Институт благородных убийц (СИ) - Малахова Валерия "Валерия_Малахова"

Флирт с молодыми людьми, разумеется, не поощрялся, но балы и разновсяческие поэтические собрания проводились достаточно часто, чтобы отпрыски достойных семейств могли присмотреть себе подходящую спутницу жизни. Девицы же изо всех сил пытались заполучить жениха побогаче и породовитей, не брезгуя для этого практически ничем. Если же в ходе этих стараний случались… хм… как здесь говорили, «непредвиденные сложности», то факультет медикусов располагался рядом.

Что непредвиденного может быть в беременности — не знаю. Люди вообще склонны усложнять и драматизировать всё связанное с появлением на свет новых людей. Я бы лучше на их месте ужасалась появляться на поэтических собраниях. В памяти Талины запечатлелось одно такое — честное слово, уж лучше разъярённый демон, чем юноша, завывающий о чистом и непорочном чувстве любви.

«Не надо так. Он хороший человек, просто не слишком хороший декламатор».

Придумать достойный ответ я не успела — возле кафедры появился священник, и примерно треть девиц зашушукалась, отовсюду послышались томные вздохи, а мне стало совсем хорошо. Воспитанницы Института благородных девиц думали в этот момент о чём угодно, только не о святости. Священник, чего греха таить, был весьма недурён собой, признаю: белая, едва тронутая румянцем кожа, по-гелиопольски классические черты лица, волна светло-пшеничных, едва заметно вьющихся волос… Да, определённо есть на что поглазеть и о чём повздыхать. Долго, впрочем, вздыхать и глазеть не пришлось: классные дамы засуетились и расшипелись, словно тысячеголовые гидры в болотах верхних уровней бездны. Вскорости порядок был восстановлен, девицы выстроены по классам и факультетам (розочки вольготно расположились впереди, мы теснились сзади), и молитва началась.

Теперь мне стало не так хорошо: в искренней вере священника сомневаться не приходилось. Такой, пожалуй, даже экзорцизм на мелких бесов читать не станет, просто попросит их выйти вон, и они послушаются. Хорошенький и истово верующий. Хм-м, паршивое сочетание для здешних мест.

«Полагаешь, лучше бы было, если б он оказался… распутным?» — последнее слово Талина подумала, явно стыдясь собственных грязных мыслишек. Могла бы — наверняка покраснела бы.

«Полагаю, когда его развратят, он будет сильно переживать».

«Да с чего ты взяла, что чистого брата Отмича развра… тьфу, даже думать такое неприлично!»

Вместо ответа я повела взглядом сначала налево, потом направо. Полным-полно девиц разного возраста, красоты, общественного положения. Блондинки, брюнетки, пухленькие, тоненькие… И каждой хочется замуж, а имперскому духовенству уже лет триста как разрешено брать жён. Столичный священник — далеко не самый паршивый вариант, а раз он читает здесь проповеди, стало быть, чистый брат у нас тоже по происхождению дворянин, так что всех всё устраивает.

Даже если не замуж, то просто хочется. Хорошенький же…

«Ты… ты…» — слов у бедной девочки явно не находилось.

«Демон», — любезно подсказала я нужное.

«Да! Ой, извини».

Я лишь тихонько усмехнулась. На самом деле хорошо, что Талина злится на меня. Проще будет в эмпиреи попасть.

«Не собираюсь я ни в какие эмпиреи!»

«Ого! А куда собираешься?»

«Помочь тебе!»

Пока я переваривала эту во всех смыслах выдающуюся новость и пыталась подобрать ответ, который можно было бы выслушать порядочной девице, молитва завершилась. Классные дамы умело сбили девиц в послушные стада, и я уже начала мечтать о завтраке, однако мечтам не суждено было сбыться: эрья Милада остановила меня, процедив:

— Чистый брат желает поговорить с тобой.

