ПРОДЮСЕР-САН, том 1: я оказался в корпорации, где меня ненавидят - Энн Санни

class="p1">— Я не буду сниматься, если эти устраивают скандал, — отрезала она. — Я не хочу видеть в своём клипе мятые костюмы и заплаканные глаза.

— Но Мика-сан, — возразил хореограф. — Они…

— Я не желаю знать, кто они! — взвизгнула она. — Выбросьте их отсюда, я вам говорю! Правых, виноватых — всех, кто мешает мне сниматься! Стройте остальных, а этих вышвырните и никогда больше не приводите сниматься в моём клипе!

Дзюнко разрыдалась вновь, и подруги бросились её утешать. Токиминэ подскочил ко мне и принялся дёргать за рукав, пытаясь шипеть мне на ухо что-то неразборчивое. Трое охранников окружили нас и вежливо, но непреклонно повели к выходу — как нашу группу, так и группу хафу, который пилил меня взглядом. Я инстинктивно съежился, но тут же выпрямился и гордо прошёл мимо него, хотя колени и предательски дрожали.

— Я тебя запомнил, — бросил он так, чтобы слышал его только я. — Ой, запомнил, opushch.

Я захотел ответить, что возникшее чувство взаимно, но понял, что даже не знаю, как этого хафу зовут.

Глава 4. Примирительное попаданчество в одной отдельно взятой девичьей группе

Я ожидал, что Намия устроит мне разнос. Когда я объяснил ей ситуацию — мол, я, конечно, новенький, но не могу позволить, чтобы наших девочек обижали, и сдавать их без боя не в моих правилах, Намия зааплодировала:

— Ну наконец-то в этой конторе появился хоть кто-то с яйцами!

В ответ на недоумённый взгляд, она пояснила:

— Токиминэ учился на факультете публичных отношений. Там изучают всё, что угодно, кроме умения отстаивать интересы. «Все люди братья», «будь умнее — отойди в сторону», и прочие добродетели терпения.

— Как он дела тогда ведёт? — спросил я в искреннем недоумении.

— Не думаешь же ты, что у него нет сильных сторон? — сказала Намия. — Он хитёр и изворотлив, просто не любит прямых конфликтов. Возьми у него на досуге пару уроков. Только нигде свои яйца не потеряй, они тебе ещё пригодятся на том задании, на которое я тебя взяла.

Я попытался выведать у Намии, что это за задание такое — «в самом деле, не пора ли развеять туман войны?», однако она выпроводила меня из кабинета, намекнув, что на ней моя настойчивость не сработает. Выводы я сделал и сбежал, пообещав сам себе, что на следующую встречу с представителями Сакура-груп придётся подтянуть тяжёлую артиллерию в лице Гурудзи — прогнивший монах баловался боевыми искусствами, и хотя в них совершенно не преуспел, но его умения пару раз нам пригождались, когда дискуссии о женственных качествах Химефу заходили слишком далеко.

— Я потратил целый день. Никто не может свести меня с Химефу, чтобы я объяснил ей ситуацию лично, — сообщил он мне вечером, совершенно поникший взглядом. — Хуже того: никто из них о ней вообще не знает. «Мы просто делаем свою работу», говорят они. Да чем они вообще здесь занимаются?

После недолгих расспросов — кто эти мифические «они», Гурудзи рассказал, что подружился почти со всем техническим персоналом Shining Star, начиная с последнего уборщика и заканчивая звуковиками. К последним он завалился в студию прямо во время репетиции. Монах, впрочем, не растерялся: за тщательную уборку и благословение небес они великодушно простили ему испорченный дубль и даже разрешили подёргать ручку диджейской машины.

— А потом я сбежал с работы пораньше, — поведал он, нисколько не испытывая мук совести, — и съездил в Сибую. Там в агентстве недвижимости работает мой знакомый из фан-клуба. Он сказал, что осенью со сдачей квартир у них всё очень уныло, и что за сорок тысяч йен можно целый кастинг устроить.

Мне совершенно не улыбалось потратить целый вечер после напряжённого первого дня на работе, общаясь с риэлторами, но Гурудзи убедил меня, что достаточно лишь ткнуть в картинку из каталога. Монах не соврал: его друг оказался обходительным мужчиной, который предложил мне кофе, и, узнав, что я нынче работаю продюсером, приоткрыл шкаф напротив стола:

— Всегда приятно иметь дело с культурным человеком, — заговорщицки прошептал он, демонстрируя россыпь мерча. — Компания скидки клиентам не делает, но я знаю кое-какие секреты.

Через полчаса я вышел из риэлторской конторы, сжимая в руках ключи от квартиры, которую наш новый знакомый отрекомендовал как «самое уютное местечко в самом тихом уголке». Я ожидал, что напротив квартиры вновь окажется паровозное депо или на худой конец собачий питомник. Тем приятнее было узнать, что пятиэтажный дом притаился на склоне небольшого холма, прикрытый со всех сторон деревьями, и с балкона третьего этажа открывался вид на токийское небо.

— А жизнь-то налаживается, — мечтательно протянул Гурудзи. — И всего за тридцать тысяч йен в месяц.

Я предложил потратить немного денег и сбегал в соседний магазин за тремя пакетами чипсов и ящиком колы. Дешевый джанк-фуд показался нам пищей богов; я вдруг вспомнил, что из-за поездки на съёмки клипа пропустил обед. Мы вытащили на балкон небольшой столик, уселись за него и принялись предаваться мечтам о будущем успехе.

— По-моему, в доме напротив живёт симпатичная цыпочка, — поведал Гурудзи, дожёвывая чипсину. — Вон там, за шторой в красный цветочек. Она, конечно, скрывается, но у меня глаз-то намётанный.

— О Химефу, порази этого нечестивца падающей звездой, — воздел я руки к небу.

— И то верно, — согласился монах. — С твоей стороны было благородно напомнить мне о моём обете верности. Поеду-ка я за вещами. К утру вернусь.

Вопреки обещанию, к утру прогнивший монах не вернулся и прислал мне сообщение: мол, его задержали храмовые обязанности, и в конце оставил приписку: «Забери меня отсюда!!!». Я мысленно его пожалел и послал лучи поддержки сквозь астрал. Впрочем, спокойно начавшийся день быстро полетел в пропасть, когда в комнату для гостей влетела взъерошенная девчонка — кто-то из молодых айдору, чьё имя я ещё не запомнил, и на одном дыхании выпалила:

— Там Морияма распадается! Срочно на помощь!

Я тут же смекнул, что Морияма — это главный айдору-проект конторы, «Ai Ai Moriyama!». Группа из трёх девчонок не собирала гигантских цифр просмотров — самый успешный клип набрал около пятидесяти тысяч просмотров, но своя фанбаза у группы была. Фанаты называли их «итару» — переиначенное на японский лад «Италия», что следовало из их цифрового кода — зелёный, белый, красный. Каждой айдору в группе полагалось ассоциироваться с определённым цветом, чтобы фанаты могли размахивать палочками соответствующих цветов на концерте, и для поддержания образа девчонкам полагалось везде носить платья соответствующего цвета или на худой конец аксессуары.

Я бросился в зал для репетиций. Меня встретила перевёрнутая стойка для одежды: костюмы разлетелись по комнате, полка