Под парусом сквозь века. Век XIX. - Никита Владимирович Ежов

этих ракет составляла около двух километров, что, по сути, делало их довольно серьёзным преимуществом на поле боя. Точность, правда, подводила. Но если стрелять много, куда-нибудь да попадёшь. Естественно, такой прикольной вундервафлей заинтересовались отхватившие англичане. Уильям Конгрив (не тот, который поэт) с майсурийской ракетой наперевес побежал изобретать новое оружие. Злые языки утверждали, что часть наработок он спёр у ирландского националиста Роберта Эммета. Тот факт, что он спер идею индусской ракеты никого не смущал.

В принципе, Конгрив не сильно изменил суть майсурийских ракет. За неимением бамбука к ракете крепился деревянный шест, из-за которого ракета сильно уходила вбок, и крепилась к шесту она с помощью кронштейнов на корпусе, а не привязывалась, как у примитивных жителей Майсура. Да и корпус ракеты англичане делали из листового металла, а не отливали трубочки. Со временем появились разные модификации, усовершенствования и прочее. Но изначально «разработка Конгрива» почти не отличалась от индусских изделий.

Первый блин Булонью

После торжественной презентации ракеты, наш «изобретатель» получил добро на испытания нового оружия в бою. Собственно, с кем чаще всего бодались эти любители ракет? Правильно — с любителями лягушек. В те времена за Каналом обосновался один очень амбициозный корсиканец. Потом этот корсиканец умрёт на Святой Елене, и в честь него назовут тортик — но в тот период Наполеон Бонапарт потихоньку загребал в свои руки Европу. Англичане были недовольны, войны с небольшими перерывами шли уже несколько лет. В ноябре 1805 года англичане решили испытать новое оружие на извечном противнике, и направили Конгрива с его ракетами за Канал, к городу Булонь.

В те два дня удача улыбалась французам. Сильный шторм и попытка запустить ракеты под холодным дождиком не увенчались успехом. Думаю, французы долго смеялись над несколькими лодочками в море.

Спустя одиннадцать месяцев в Булони было не до смеха. С двадцати четырёх лодок город полчаса обстреливали 32хфунтовыми ракетами Конгрива. Как выяснилось позже, обстрел вызвал серию пожаров в городе. Насколько успешно было применение, англичане не поняли. Вроде обстреляли, вроде город горел — но точной информации нет. А раз результат испытаний неясен, то их надо повторить.

Немного о политике

К 1800 году отношения Российской империи и Великобритании откровенно портятся. Император Павел, человек неоднозначный, остался не в восторге от Нидерландской компании и захвата Мальты англичанами. Господство уроженцев Альбиона на море изрядно допекло «Русского Гамлета», и он начал торговую войну против «Владычицы морей». Уже в начале декабря, всего через пару недель, был сформирован союзный договор между Россией, Пруссией, Данией и Швецией. Союзные страны возвращались к вооруженному нейтралитету. Грубо говоря, это обозначало «Мы нейтральны, нас не трогать. А тронешь — огребешь», и относилось в первую очередь к морской торговле. С учетом торговых ограничений, введенных в ноябре, Англия оказалась в неприятном положении.

Во-первых, кончилась сытая жизнь. Экспорт пшеницы из России в Англию оказался, мягко говоря, затруднен. С голоду на островах бы не померли, но приятного мало.

Во-вторых, крупнейший поставщик конопли — Россия. А в то время конопля, а точнее пеньковые канаты, из нее производившиеся, были стратегически важным для флота ресурсом. Примерно, как ГСМ в наше время или около того.

В третьих…

Да можно долго перечислять. Общая картина британцев не порадовала. Крупный блок, который откровенно мешал торговле, полностью перекрывал Балтийское море и создавал перспективу угрозы на Северном Море. Да ещё и престижем Великой Морской Державы будто подтёрлись.

Собственно, в апреле 1801 года британцы вломили датчанам, и те вышли из союза. Император Павел погиб в результате заговора, и идея вооруженного нейтралитета накрылась медным тазом. Примерно тем же самым накрылась и зарождающаяся дружба между Российской Империей и наполеоновской Францией.

В 1807 году после заключения Тильзитского мирного договора Россия присоединилась к континентальной блокаде. Что касается Дании…

Не всё так просто было в Датском королевстве.

Во-первых, на тот момент Норвегия находилась под властью Дании, да и называлось всё это Датско-Норвежской унией. Фактически, проливы Каттегат, Зунд, Малый и Большой Бельты оказывались внутренними водами Дании.

Во-вторых, как раз на берегу Зунда (или Эресунн, как его ещё называют) располагался Копенгаген, столица Датско-норвежской Унии. В столице стоял датский флот. Кстати, довольно мощный. И этот флот в случае союза Дании с Францией становился реальной проблемой для Англии.

В-третьих, отношения Дании и России ещё со времен Северного союза были довольно теплыми. Подогревало их наличие общего «врага» — Швеции. Были периоды охлаждения пылкой дружбы (готторопский вопрос), но к началу девятнадцатого века дружба вновь окрепла. А Россия на тот момент заключила с Францией Тильзитский мир, чему в Англии были не рады.

Ну и в-четвертых, неприятно, когда к твоим берегам приходят охреневшие наглосаксы и нападают на твой флот. Датчане не забыли о нападении 1801 года, и особой любви к Англии не питали.

Итак, 1807 год. Дания присоединилась к континентальной блокаде. По большому счету, разборки англичан и французов Дании в Зунд не упёрлись, и выступать на той или иной стороне принц-регент Фредерик не собирался. Его желания мало кого волновали — одному корсиканцу нужен был флот для высадки в Северную Ирландию. Ещё Наполеон изрядно напрягался, имея под боком государство, не определившееся со стороной в войне.

Примерно так же напрягались и в Лондоне. Англичанам тоже нужен был датский флот, и не нужен датский нейтралитет, от которого неизвестно чего ждать.

«Светочи науки и культуры» с туманного Альбиона с января 1807 пытались понять, что им делать дальше и как себя вести с датским принцем-регентом. Были подковерные интриги с письмами, свидетельствующими о подготовке Дании и Португалии к союзу с Наполеоном, утверждение лорда Пемброка о том, что датский флот готов к выходу в море и ведению войны… В общем, пробирки со стиральным порошком тогда ещё не придумали, но концепция уже была разработана. После заключения Тильзитского мира и присоединении Дании к континентальной блокаде было принято решение отправить к Копенгагену экспедиционный корпус. 22 линейных корабля и до 30ти кораблей поменьше, 30 тысяч солдат. Командовал эскадрой адмирал Гамбье.

Где-то там, в этой вот орде «носителей культуры» затерялись шестнадцать гражданских специалистов под руководством Уильяма Конгрива. С учетом того, что расчёт одного наземного станка для пуска ракеты составлял четыре человека, можно сделать вывод и о количестве пусковых установок.

Высадка английских войск

Датская армия в то время стояла на южной границе королевства, ожидая возможного вторжения Наполеона. Прикрываясь опасениями, что датчане с оружием