«Ой», — прокомментировала это сообщение Талина. В общем и целом, я с ней согласилась. Действительно, ой. Тем более, что выражение лица нашей классной дамы явно свидетельствовало о том, что Она Высочайше Не Одобряет. А уж как на меня посмотрела половина факультета…

Поскольку моего согласия никто не спрашивал, я лишь присела в реверансе, пробормотала: «Да, эрья классная дама» и осталась стоять на месте. Поток девиц огибал меня с двух сторон. Многие старались толкнуть или пихнуть локтём, что не добавляло хорошего настроения. Некоторое время я развлекалась, пытаясь запомнить лица мерзавок, но потом бросила это занятие: отомстить двум факультетам поголовно даже мне не под силу. Талина, как ни странно, не вмешивалась в мои злобные рассуждения, и прислушавшись к себе, я осознала, почему: бедная девочка была сильно занята — она переживала. Кажется, чистый брат Отмич тоже вызывал у моей соседки по телу какие-то романтические чувства. Ну, понять можно. Во-первых, мужчина (для Талины этого, кажется, было достаточно), во-вторых, привлекательный. Что он вообще здесь делает? Насколько я успела понять, институткам подбирают преподавателей-мужчин, исходя из принципа «чем уродливей — тем лучше».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Меня, в отличие от Талины, собственный бурчащий живот интересовал куда сильней красавчика-священника. Человеческое тело следует кормить человеческими булочками! Пускай чистые братья миррой и ладаном питаются, им по чину положено, а я и без того девушка чересчур стройная, скоро сквозь меня учебники читать можно будет.

О том, что моё обесцвечивание и затухание не зависит от количества человеческой еды, я упорно старалась не думать.

Видимо, чистый брат Отмич тоже не считал нужным умерщвлять плоть, питаясь миррой и ладаном. По крайней мере, из маленькой каморки за алтарём он вынес два куска рыбного пирога и какую-то флягу. Ура, живём!

— Садись, — кивнул мне священник прямо на алтарные ступени. — Поговорим.

Я повиновалась, потупив взор и нарочито прерывисто вздохнув. Особенно стараться не пришлось — Талина и без того была близка к обмороку. Это с её точки зрения так походило на свидание!

Брат Отмич нахмурился:

— Не надо, — попросил он, — мне известно… кто ты такая. Вчера экье Толль-Герник дээ Кройд прислал письмо… на всякий случай.

Я укусила пирог и одновременно закатила глаза. Ну, не надо — так не надо. Прожевав, спросила:

— А здесь хоть кто-то остался, кому не известно?

— Разумеется, — брови брата Отмича чуть приподнялись. — Администрации Института сообщили, что у тебя… особые полномочия, но кто ты такая, они не знают. Я же…

— Вас попросили проследить, чтобы демон не набедокурил. Я понимаю.

Чистый брат неожиданно улыбнулся:

— Не только. Ещё меня попросили ответить на вопросы, ежели такие у тебя имеются.

«Невеста у вас есть?» — чуть было не брякнула я. Исключительно из вредности… то есть, конечно же, добрых чувств: Талине же так хочется это узнать!

В моей голове отчётливо поперхнулись.

«Ну ты… Не надо этого делать, пожалуйста. Пожалуйста!»

«Ладно. Но если что — я всегда готова спросить».

Не слушая больше возмущённых воплей в голове, я развернулась к священнику.

— Расскажите мне о девочках. Всех троих. Мне нужно знать, почему он их выбрал.

В глазах чистого брата мелькнуло смущение, он прокашлялся и неуверенно начал:

— Я плохо их знал…

— А я не знала их совсем. Начнём с самой первой. Как её звали?

— Зофья даар Шенчем. Ей было семнадцать. Тихоня и скромница… впрочем, все трое такие. Были такими… — брат Отмич внезапно обхватил голову руками и начал раскачиваться: — Если б я поговорил с ними… Если бы только обратил внимание!

— Но вы обратили, — вот только истерики мне здесь не хватало! — Вы обследовали Зофью после смерти. Что увидали?

— Я не обследовал… поначалу. Я должен был прочесть отходную молитву. Мне сказали, что девушка погибла… истаяла от несчастной любви. Я не поверил. Понимаешь, — брат Отмич поднял на меня взгляд, — здешние девицы… они влюбчивы. Любой мужчина будоражит их воображение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

О да, я заметила!

— Однако влюбчивость эта подобна весеннему ветерку. Минута — и он дует уже совсем в другую сторону. Вечная любовь… они для этого чересчур молоды и слишком хорошо воспитаны! Я имею в виду, — священник явно смутился, — что их с детства готовят к браку по расчёту, поэтому как бы ни были сильны их чувства… к кому-либо, девушки умеют с ними справляться. Это уж скорее классные дамы слишком экзальтированны!