Прикасаясь, я чувствую твоё сердце (СИ) - "Ksendagir"

Шин сидел в позе «лотоса» на полу ванной, угнездившись поверх коврика для ног и уложив себе на ноги завёрнутую в полотенце, как в кокон, Водку. В его обращенном в пустоту взгляде читалась неприкрытая грусть, потому что только сейчас он отчетливо понял, как многого из того, что было обычным делом для других, в его жизни попросту не существовало.

— Наверное, именно поэтому я так сильно цеплялся за Джона, ведь что бы ни происходило, он один всегда принадлежал только мне, — голос Шина затих, и он замолчал. За всё это время, что он и Джексон провели в перманентных встречах друг с другом, они ещё никогда раньше не говорили об отношениях, которые были в их жизни до их роковой встречи в баре почти полгода назад. И то, с какой лёгкостью он сейчас смог всё это произнести вслух, действительно глубоко поразило Шина. Больше не было той горечи и обиды где-то в груди, и вместо них он почувствовал неожиданное смирение и спокойствие в своем измученном сердце.

— Ты любил его? — услышал он хрипловатый голос Джексона и, очнувшись от собственных мыслей, вскинул голову, бросив на него удивлённый взгляд снизу вверх так, словно на мгновении позабыл о его присутствии рядом.

— Не знаю, — Шин мотнул головой и вздохнул. — Думаю, что да. Наверное, если то, что я чувствовал, и есть любовь, в чём я уже не уверен, то да, я любил.

— Ты не уверен? — Джексон продолжал рассматривать сидящего на полу мужчину с лёгкой ироничной улыбкой на красивом и невозмутимом лице.

— Я не уверен, — повторил за ним Шин и бесстрашно встретил на себе пристальный взгляд. — Не уверен, что правильно понимаю то, какой должна быть настоящая любовь. Но я хотел бы это понять, — добавил Шин, и адамово яблоко на его горле прокатилось сверху вниз и обратно, выдавая тщательно скрываемую нервозность.

Внезапно подавшая голос Водка напомнила двоим мужчинам о своём существовании, тут же обращая на себя всё их внимание. Джексон подобрал с пола мокрое полотенце и кинул его в корзину для грязного белья, а Шин снял с крючка небольшой фен и принялся сушить им собачью шерсть, методично расчесывая её специальной щеткой. Ему было неловко, потому что их с Джексоном разговор был прерван явно на слишком откровенной ноте. Шину даже показалось, что на какое-то мгновение атмосфера между ними стала слишком интимной, как будто их накрыло прозрачным куполом, загородив от всего, что происходит в мире. Еще никогда и ни с кем он не говорил так открыто о своих мыслях и чувствах, что в свою очередь заставляло его ощущать такое постыдное и непривычное для него смущение. Но звук яростно работающего фена не оставлял никакой возможности для этого разговора быть продолженным, и Шин испытывал облегчение. Он и так сказал сегодня Джексону слишком много и, возможно, сделал это совершенно зря. Ещё не хватало, чтобы он и по этому поводу принялся его дразнить, с него-то не убудет.

— Ну, всё, моя месть свершилась, — вздохнул Шин и отпустил счастливую собаку, которая тут же побежала к ногам Джексона. — А она красивая, хоть и дворняга, — заметил он, с интересом рассматривая маленького щенка. — Мне кажется, что даже чем-то похожа на тебя, — рассмеялся Шин и поменял позу, распрямив и вытянув длинные ноги перед собой. — Черт, вся футболка промокла, а другой у меня нет… — пальцами оттянув прилипшую к груди ткань, он брезгливо поморщился и тут же избавился от неё, быстро стянув с себя навсегда, по его мнению, испорченную вещь.

— Ну, допустим, если это значит, что я такой же милый в твоих глазах, как этот щенок, то я даже не стану обижаться, — отозвался следящий за ним внимательным взглядом Джексон. — А вместо футболки можешь взять что-нибудь из моего гардероба. Что угодно, — добавил, откровенно поедая глазами змея искусителя в татуировках, медленно поднимающегося с пола на ноги. — Но пока можно и так походить, я считаю, жарко ведь.

— Ага, жарко, — улыбнулся Шин одним уголком губ, имея в виду то ли температуру в комнате, то ли комментируя свой вид, так сходу и не поймёшь. — Так ты нас кормить будешь сегодня или нет? — и как будто поняв человеческую речь, Водка тут же тявкнула пару раз, весело забегав вокруг своего хозяина.

