Купленная революция. Тайное дело Парвуса - Элизабет Хереш

Если Ленин ценил в Троцком его революционный подъем, а также опыт работы в революционном подполье и знание политической сцены, которое тоже могло пригодиться, то Троцкий, до сих пор восхищавшийся Лениным издалека, был разочарован в нем. Его поведение на партийном съезде, холодная, рациональная суть, в которой был только расчет и ни искры страсти за дело, все это отталкивало Троцкого.

На этом «съезде раскола» Парвус стоял над партийной дискуссией, Троцкий же оказался между фронтами меньшевиков и большевиков. Естественно, что он после этого устремился поближе к теоретику, который остался для него единственным эталоном. О том, как он тогда воспринял Парвуса, он позднее написал в своих автобиографических заметках:

«Парвус был выдающейся личностью среди марксистов, в совершенстве владел марксистской методикой, обладал прозорливостью, был в курсе важнейших событий, происходящих на мировой арене; все это вместе с дерзостью мышления и мужским стилем делало его выдающимся публицистом. Его работы разъяснили мне вопросы социальной революции и приблизили захват власти пролетариатом от астрономической конечной цели к практической задаче нашего времени».

Когда Троцкий с женой поселился у Парвуса, тот уже явно достиг значительного материального благосостояния. В его просторной квартире в Мюнхене—Швабинге кроме него еще проживали жена, сын и приехавшая из Одессы мама.

Этих благоприятных экономических условий Парвус добился благодаря одной зажигательной идее: получив лицензию на издание русских авторов, он организовал эксклюзивную продажу этих произведений в страны Западной Европы. К этому времени Россия еще не состояла в Бернской Международной конвенции 1886 года по авторскому праву, поэтому русские писатели за свои публикации или театральные постановки за рубежом не получали никакой прибыли. Эту нишу на рынке использовал Парвус с помощью своего друга Юлиана Мархлевского-Карского. Мархлевский взял кредит под создание издательства и сам принимал участие в предприятии, названным Парвусом «Издательство русской и скандинавской литературы». Кроме того, Парвус издавал журнал «Международная политика».

При этом он не упускал из вида и своей политической цели. Например, в качестве первого писателя, которого он хотел представить на Западе, он выбрал не кого-нибудь, а первого пролетарского писателя России, Максима Пешкова, то есть Горького, с которым познакомился в Севастополе во время поездки по охваченным голодом областям России. Он заключил с ним договор, по которому прибыль распределялась по двадцать процентов издательству и Горькому, а остальные шестьдесят процентов должны были отправляться в партийную кассу большевиков.

Уже через год Парвус имел огромный финансовый успех от Горьковской пьесы «На дне». Только в Берлине пьеса давалась больше пятисот раз, прежде чем попала на провинциальную сцену. На Парвуса пролился настоящий золотой дождь, который позволил ему предаться удовольствиям со всей свойственной ему страстью и забыть обо всех текущих обязанностях во время своих длительных поездок в Италию и Францию. Когда вырученная прибыль полностью исчезла, Парвус ликвидировал издательство. Мархлевский-Карский оказался не только у разбитого корыта совместного бизнеса и личной дружбы, но и на обломках предприятия, с потерей которого он должен был справиться один, потому что поручился за это.

Но, как и для Троцкого, для Парвуса на первом месте стояла разведывательная работа по подготовке к революции в России. Обоих занимал вопрос, нужно ли ограничиться свержением царского режима, то есть борьбой за буржуазные свободы и права, как в Европе с 1848 года, или нужно пойти дальше — к социалистической революции, когда власть перейдет к другому классу.

Троцкий находил убедительными выстроенные в систему и оформленные в общий план теории Парвуса. Из известного тезиса, что капитализм развился в глобальную систему, следовало, что и социалистическая классовая борьба должна перешагнуть через национальные границы. Такие ценности, как Родина и нация, должны остаться за пределами классовой борьбы. В его глазах они были ничем, кроме сентиментальных понятий, без которых революционер, желающий изменить общество, ничего бы не потерял.

Троцкий также поверил доводу, что массовая забастовка рабочего класса является не только средством давления профсоюзов, но и инструментом наступательной тактики и эффективнейшим оружием организованного пролетариата вообще.

