Проклятая мечта (СИ) - Канра Дана

Может, если оградить бабушку от воспитания внучки, Дейна вырастет зрелым человеком со своими желаниями и планами. Конечно, девочку придется держать в узде, иначе станет совсем неуправляемой, как сынок Андре от первого брака. Лилиан передернуло от воспоминаний про мужа и его мальчишку. Нет, в канун праздника необходимо думать лишь о хорошем.

Долго выбирать не пришлось. Не то чтобы Лилиана Гартон-Морлан рассчитывала на прекрасное жилище с тремя комнатами и садом всего за два мешочка монет, но надеялась хотя бы на две комнаты. Увы! Молодая красавица, воспитанная под жестким крылом строгой матери и рано вышедшая замуж, не успела познать цену деньгам.

Она долго торговалась с пожилой владелицей дома, но та, на ее счастье, оказалась не такой властной и твердой дамой, как София.

— Будь по-вашему, сударыня Лилиана, — устало ответила старуха, склонив седую голову. — Только ради этой очаровательной малышки я не поднимаю плату.

— Благодарю вас! — ответила Лилиана порывисто и взволнованно.

— Спасибо, — изрекла звонко Дейна и почтительно шаркнула ножкой.

За одну комнату, кухню и купальню в доме требовалось платить две тысячи серебром раз в месяц. Пораскинув мозгами, Лилиана пришла к выводу, что ее зарплаты целительницы хватит на жилье, если подтянуть пояса и питаться с дочкой не слишком разборчиво. Хлеб, каша, зелень и мясо по выходным. Что еще желать беднякам?

Комнатушка оказалась средняя, и в ней легко располагались две крепкие кровати — слева и справа. Книжный шкаф, колченогий стол и два кресла. Добрая старуха хорошо ухаживала за домом, поддерживая чистоту и порядок, поэтому состояние меблировки было отменным. Лилиана осталась довольна.

А Дейна радовалась тому, что ее вынужденное отношение с бабушкой сократилось во много раз.

— Мы отлично заживем здесь! — сказала Лилиана через несколько дней, когда сходила к матери и забрала их с дочерью вещи.

Хотя ее настроение оставалось унылым и грустным, чего женщина старалась дочери не показывать. Разговор с Софией прошел не лучшим образом: мать накричала на нее, назвала бестолковой дурой, не ведающей собственного счастья и велела уходить. После этого она вышвырнула на крыльцо два узла — один побольше, второй поменьше.

— Уходи, обормотина бесстыжая! — буркнула недовольно София вслед гордо удаляющейся Лилиане. — Захочешь вернуться — милости просим, а больше тебе ничем не помогу.

Та ничего не сказала в ответ.

— И звереныша своего ко мне не приводи! — припечатала напоследок старуха. — Нечего!

Конечно же, ни о чем этом Лилиана дочери не рассказала. Дейна с трудом отошла от провала в столице, а тут еще непонятная злость бабушки. Иногда Лилиана совсем не могла понять свою любимую и когда-то любящую мать. Но родная кровь — не водица. Мать не проклянешь и не откажешься от нее, потому что она когда-то подарила жизнь.

С грустью поглядывая на дочь, играющую потрепанными тряпичными куклами, Лилиана даже думать боялась, насколько тяжелая судьба ждет девочку, владеющую четырьмя стихиями. Это не только дар, но и проклятие, которое позже ляжет на плечи Дейны невыносимым грузом. И все усугубится, если Дейна выберет творческий путь. Писательниц и художниц в Нордении не любили и не принимали.

В Нордении стихийная магия приветствовалась только у ведьм из дворянских семей, потому что те могли защищать королеву и принцесс, как маги-министры — самого короля. А бедная Дейна продолжала оставаться дворянкой лишь наполовину.

Осталось меньше года до принудительного зачисления Дейны в магическую школу Нортэна. Тех магов, кого не приняли в королевские академии, ждала участь обучения стандартной ворожбе. И Дейне придется скрывать три свои стихии изо всех сил, чтобы не стать жертвой охоты инквизиции, которая частенько вмешивалась в дела магов.

— Запомни, дочка, — строго и одновременно умоляюще говорила Лилиана едва ли не каждый вечер, когда они садились за стол и пили травяные чаи с фруктовыми пирогами, — ты владеешь только магией Воды. И никакой другой больше. Понимаешь, о чем я?