========== Часть 6 ==========

Джексон

Зато Джексон хорошо знал, что такое любовь, но легче от этого знания ему не становилось, если не сказать обратное. И еще ему были прекрасно знакомы все первые признаки любви, а поэтому внезапно открывшиеся чувства к Шину, которых стало слишком много, чтобы объяснить их обычным физическим влечением, пугали его. Он не мог с точностью сказать, что же именно чувствует, потому что чувствовал много, ярко и порой очень противоречиво, не мог дать даже себе ясное определение той теплоте, что распускалась в груди, стоило вспомнить про любовника. И во всем этом сладком, сахарном и чрезвычайно розовом великолепии Джексон увязал, как несчастная муха в медовом сиропе. А увязать отчаянно не хотелось. И за сим было решено рубить с плеча, пресекая любые попытки сердца вновь вернуться к уже однажды ранившему его чувству. Шишки, набитые предыдущими граблями, сходили очень долго.

Поэтому Джексон ничего не стал отвечать, а просто молча выслушал. Слушать он умел всегда, избегая лишних комментариев и ненужных советов, да и он не думал, что его реакция сейчас важна Шину, она лишь добавит еще больше масла в огонь неловкости, вспыхнувший так внезапно. Но отрицать то, какое смятение поселили в душе чужие откровения, Джексон тоже не мог. Он подумает об этом после, когда останется наедине с собой. Ну и Водкой, разумеется.

— Ее — обязательно, а тебя…., — Джексон подхватил виляющего хвостом щенка на руки и смерил Шина долгим, оценивающим взглядом, намеренно слишком откровенно проходясь глазами по сложным рисункам татуировки.

— Посмотрим на твое поведение, — и, развернувшись, величественно удалился, то и дело трепля кучерявую шерсть на боках Водки.

Готовить Джексон не умел, да и не любил в общем-то, поэтому его холодильник практически всегда был девственно пуст, если не считать месячного запаса минералки с лимоном, которую он пил каждое утро. А теперь, наверное, придется немного изменить устоявшимся привычкам: поселившаяся в его доме маленькая ушастая подруга заслуживает гораздо большего, чем стандартный сухпаек. «Ну, давай, начни еще кормить ее мраморной говядиной и гусиной печенью». Хотя, Джексон вполне мог и такое вытворить. Эксцентричность в некоторых вещах не была чужда его натуре.

Сам Джексон на полную катушку пользовался всеми благами цивилизации, которые доступны людям с внушительным счетом и абсолютным отсутствием тяги к кулинарии. В его районе было достаточное количество приличных ресторанов с кухней на любой вкус. И в одном из них он сделал заказ, когда Шин ушел мыть Водку. Готовили там хорошо, курьер приезжал быстро, так что, когда на кухне послышались мягкие шаги вернувшегося любовника, Джексон, не отрываясь от выковыривая супердорогого, супер премиального и супер полезного (как уверяли в магазине при ветклинике) щенячьего корма в новенькую блестящую миску, бросил ему через плечо:

— Надеюсь, ты ничего не имеешь против греческой кухни, а если имеешь… Водка, нет! Стой! — Джексон, не успевший до конца выложить корм, пытался локтем отпихнуть так и норовящую сунуть морду в миску собаку, и ему это почти удалось, но нет преград, которые бы не смог преодолеть растущий и голодный собачий организм, на пути к еде, поэтому улучив момент, Водка ловко извернулась и нырнула прямо носом в полную миску, начав активно работать челюстями. При этом она разом скребла всеми четырьмя лапами, громко повизгивала, хрюкала и чавкала. Не иначе как от восторга.

— Ды ты не Водка, а свиноводка какая-то, — Джексона слегка перекосило от открывшейся картины собачьего ужина, но справившись с собой, он поднялся, подавил желание вытереть грязные руки о домашние шорты и повернулся к Шину, одновременно с этим читая этикетку на корме.

— Так вот, если ты против, то у нас есть десять банок нежнейшей крольчатины в сливочном соусе с коричневым рисом и стручковой фасолью, — глаза Джексона сами собой расширились, и он усмехнулся, глянув на продолжающую свою скромную трапезу Водку.