В поиске сна - Матвеев Александр

и все еще пребывая в шоке от увиденного я не сразу заметил еще одну светящуюся точку, душу, как и я по всей видимости. Она была яркая, возможно одна из новоиспеченных постояльцев кладбища честных.

- Что здесь происходит!? - спросил высокий, взволнованный женский голос.

Слышать интонации в голосе было странно, обычно общение было бесцветным и дополнялось лишь образами, которые светлячки могли друг другу иногда посылать, но это требовало очень много сил. Трудно было вообще разобрать с кем ты общаешься, с мужчиной или женщиной, стариком или ребенком.

- Ты новенькая? - только и смог спросить я.

Светлячок приблизился ко мне вплотную.

- А кто спрашивает? - в голосе слышалось раздражение, я почти представил хмурую женщину в кухонном фартуке и бигудях с руками, упертыми в бока.

- Прошу прощения, Филин Виктор Архипович, - сказал я, мысленно отвесив легкий поклон.

- Филин? Хирург? Тот самый?

- Хм, хирург.. возможно, память возвращается, но не так быстро, а в каком смысле тот самый?

- Ну тот, который мэрского сынка отказался покрывать, что тот у него в больнице лежал в то время как он, с дружками девчонку насиловал, студентку. А потом, когда того в тюрьме знатно оприходовали, отказался оперировать и тот помер, а через неделю вы пропали. Тело только через неделю из озера Доброты выловили.

Через неделю.. таких подробностей я не знал. Хотя память заботливо разложила полученные сведения по полочкам и многое стало понятнее. Все примерно так и было, я действительно отказался оперировать этого подонка, принципы оказались дороже клятвы. Состояние его было плачевным, ни в одной тюрьме насильников не ждало ничего хорошего. Даже связи отца не помогли. Ни довезти его до соседнего города, ни привезти к нам оттуда другого толкового хирурга не успели. После его смерти я пил несколько дней и пришел к выводу, что после не могу быть врачом. Он получил по заслугам и отправился на тот свет. Я решил, что наверно и мне пора. Но не успел, за мной пришли раньше. Даже дела в порядок не привел.

- Получается, что тот самый, - я горько усмехнулся, до сих пор не увереный, правильно ли я поступил.

- Вас хоронили как мученика, все скорбели, а сам мэр через день после похорон, сам в петле оказался, но не ясно, по собственной воле ли, - в голосе послышался интерес.

- Я не имею к этому отношения, если вы об этом, хотя есть предположения, но, - мне показалось, что мой голос непроизвольно стал сухим, - вы не представились.

- Ой, и правда, простите, - создалось впечатление, что она в этот момент расправляет фартук, оглядывает себя, поправляет прическу, в воздухе витало смущение, - Мария. Мария Харти. Воспитатель детского сада номер тридцать один.

- Надо же, когда-то и я туда ходил, на тот момент его только открыли. Интересная у вас фамилия, никогда не слышал.

- Это фамилия директора детского дома в котором я выросла.

- Как вы здесь оказались?

- Я и сама не знаю, не думаю, что у меня были враги, но пока что все в тумане. Очнулась тут, а как сюда попала не знаю. Потому и не поняла сначала, что я умерла. А потом сразу такое, - казалось, что она указывает на мальчика.

Пока мы разговаривали он снова стал прежним, исчезли раны и ничто не напоминало о тех зверствах, что происходили здесь совсем недавно. Увидев такое при жизни я бы, наверно, крепко задумался над тем, ту ли профессию я выбрал. Что за самоисцеление я сейчас наблюдал? Ничего общего с привычной мне медициной. Наверно дело в той «черной троице», что каким-то образом связана с малышом, симбиоз или паразитизм, не ясно. Это же какую научную работу написать можно, но перед кем ее озвучивать. Есть ли путь назад? Надо больше узнать, и о мальчике, и о себе самом, какая судьба ждет таких как я и Мария. И как будто прочитав мои мысли к нам обратился голос.

- Мы думаем, нам стоит продолжить беседу, - сказал снисходительный голос.

- Ой, - Мария заметалась в воздухе, в голосе были слышны панические нотки, и я ее понимаю, - кто это сказал?

Пока лихорадочно двигалась из стороны в сторону я заметил, что между нами, все время еле виднеется абсолютно прямой луч света, едва различимый, но он точно есть.

- Мария, это… наверно проще будет показать, чем объяснить. - я подлетел к потерявшему сознание мальчику, - вы нас впустите.

- Да, разделить вас уже не получится, но это и хорошо.

Разделить не получится? Прозвучало это странно, об этом тоже надо расспросить.

- Идем, - Мария не успела ничего ответить, как вокруг нас завихрилась темнота.

В этот раз никаких красочных эффектов, только неравномерно смешанный черный и серый цвет. В отсутствии всей этой мишуры пространство напоминало круглое помещение с высокими, уходящими в никуда, стенами. Взгляд постепенно сужался до привычно обзора перед собой. Было приятно снова ощущать себя человеком. Я оглядел себя, одежда была та же самая, что и в прошлый раз, сжав в ладонях подол рубашки я ощутил ее текстуру. Как настоящая! Ощутив движение рядом со мной, я обернулся и увидел как из тумана проявляется человеческая фигура. Так вот как это выглядит со стороны. Туман появлялся вокруг и как будто напитывал тонкими струйками новое тело, это сопровождалось легким серебристым свечением. И вот уже через несколько мгновений я смотрел на Марию Харти, девушку лет тридцати пяти на вид, по крайней мере для меня. Люди в этом возрасте выглядят совершенно по-разному, кто-то перестает за собой следить и уделять себе время и средства, считая что пик жизни уже пройден. Другие в этом возрасте продолжают гореть или же вообще только расцветают.

Вопреки моим ожиданиям ни о каких фартуках и бигудях речи не шло. На очень стройном теле было облегающее закрытое черное платье с небольшим разрезом до середины бедра, довольно высокие ботильоны, короткая кожаная курточка и платок на шее. Каштановые волосы сзади были собраны в хвост, а передние пряди образовывали каре. Светлое лицо было милым, а из-за прядей волос лицо казалось еще уже а лоб выше. Появление было бы эффектным, но потерянный расфокусированый взгляд выдал ее дезориентацию.