— Да, мама.

— Короли видят угрозу в одаренных и стараются использовать их силы для себя. Инквизиция старается подавить чародейство тех одаренных, которые остались без присмотра.

— Да, мама.

— И что бы не пели глашатаи, прикрываясь королевским именем, о свободе магов, они бесстыдно лгут.

Дейна внимательно слушала умные речи, подперев щеку ладошкой, и спросила с любопытством:

— Откуда ты знаешь об этом, мама?

— Мне… — Лилиана на несколько секунд помедлила, борясь с тошнотворными воспоминаниями, — рассказал твой отец. Он, хоть и простой князек с магией Воды, знаком со знатными вельможами.

Дейна молча кивнула. Вспомнив гневливого и злобного отца, девочка не хотела расстраивать матушку лишними разговорами о нем. Поэтому в тот вечер и в другие вечера мать и дочь не разговаривали больше ни о прошлом, ни о политике, не о родственниках. Дейна была слишком мала, а Лилиана слишком встревожена и озабочена перед туманным будущим.

***

Ледяные и жаркие месяцы с зимы до осени промелькнули, как одно мгновение, для Дейны и протянулись мучительно долгим временем для Лилианы. Мать работала, не покладая рук, стараясь не думать о прошлом и жить настоящим. Она лечила синяки, ушибы, ссадины и открытые раны приходящих к ней на прием людей. Обычно это были ведьмы — разных возрастов и статусов, но уже потрепанные жизнью.

В провинциальном Нортэне порядок вещей был таков, что слабым магам и колдуньям приходилось терпеть, уступать и подстраиваться под власть сильных. Здесь власть и закон принадлежали скорее мужчинам, чем женщинам. И сильные маги не собирались делить превосходство с кем-либо. Ведьмы желали сохранить за собой если не власть, то женскую силу, хитрости и тайны магии, гордость и независимость. Рано или поздно это начинало невыносимо раздражать их мужей. Особенно, если те были полукровками или вовсе лишены магии.

Поток желающих исцелить свои раны — телесные и душевные — оказался огромен. Юные красавицы, прожившие с любимыми мужчинами несколько дней и невольно оказавшиеся в лапах злобных тиранов. Молодые женщины с осунувшимися бледными лицами и маленькими детьми на руках. Непорочные девицы, избитые отцами, дядями, дедами и братьями. Молодые и старые, беременные, гонимые, избитые, все они спешили к Лилиане Гартон-Морлан.

И она, в отличии от многих других целительниц, никогда не выбирала, кто достоин помощи, а кто нет.

Госпиталь имени святой Клариссы находился через несколько улиц от дома, в котором жила Лилиана. Так сподручнее было добираться до работы. Крыло, в котором целительницы принимали женщин, было стыдливо отрезано от остального госпиталя. Единственная дорога туда лежала через узенький коридор, и чтобы получить помощь, пострадавшим ведьмам требовалось пройти по всему госпиталю. Нередко им вслед летели насмешки, свист, оскорбления и непристойности.

— Здравствуйте, — неизменно приветствовала визитерок Лилиана добрым и спокойным голосом. — Прошу вас, присаживайтесь. Расскажите, что у вас произошло?

Пока ведьмы рассказывали о своих бедах, толстая Сара — напарница Лилианы, ехидно усмехалась, поглядывая на них и скрестив руки на пышной груди. Истории чужих бед казались ей глупыми, никчемными, лишенными всякого смысла.

Узнав историю очередного ведьминского несчастья, Лилиана не упрекала и не осуждала пациенток. Протянув чисто вымытые руки к увечьям женщин, она направляла на них теплоту целительных чар. Синяки и кровоподтеки стремительно светлели, а раны затягивались.

После этого она велела напарнице заварить успокаивающий чай из сушеных трав и подать безутешной ведьме. Та выполняла поручение с настолько кислым видом, что, казалось, готова подсыпать в отвар крысиного яда, лишь бы не прислуживать «падшей женщине».

— Благодарю вас! — говорила Лилиане каждая пациентка. — Вы спасли мое тело и согрели мою душу.

— Надеюсь, вам есть, куда отправиться? — неизменно спрашивала та с улыбкой.