Из этого он сделал вывод: революция могла бы быть совершена в результате организованной массовой забастовки, а ее результат может обеспечить равноправие пролетариата. Возможность для такого переворота Парвус усматривал в предстоящей «империалистической войне», очевидно, исходя из марксистского положения о войне, как о «локомотиве мировой истории». Такая война, вне сомнения, вспыхнет в соответствии с промышленными циклами мирового рынка и взорвет социальную «пороховую бочку» в Европе и России. Побуждающими моментами должны стать не противоречия между национальными государствами, а «степень зрелости капитализма и его начинающаяся борьба за еще не капиталистические части мирового рынка». На примере колониализма в Африке, Индии, Китае и конкуренции за еще не открытые сырьевые источники Парвус продемонстрировал Троцкому антагонизмы, которые, по его мнению, «неизбежно приведут к мировой войне».

В результате оба революционера начали размышлять о вопросах буржуазии. Так как либеральная буржуазия хотела свергнуть царизм, в чем Парвус не сомневался, на начальной стадии пролетариат должен ей служить. Когда этот первый шаг будет сделан, тогда пролетариат Должен будет принимать меры как против буржуазии, так и против остатков самодержавия и захватить власть. Крестьян в этой шахматной игре Парвус отодвинул в сторону.

Троцкий, напротив, выразил сомнение, нужно ли здесь использовать буржуазию. Едины Парвус и Троцкий были в том, что в конце надо действовать против абсолютизма и либерализма. Нельзя застыть на стадии «освобожденной буржуазии», как это случилось в Европе после 1848 года. Социалистические организации должны пронизать государство во всех областях. В итоге движение должно распространиться из России по всему миру — то, что Парвус вслед за Марксом назвал «перманентной революцией».

В то время как Парвус ломал голову над теорией и тактикой революции, а Троцкий о ее практическом осуществлении, в начале 1904 года произошло событие, которое, казалось, приблизило их к цели: Япония напала на русский опорный пункт Порт Артур, а это означало начало войны.

То, что в далеком Санкт-Петербурге царь узнал из телеграммы, сделало его мертвенно-бледным, а для Парвуса и Троцкого стало поводом для необузданной радости. Мысль о том, что создавшуюся в результате войны с Японией ситуацию в России нужно использовать для претворения в жизнь революционной программы, окрыляла фантазию революционеров.

«Искра» предоставляла им идеальную возможность распространять свои воззвания в тех областях, где были надежные агитаторы, вдохновленные этой работой. В трех подряд номерах газеты за 1904 год Парвус изложил свои мысли, начав с мрачных прогнозов:

«Русско-японская война — это кровавая заря великих событий, которые нам обязательно предстоят (…) Европейское равновесие с этой войной окончательно уничтожено, наступает новый промышленный цикл (…) Мы переступили порог новой военной эпохи капиталистического империализма…»

Настраивая против царя, Парвус великодушно игнорировал то обстоятельство, что это именно Япония внезапно развязала войну против России:

«Царизм нуждался в этой войне, чтобы снять напряжение внутри страны с помощью внешних побед (…) Но, как всегда, должна наступить развязка — история похоронит обломки самодержавия под собой, и только революция в состоянии действительно обновить страну…»

В конце своего подробного анализа Парвус увидел свет на горизонте: «После войны русский пролетариат станет авангардом социалистической революции…»

Парвус пытался с помощью будоражащих воззваний в «Искре» в ближайшие месяцы собрать своих соотечественников в единый фронт действий всех социалистических групп, при этом он не уставал напоминать им: «Массовая забастовка — самое эффективное оружие пролетариата и сестра революции!»

В то время как Парвус занимался политическим аспектом пролетарской революции, Троцкий дополнял его статьи своими представлениями о практической организации переворота и борьбы за власть. Через полгода он оставил Парвуса и Мюнхен и писал свои следующие статьи для газеты из Женевы.

Великая генеральная репетиция

Война с Японией протекала неблагоприятно для России. Ее слабым местом был устаревший флот, который не мог конкурировать с современным японским. Позже выяснилось, что от американских кругов через финансового магната Якова Шиффа в Японию отправлялись средства, чтобы ослабить Россию и с этой стороны.