Мечи и ледовая магия - Фриц Лейбер

Потом Фафхрд нахмурился и сказал:

– Попомни мои слова, Мышелов, за всем этим кроется чья-то магия. Или это рука богов. Мышелов с горечью ответил:

– Если это какой-то бог, у него очень длинные руки, если учесть, какой он выбрал путь для того, чтобы повергнуть нас в прах.

Мысли Фафхрда изменили направление, что выразилось в изменении формы морщин на его лбу.

– Мышелов, я никогда не пищал, – заявил он. – Хирриви сказала, я пищу.

– Ну, это просто фигура речи, я думаю, – постарался утешить его побратим. – Но, черт побери, каким жалким я себя чувствовал, как будто я вообще перестал быть мужчиной, а вот это – не более чем палка от метлы! – он показал на свой меч Скальпель, висевший на поясе, и кивнул на вложенный в ножны Серый Прутик Фафхрда.

– Может быть, мы спим… – с сомнением пробормотал Фафхрд.

– Ну, если мы спим, так давай продолжим это занятие, – сказал Мышелов и, ободряюще хлопнув друга по плечу, двинулся по коридору. Но, несмотря на бодрые слова и энергичный шаг, оба мужчины чувствовали себя так, как будто они все глубже и глубже погружаются в пучины ночного кошмара, втягивавшего их в себя.

Они миновали поворот. Справа, – на несколько ярдов в длину, стена превратилась в ряд тонких темных колонн, расположенных на разном расстоянии друг от друга, а между ними – темные тонкие копья, а чуть дальше – вытянутый алтарь, на который падал мягкий свет, делая видимыми распростертую обнаженную женщину и рядом с ней – жрицу в пурпурной тоге, державшую в одной руке обнаженный кинжал, в другой – большую серебряную чашу; жрица пела.

Фафхрд прошептал:

– Мышелов! Я знаю жертву, это куртизанка Лессния, с ней я имел дело, когда служил Иссеку несколько лет назад.

– А вторая – это Илала, жрица одноименной богини, с ней я вел дела, когда был в отряде Пульга-вымогателя, – прошептал в ответ Мышелов.

Фафхрд возразил:

– Но мы не могли дойти до храма Илалы, хотя все это и напоминает его. Между ним и «Угрем» – половина Ланкмара!

Но Мышелов вспомнил слышанные им рассказы о тайных ходах под Ланкмаром, соединявших разные территории, – путь по этим туннелям был якобы короче самого короткого пути по поверхности.

Илала повернулась к ним, взметнув подол фиолетовой тоги, и сказала, подняв брови:

– Потише, там! Вы совершаете святотатство, вмешиваясь в святейший из ритуалов, посвященный величайшей из богинь. Нечестивые злоумышленники, удалитесь!

В это время Лессния приподнялась на локте и окинула друзей высокомерным взглядом. Затем она снова легла и уставилась в потолок, а Илала окунула кинжал в чашу и обрызгала вином (или что уж там содержал в себе серебряный сосуд) нагое тело Лесснии, обращаясь с лезвием так, как если бы это было кропило. Она окропила лежавшую трижды – грудь, живот и колени, – а потом снова принялась распевать литанию, и Лессния вторила ей (а может, просто похрапывала), а Мышелов и Фафхрд вернулись в освещенный факелами коридор.

Но у них не оказалось времени, чтобы поразмышлять над странными встречами и над странной геометрией их ночного кошмара, потому что теперь уже слева перед ними открылась некая баснословно богато обставленная, большая, тускло освещенная комната, в которой они узнали приемный зал главы Гильдии Воров в Доме Вора, – а он находился в противоположном по отношению к храму Илалы конце Ланкмара. Передняя часть зала была сплошь заполнена фигурами, стоявшими на коленях спиной к побратимам, – все эти люди благоговейно смотрели в сторону покрытого богатой скатертью эбонитово-черного стола, за которым стояла царственно высокая и красивая рыжеволосая женщина, убранная в одни лишь драгоценности, а рядом с ней, чуть сзади, находилась вторая женщина – коротко подстриженная, в черной тунике служанки.

– Это Ивлис, такая же прекрасная, как в далеком прошлом, – та самая, для которой я украл у Омфала лучшие из его драгоценностей, – в полном ошеломлении прошептал Мышелов.

– А рядом с ней Фрег, ее горничная, и она выглядит ничуть не старше, – хриплым шепотом откликнулся Фафхрд в каком-то сонном оцепенении.

– Но что она делает здесь, в Доме Вора? – удивленно произнес Мышелов, и в его шепоте прозвучала горячность. – Ведь женщинам запрещен вход сюда, женщин здесь презирают! Все выглядит так, будто именно она – глава Гильдии.., ее повелительница.., магистр.., богиня, которой поклоняются… Неужели Гильдия Воров перевернулась вверх дном?

Ивлис глянула на них поверх голов своих коленопреклоненных последователей. Ее зеленые глаза сузились. Она небрежно подняла руку и, коснувшись губ, дважды едва заметно качнула пальцем в сторону, показывая Мышелову, что он должен потихоньку удалиться в указанном направлении и не возвращаться.

С медленной холодной улыбкой Фрег в точности повторила ее жест, обращаясь к Фафхрду, но у нее это вышло куда более грубо, что естественно для прислуги. Двое мужчин повиновались и удалились, но при этом постоянно оглядывались, так что для них оказалось полной неожиданностью, почти пугающей, когда они обнаружили, что вошли не глядя в комнату, отделанную редкими породами дерева со сложной резьбой, с дверью прямо перед ними и дверями по обе стороны, и у двери, ближней к Мышелову, стояла едва достигшая брачного возраста девушка с недобрыми глазами и влажными черными волосами, в свободном зеленом халате из махровой ткани; а возле ближайшей к Фафхрду двери стояли две стройные блондинки с двусмысленными улыбками на губах; на них были широкие черные тоги с капюшонами – одежда монахинь Ланкмара. Угодившие в ночной кошмар побратимы поняли, что находятся в том самом летнем доме герцога Даниуса, где они наслаждались самой первой и самой глубокой любовью, – в доме, возрожденном магией из пепла, в который обратил его наставник Шильба, и святотатственно обставленном всеми теми изысканными безделушками, которые маг Нингобль вышвырнул из дома своим волшебством и рассеял на все четыре стороны; и что представшие перед ними три ночные красотки – это Ививисс Овартоморис, племянница Карстака Овартомориса, а также Фралек и Фро, неотличимые друг от друга близнецы, дочери сумасшедшего герцога, – те самые дети тьмы, к которым побратимы, обезумев, бросились, окончательно утратив надежду повидать хотя бы призраки своих истинных возлюбленных в Царстве Теней. В мыслях Фафхрда бешено прокручивалось: «Фралек и Фро, и Фрег, Фриска.., и Фрикс – что за чары на меня наведены, почему именно Фр»?", а в голове Мышелова точно так же прыгало: «Ивлис, Ивмисс, Ививис (здесь и вовсе два Ив».., и в имени Хисвет" есть обе эти буквы).., кто они, эти девушки-охранницы?.."

(Рядом с Полюсом Жизни боги Мог, Иссек и Кос трудились на пределе сил, выкрикивая все новые имена девушек, пригодных для издевательств над отступниками. Толпа богов-зрителей вокруг них стала еще плотнее.).