И в темноте увидеть свет - Сергей Александрович Самохин

будки была так же дверка, вроде как служебная, для приема грузов и выхода кассира на “покурить”. Сейчас дверка вела практически сразу в густой кустарник на склоне горы за заправкой, но я ее открыл, чтобы будку хоть как-то протянуло утренним сквозняком.

– 

Луиджи, ты мне хотел что-то рассказать. – решил не тянуть кота за хвост я.

– 

Да. В городе разговаривать не очень удобно, особенно на такие темы, которые касаются самого Центра.

– 

Мы говорим сейчас о том конвое, в котором… погибла Анна? Моя жена? – а вот сказать вслух это оказалось сложнее, чем я думал. Комок рванул к горлу, но остановился.

– 

Да. Если по порядку… Тот конвой был в принципе нормальным, обычным – мы перевезли детей в Сиену, отдали их там на попечение той базы. Там вообще хорошая база, да ты и сам видел наверное.

– 

Видел. Так а что не так стало с тем конвоем?

– 

С конвоем всё так. Вопрос в том, что мы везли обратно. Кроме обычного груза нас попросили доставить пару человек в Портофино. Это в общем тоже не редкость, но тут попутчики были странными. Очень странными. Один из них по виду ученый, он даже выглядел, ну как выглядит ученый. – сделал неопределенный знак рукой Луиджи. Он явно волновался, и осторожно подбирал слова, – И у него совсем небыло оружия, никакого, что меня очень удивило.. А второй был в наручниках, и с мешком на голове.

– 

Преступник? Может, бандит?

– 

Нет. Меня попросили сопроводить этих двоих до автобуса, усадить их, а всем остальным приказали распределиться по машинам конвоя, даже Ане, которая ехала в автобусе в Сиену вместе с детьми. В автобусе все же удобнее ехать. Ну так вот, когда я довел тех двоих до пустого автобуса, и начал их рассаживать безопасно, то тот, второй, застонал. Ученый вдруг так буднично стащил с него мешок и чем-то уколол в шею. Андрей, это был зараженный!

– 

В смысле? С мешком зараженный? А он… Он не нападал совсем? Это конечно необычно, но…

– 

Необычно было то, что он заговорил с ученым. Он сказал ему что-то вроде “Пьер, хватит этой ерунды. Это ни к чему хорошему не приведет. Меня эта дрянь уже и не спасет, и не остановит. Тебе придется придумать что-то другое.”. Причем говорил совершенно нормальным, разве что чуть хриплым голосом. Ученый ему ничего не ответил, только накинул ему обратно мешок на голову.

– 

Он говорил на английском?

– 

Нет, на французском. Но я хорошо знаю этот язык, учил его в гимназии. Ты понимаешь, они были знакомы! И зараженный вел себя вполне спокойно, и даже говорил осознано. Меня это тогда просто шокировало, я наверное стоял столбом, но ученый словно спохватившись, вытолкнул меня из автобуса. Мы все распределились по машинам, причем машины оказались набиты битком, а в автобус никого не пустили, но я уже понимал, почему. Остальные же просто злились на глупые инструкции, я во время конвоя ничего никому не сказал. На обратном пути все шло гладко до того самого места. Автобус грамотно подорвали, лишив возможности ехать, но не убив никого. Это делали профессионалы, дилетанты бы так не сумели просто: очень точно направленный взрыв, передний мост оторвало практически, а салон остался цел. Потом стрельба, мы конечно полезли из машин наружу. В автобусе дико заорал кто-то, то ли ученый, то ли его спутник, и Аня вдруг рванула туда. Я кричал ей, чтобы она не бежала, но она добралась до двери, и забралась внутрь, закрыв дверь за собой. В меня почти сразу попали, из тоннеля сзади, там тоже оказались бандиты, и я получается был зажат между двух огней. Мне повезло перекатиться через бетонный разделительный бордюр, патронов было много, вся разгрузка была забита, и я решил продать жизнь подороже. Когда уже поубивали почти всех наших вокруг, я вдруг услышал, что какой-то бой идет на склоне горы. Потом рвануло две гранаты, одна перед автобусом, вторая в нем самом. Ну а потом ты сам все знаешь.

– 

Спасибо, что поделился. – я облизал пересохшие губы. Нет, все же времени прошло ещё недостаточно, мне ещё как больно. – Всё это очень странно, но… Но ничего сверхъестественного. Ну говорящий зараженный, – я умолчал о том, что сам встречал такого же. – Ну, знаком с ученым. Понятно, все это подозрительно и необычно, но…

– 

Потом меня сразу поместили в госпиталь, сделали операцию, и через пару дней обрадовали, сказав, что ходить нормально я уже не смогу, а значит стал никому не нужным инвалидом. – Луиджи грустно улыбнулся. – На следующий день после операции в госпиталь пришли представители армии, двое, но без погон. Фамилий тоже не назвали. Сообщили, что из того конвоя я единственный, кто выжил, и стали все подробно расспрашивать. Я их конечно послал нафиг, но в палату тут же зашел наш Лаццо, и мягко но уверенно приказал мне все им рассказать и вообще, всячески посодействовать. Ну а что, приказ есть приказ, я им рассказал все, кроме того, что видел того зараженного и в курсе, что он разговаривал..

– 

Но они были в курсе, что вы кого-то везли?

– 

Сто процентов. Они на это и напирали. Я сказал про пленника в мешке и про второго, что я не знаю, кто эти оба. Они поспрашивали, не заметил ли я чего необычного, я очень честно ответил, что нет. Их интересовало, зачем Анна побежала в автобус, я сказал, что она очевидно пыталась помочь там тому, кто кричал… В общем, мы поговорили, и они ушли, пожелав мне скорейшего выздоровления. После больницы я пытался поговорить с тобой, но… Ну, в общем был не тот момент, я понимаю. Тогда я начал искать сам. Ты прав, история показалась мне не такой уж и серьезной, но делать мне все равно пока было нечего. У меня есть хороший друг в Центре Портофино, он из армии, мы вместе служили когда-то, только его взяли тут в армию, а меня вот в сопровождение. Я ему доверял на все сто, и рассказал ему эту историю, всю, как есть. Он посоветовал мне не лезть не в свое дело, но все же что-то мне удалось узнать. Андрей, зараженных сделали мы сами, сами люди, пытаясь вызвать какие-то мутации. Ты удивишься, но мне кажется, что все те страшилки, которые рассказываются по пьяни – правда. Ну или часть этих страшилок. Это задумывалось как что-то вроде программы супер-солдата.