Нежная как шелк - Ребекка Розенблат

Разглядывая Акбара, я не могла не заметить, что европейская одежда не скрывает некоторых особенностей его строения — ни выпуклости внизу живота, ни крохотных горошинок на груди. Многочисленные же складки традиционного женского индийского наряда словно окутывали мою фигуру, пряча ее до поры до времени от посторонних глаз. Единственное, что я не в силах была спрятать, ЭТО свое нетерпение. Мне так хотелось поскорее остаться наедине с Акбаром, что я не могла притворяться безразличной.

Чанно закончила сервировать праздничный ужин, и теперь нас отделяли от начала пиршества лишь обычные молитвы и важные объявления. Все собрались, и торжественная церемония началась. Произнеся долгожданное «аминь», я начала продвигаться к своему месту. Оно находилось в самом конце стола, но недовольный желудок велел поторопиться и сэкономить хотя бы несколько секунд, которые должны были уйти на неторопливое шествование по столовой. Все дело было в том, что я не ела целый день.

И в этот миг грянул гром, и моя жизнь вновь погрузилась во мрак. Мама объявила, что они с матерью Сета посоветовались и для того, чтобы покрепче связать наши семьи родственными узами, решили сыграть еще одну свадьбу: мою и Раджа. Никто не позаботился меня предупредить или хотя бы посоветоваться со мной. Мои чувства и мнение никого не интересовали. Радж был изумлен не меньше меня. Было ясно, что и он ничего не знал о планах родителей. Но самым разочарованным выглядел Акбар. Его лицо стало белее снега, который мы видели на вершинах гор, а из глаз потекли слезы более обильные, чем горные водопады.

Я выскочила из столовой, не в силах совладать с чувствами. Столь возмутительная демонстрация эмоций — конечно, прямая дорога в ад. Но мне было наплевать, где я окажусь. Самым печальным во всей этой истории будет то, что в аду я буду единственной девственницей.

Но я очутилась не в аду. Нет, ад показался бы мне просто замечательным по сравнению с деревней моего дяди, куда меня отправили на следующее же утро. Всю предыдущую ночь я провела, запершись в ванной комнате, без еды, света, рождественских подарков. Даже без возможности поговорить с Акбаром. Веселье, судя по всему, продолжилось без меня. До меня долетали смех, песни и другие праздничные звуки. По крайней мере, мне не пришлось вызывать слуховые галлюцинации, чтобы хоть чем-то развлечь себя.

Деревня моего дяди представляла собой клочок земли с жалкими крестьянскими домишками. Единственная грязная дорога вела в царство еще большей грязи. Это местечко нельзя было найти ни на какой карте, поскольку оно не существовало для внешнего мира — так же, как внешний мир не существовал для него. Может, так было даже и лучше, потому что если бы крестьяне знали о таких достижениях цивилизации, как электричество, водопровод, канализация, телефоны и даже бетон, то они бы все мигом разбежались. Что же касается тех, кто мог приехать сюда из внешнего мира и отравить своими знаниями головы местных жителей, то такой угрозы просто не существовало. Никто не задерживался в этой деревне настолько долго, чтобы успеть поговорить хоть с кем-нибудь из крестьян. Гости спасались бегством. К несчастью, я была лишена этого преимущества. Меня отправили в ссылку на неопределенный срок. Моей девственности, моим потрясающим знаниям о сексе и горячей любви к Акбару предстояло гнить в этой мертвой затхлой атмосфере.

Заметив мое недовольство и уныние, дядя попытался указать на красоту природы, но я видела только полчища мух, садящихся на коровьи лепешки, а затем изо всех сил хлопающих блестящими крыльями, чтобы оторваться от них. Видимо, по мнению дяди, этим я и должна была восхищаться — мухами и коровьим навозом.

Хотя мне и показалось, что мой первый день в деревне тянулся вечно, но и он подошел к концу. Вечером последовал пышный финал празднования Рождества, повторенный только ради меня. Хотя дядя потратил на это много сил и времени, я предпочла сеновал, мечтая о том, чем бы я хотела здесь заниматься. Список грехов, которые я мысленно совершала, рос с каждой минутой и пугал меня самыми разнообразными карами, вроде аноргазмии на всю жизнь.

Я прогнала непристойные мысли и вернулась в главный дом, который тускло освещали керосиновые лампы. Дядя обнял меня и сказал:

— Извини, можно было сразу догадаться, что тебе будет скучно, и придумать что-нибудь более подходящее для твоего юного возраста. Ну знаешь, что-нибудь такое, чем сейчас по-настоящему интересуется молодежь. — С этими словами он встал и быстро подошел к старинному граммофону. — И знаешь, у меня есть как раз то, что нужно.

После нескольких скрипучих оборотов ручки комнату наполнила музыка «Би Джиз». Правда, скорость была не та, но на такую мелочь никто, казалось, не обращал внимания. В конце концов, ни дядя, ни тетя не ждали, что к ним свалится на голову расстроенная девчонка, которая держится вызывающе и готова устроить скандал. Сейчас, когда я вспоминаю прошлое, то понимаю, как многое мне еще предстояло постичь. Ведь и за границами «Кама-сутры» существовал мир, хотя его и нельзя было найти в географическом атласе.

13

Взрослея, я осознала, что обладаю особым даром приносить несчастья. Я заметила это еще в то время, когда моя жизнь ограничивалась тесным миром моей семьи. Теперь же, когда судьба начала выводить меня на незнакомые магистрали, я вновь и вновь имела возможность проверить свои таинственные возможности, и всякий раз получала новое подтверждение им. Поэтому я считала своим долгом как-то смягчить те неприятные последствия, которые возникали у окружающих от общения со мной. Знай дядя о моей способности приносить несчастья, он бы никогда не позволил мне ступить на его землю.

Не прошло и двух дней с момента моего приезда в деревню, как из джунглей вышел тигр, наверное, решивший, что человеческое мясо гораздо вкуснее того, из чего состояло его обычное меню. Тигр был старым, так что его не стоило винить за такое странное решение. Шерсть его стала вылезать, а мышцы ослабели, и вместе с этими признаками одряхления пришло и нежелание драться с более молодыми соперниками за добычу и территорию. Но несмотря на изысканный вкус хищника, его следовало убить, прежде чем он нападет на кого-нибудь из деревенских жителей.

Мой дядя, бог и король в этом маленьком закрытом обществе, собрал всех мужчин и объявил о предстоящей утром охоте. Я отлично стреляла и знала, что могу пригодиться. Но на мою просьбу взять меня с собой дядя сердито ответил:

— Охота не женское дело. Как тебе вообще могло прийти в голову, что я стану потакать твоим сумасбродным капризам, из-за которых твоя мать не спит по ночам?