Мечи и ледовая магия - Фриц Лейбер

– При такой скорости, – высказал свое мнение Фафхрд, – мы пересечем Великий Экваториальный океан за месяц или два. К счастью, у нас хороший запас провизии.

Мышелов заметил меланхолически:

– Если «Гонщик» продержится еще день среди всех этих смерчей, да на такой скорости – я буду очень удивлен.

– Ну, это крепкое судно, – беспечно бросил Фафхрд. – Ты только подумай, маленький угрюмец, ведь впереди южные континенты, неведомые людям! Мы первыми ступим на эти земли!

– Если они вообще существуют. И если обшивка корпуса не лопнет. Континенты? Я бы сейчас отдал душу за один маленький островок!

– Мы будем первыми, кто доберется до Южного полюса Невона! – продолжал мечтать Фафхрд. – Первыми, кто взберется на южную Звездную Пристань! Первыми приберем к рукам сокровища юга! Первыми увидим земли, являющиеся противоположностью Царству Теней, обители Смерти! Первыми…

Мышелов молча обошел спущенный парус, медленно добрался до носа судна и с утомленным видом пристроился в узкой полоске тени. Он был слишком ошеломлен ветром, брызгами, напряжением, палящим солнцем и бешеной скоростью. Улегшись, он тупо уставился на отливающие красной медью блуждающие огоньки, которые с завидным упорством держались впереди судна на расстоянии в длину мачты.

Через некоторое время он заснул, и ему приснилось, что один из веселых светлячков отделился от второго и завис над его головой, трепеща, как длинный розовеющий призрак, а потом, превратившись в нежную, длиннолицую, зеленоглазую девушку, упал в его объятия, – она сняла с него одежду пальцами, прохладными, как молоко, только что вынутое из колодца, и он увидел, как соски ее лакомых грудей цвета начищенной меди прижались к темной, курчавой растительности на его груди. И она говорила – ласково, сладко, склонив к нему голову, касаясь губами и языком его уха:

– Ну же, поспеши! Это единственный путь к Жизни и бессмертию, и к раю… А он ответил:

– Любовь моя, я поспешу…

Мышелов проснулся от крика Фафхрда и успел заметить ускользавшее лицо женщины почти ослепляющей красоты, узкое и изысканное, но совершенно непохожее на спокойное лицо девушки его сна. Это было резкое, властное лицо, пылающее страстью, сотканное из багряно-золотого света, а радужки огромных глаз этой женщины были алыми.

Он вяло приподнялся. Его короткая куртка была расстегнута до самой талии, плечи обнажены.

– Мышелов, – резко сказал Фафхрд, – когда я взглянул на тебя, вот только что, ты был весь объят огнем!

С глупым видом, потупив взгляд, Мышелов увидел две струйки дыма, поднимавшиеся от его волосатой груди – в тех местах, где к ней прижимались соски снившейся ему девушки. Он смотрел на дымки, пока они не иссякли. Запахло паленым волосом.

Мышелов потряс головой, моргнул и резко вскочил на ноги.

– Что за странная фантазия, – сказал он Фафхрду. – Должно быть, тебя ослепило солнце. Эй, смотри-ка!

Пять водяных столбов растаяли далеко впереди, но зато возникли еще два отряда водяных смерчей (по три и четыре столба), быстро догонявших «Черный Гонщик»; четыре были еще довольно далеко, три – устрашающе близко, так что побратимы могли отчетливо видеть устройство смерчей: это были колонны яростно вращающейся серой воды толщиной с хороший корабль и высотой в три мачты, как бы обрезанные сверху. А много дальше друзья заметили еще несколько групп вращающихся водяных столбов, и совсем далеко, едва ли не у горизонта, бешено несся одинокий смерч, казавшийся с лигу в поперечнике. А мерцающие светлячки по-прежнему трепетали перед носом их судна, маня вперед и вперед.

– Это уже становится странным, – заявил Фафхрд.

– Ты о стаях водяных смерчей? – решил уточнить Мышелов. – Или это водяные скопища? А может – гигантские фонтаны? Или – да! Башня! Башня воды!

Миновал день, прошла половина ночи, а судьба все так же влекла их к востоку, – вместе с «Черным Гонщиком». Море, как ни странно, было спокойным, лишь длинные ленивые волны медленно вспухали на его поверхности, увенчанные бледными полосами пены. Ветер в конце концов превратился в настоящий ураган, но скорость Великого Экваториального течения тоже возросла ему под стать.

Над головами, почти касаясь верхушки мачты, повисла полная луна, окруженная редкими звездами. Свет Белой Охотницы падал на гладкую поверхность моря, на которой тут и там торчали водяные столбы, несущиеся в некоем волшебном боевом порядке и с фантастической скоростью, как будто они умели извлечь куда больше энергии из морского течения, чем «Черный Гонщик». Впереди, на высоте мачты и на расстоянии корпуса судна, порхали близнецы-огоньки, похожие на фоне ночной темноты на флажки из серебряного кружева. Вокруг было тихо.

– Фафхрд, – заговорил Мышелов мягко, словно не желая нарушать серебряные чары луны, – нынче ночью я отчетливо увидел, что Невон действительно представляет собой пузырь, поднимающийся из вод вечности, а его континенты и острова плавают внутри этого пузыря.

– Ну да, и они там движутся – я имею в виду континенты, – и стукаются друг о друга, – сказал Фафхрд, тоже мягко, хотя и несколько ворчливо. – И таким образом могут вообще уплыть куда-то. В чем я лично сильно сомневаюсь.

– Они движутся в строго предопределенном порядке, в соответствии с законами предустановленной гармонии, – откликнулся Мышелов. – А что касается плавучести – подумай о Тонущей Земле.

– Но тогда где находятся солнце, и луна, и девять планет? – возразил Фафхрд. – Они, выходит, столпились в середине пузыря? Это совершенно невозможно.., да и глупо.

– Я догадался насчет звезд, – сказал Мышелов. – Они все плавают, подчиняясь еще более строгим правилам гармонии в Великом Экваториальном океане, который, как мы теперь сами убеждаемся, является чем-то вроде стремительно текущего пояса Невона, совершающего полный оборот каждые сутки. Я тебя спрашиваю – почему бы иначе его называли Морем Звезд?

Фафхрд моргнул, поневоле впечатлившись сказанным. Потом усмехнулся.

– Но если этот океан полон плавающих звезд, – требовательно спросил он, – почему мы видим их над нашим кораблем? Объясни-ка мне это, о мудрец!

Мышелов в ответ очень спокойно улыбнулся.

– Они все внутри этих вот водяных смерчей, – сказал он. – А смерчи – это серые водяные трубы, указывающие на небеса, под которыми я, само собой, подразумеваю антипод Невона. Посмотри вверх, мой самоуверенный друг, на выгнутый купол неба и высшую его точку. Ты смотришь на тот самый Великий Экваториальный океан, по которому мы плывем, только он находится на полпути от Невона до «Черного Гонщика». Ты смотришь вниз (или вверх, кто скажет?) на водяные трубы-смерчи, а потому можешь видеть звезды на дне каждой из них.