Искатель, 1999 №7 - Олег Суворов

еще работал в милиции, у нас был такой случай: остановили иномарку с кавказцами и стали обыскивать — ну, сам понимаешь: оружие, наркотики… Вместо этого нашли сломанную застежку от бюстгальтера. А через два дня из Москвы-реки выловили труп двадцатилетней девчонки. И на ней еще сохранились остатки того самого бюстгальтера.

— За то время, что Андрей носился по окрестностям, изнасиловать бы ее никак не успели. Короче, давай версию номер три.

Родионов задумался.

— Версия номер три, версия номер три… ограбление, изнасилование… слушай, а ее не могли убрать как свидетельницу? Вдруг она случайно что-нибудь увидела?

— Что, например?

— Ну, не знаю. Какое-нибудь покушение или похищение… Помнишь, ты рассказывал, как тебя конвоировали в другую тачку? А что, если она видела нечто подобное и даже запомнила номер машины?

— Где она могла видеть нечто подобное? — досадливо отмахнулся Виктор. — Ты забываешь, что все произошло буквально в считанные минуты. Андрей говорит, что ждал ее минут десять, а потом еще столько же бегал по улицам.

— Времени вполне достаточно.

— Но ведь она стояла перед нашим подъездом! Какое покушение и что она могла видеть, чего бы не видел Андрей, выглядывая из окна?

— Не знаю, не знаю… но есть и еще одна версия, — задумчиво пробормотал Родионов. — Будь я следователем, то остановился бы именно на ней.

— И что же это за версия? — заинтересовался Виктор. — Ты, кажется, перебрал уже все основные мотивы…

— Правильно, но убийство могло быть и немотивированным! убежденно воскликнул Федор. — Точнее говоря, не просто немотивированным, а спонтанным и потому неожиданным. Недавно в Америке произошло именно такое убийство. Муж, обычный банковский служащий, взбеленился из-за того, что жена плохо приготовила спагетти. И что же он сделал? Вспорол ее кухонным ножом и вынул сердце. После этого вытащил из дома, дотащил до кустов и там бросил. А сердце наколол на какую-то палку.

— Бред какой-то…

— Бред, но врачи признали его вполне вменяемым! Я понимаю, — усмехнулся Родионов, — ты-то со своей жены пылинки сдуваешь, но ведь есть и другие мужья… Да ее мог убить любой пьяный бомж! — тут вдруг он запнулся и помрачнел. Ему вспомнилась вчерашняя, совершенно безобразная сцена, когда он, не помня себя от бешенства, схватил Елену Борисовну за шею и попытался задушить. Неужели он сам способен на такое спонтанное, «пьяное» преступление? Бр-р, хорошо еще, что об этом никто не знает!

— Но как бы он заставил ее так быстро отойти от подъезда да еще добежать до котлована? Ты забываешь, что время было не слишком позднее, и она вполне могла позвать на помощь.

— Ничего я не забываю… он мог ее придушить и сам затащить туда… Кстати, а как звали вчерашнего следователя, который взялся вести это дело?

— Леонид Иванович Прижогин. Ты его знаешь?

— Нет, не знаю. Наверное, новенький. Как хоть он выглядит? Виктор не успел ответить, потому что раздался звонок в дверь.

Он вышел открыть, а когда вернулся, и вернулся не один, Федор с одного взгляда понял, что перед ним тот самый следователь, внешностью которого он только что интересовался. Прижогин был среднего роста, не старше сорока лет. Широкое бледное лицо, голубые глаза, кустистые брови. Темно-серый, плохо сшитый костюм, скучный темный галстук и тонкая папка в руках.

— Значит, вы и есть Федор Никитич Родионов? — первым заговорил он, внимательно присматриваясь к автору детективов. Голос следователя был сухим и чуть дребезжащим.

— Да, это я, — кивнул Федор и хотел было встать, но потом махнул рукой и снова откинулся на спинку дивана.

— Прекрасно. Если позволите, то я бы хотел задать вам несколько вопросов. Надеюсь, хозяин не будет возражать против нашей беседы? — и он оглянулся на Виктора, который неопределенно пожал плечами. — Ну вот и отлично.

Следователь достал из папки лист бумаги и ручку.

— Вас, как бывшего сотрудника милиции, наверное, нет смысла предупреждать об ответственности за дачу ложных показаний?

— Конечно, нет, — слабо усмехнулся Федор, — тем более что никаких показаний я вам дать не смогу.

— Это почему же?

— Да потому, что всего полчаса назад узнал об этом деле.

— Ну, это не причина. Тем более что меня интересует не то, когда вы узнали об убийстве гражданки Соколовой, а то, где вы были вчера с десяти до одиннадцати часов вечера?

Повисло тяжелое молчание, прерываемое лишь тяжелым дыханием Родионова. Виктор переводил взгляд с приятеля на следователя, а тот делал вид, что сосредоточил все свое внимание на рассматривании колпачка от ручки.

— Итак?

— У меня нет алиби, — прохрипел Федор. — Я не помню, где я был в это время!

— Так-так… а что вы вообще помните из событий вчерашнего дня?

Федор напрягся и попытался восстановить в памяти всю цепь событий. Выбежав из подъезда после ссоры с Еленой Борисовной, он первым делом устремился к метро. Купив в коммерческом ларьке флягу коньяка, он прошел немного подальше, сел в сквере и начал пить. Настроение было таким, что лучше не вспоминать. Впрочем, после коньяка он основательно взбодрился и, кажется, даже начал приставать к женщинам… Но нет, сначала дело было так — на той же скамейке, что и он, сидели две очень миловидные девицы, в одной из которых он узнал недавнюю подружку Андрея. Они курили, он пил коньяк, и никто никого не трогал. А потом к их скамейке приблизился какой-то пьяный пожилой грузчик в грязном синем халате, хотел было сесть, но, увидев этих девиц, возмущенно заорал: «Вот, бляди!» — и быстро пошел прочь.

Девицы несколько смущенно засмеялись, и тогда Федор попытался с ними заговорить. Да, он даже поинтересовался их ценой, заявив, что деньги у него есть. Но девицы, несмотря на свой вызывающий вид, гордо заявили, что они не продаются, после чего встали и ушли. Так, и что было дальше? Он допил коньяк, после чего снова направился к метро. Там произошла забавная сцена — увидев, как одна молодая женщина покупает на лотке его книгу, он увязался за ней и попытался дать автограф. Но, сколько он ни уверял заплетающимся языком, что является автором, она так и не поверила и, чтобы отвязаться, даже поспешила сесть в подъехавший автобус.

Тогда он снова вернулся к метро и решил купить газету. Доставая деньги, он что-то уронил, и стоявшая рядом с ним женщина в кокетливой шляпке сказала:

— У вас десятка упала.

— Зато кое-что другое стоит! — гордо ответил Федор, оглянул незнакомку и вдруг решил сделать ей комплимент: — А вот у вас такая красивая шляпка, что ее можно не снимать даже в постели!

Но и на этот раз его постигла неудача,