салат и хлебницу. Старательно избегая зрительного контакта, принялась за поедание своей порции, гипнотизируя бульон.
- Собрал железную дорогу? – продолжил Матвей общение с Ваней.
- Собрал, - вздохнул сын. – Только поезд по ней не едет.
- Почему?
- Не знаю. Я чуть-чуть им поиграл, прокатил через тоннель, а потом он встал и больше не едет, - последовала небольшая пауза, заставившая меня насторожиться. – Матвей, а ты умеешь чинить железные дороги?
- Вань, - вклинилась я аккуратно. – У Матвея много работы…
- Никогда не чинил железные дороги, - успешно проигнорировал меня Матвей. – Но, думаю, если ты мне поможешь, то вместе мы сможем что-нибудь сообразить.
Уронила челюсть в суп.
И всё? Так просто за любой кипиш?
- Круто! – активно заёрзал на стуле сынок, готовясь с него спрыгнуть. – Мам,
