Новая судьба - Лилия Лукина

– А где теперь его инструменты? У кого они? – осторожно поинтересовалась я.

– У кого? – он тяжело вздохнул и сказал: – Ну, один набор у меня, – и, предупреждая мой вопрос, добавил: – В целости и сохранности. Второй – в музее на Петровке, третий, как я слышал, в Америку один из наших увез. А четвертый… – он замолчал и я, не выдержав, укоризненно протянула:

– Ти-и-ша!

– Ну, у Коваля четвертый! – нехотя пробормотал он.

– То есть у Петра Петровича Ковалева? – заорала я, подскочив, и уставилась на него во все глаза.

– Ну и что? – не поняв моего волнения, удивился Тиша. – Он по молодости лет, ох, и лихим взломщиком был.

– Вадим!.. – я повернулась к нему, чувствуя, что у меня невольно дергается уголок рта.

– Я забыл вам сказать, Елена Васильевна, что Владимир Иванович ездил к этому человеку и получил от него твердые гарантии, что его… – Вадим замялся. – Скажем так, партнер, больше не практикует, и мы можем быть спокойны.

– Дай-то бог! – пробормотала я. – Очень хочу в это верить! Но… – я повернулась к Тише и спросила: – А Коваль не мог этот набор кому-то продать?

– Вряд ли! – с сомнением в голосе, немного подумав, сказал он. – Вещь, конечно, цены немалой… Очень даже немалой! Но… Нет! – решительно заключил он. – Коваль не бедствует, чтобы ради денег с таким набором уникальным расставаться. Да и память о молодости это. А потом, купи у него кто-нибудь этот инструмент, слушок бы обязательно прошел! Слаб человек! – осуждающе сказал он. – Не удержался бы и обязательно похвалился, чем теперь владеет.

– А украсть у Коваля не могли? Он же уезжал куда-то надолго? – спросила я, и Тиша уставился на меня, как на сумасшедшую.

– Матушка! Да ты ль поняла сама, чего сказала? – обалдело спросил он. – У Коваля украсть! Надо ж было такое удумать! Никитушкин инструмент – вещь легендарная! Его ни с каким другим не спутаешь! И в кармане не спрячешь! А как вызнают люди, кто этакое сотворил, то и жить этому умельцу до первой сходки – это, если он из наших. А, коль чужой, так его и без нее порешат!

– Значит, это совершенно нереально? – уточнила я, и Тиша в ответ только покивал головой. – Ну, раз так, Тиша, то мне, – я уперлась локтем в стол, подперла голову кулаком и самым будничным тоном закончила: – телефон Коваля нужен.

Услышав это, Тиша подавился сигаретным дымом и закашлялся, а потом, вытерев выступившие слезы, хрипло спросил:

– Откуда ж я тебе его, матушка, возьму?

– Елена Васильевна! – встрял Вадим. – У Владимира Ивановича должен быть.

– Естественно, – согласилась я. – Да вот только самого Владимира Ивановича нет, и ждать его времени тоже нет. Или вы думаете, что я у него в кабинете обыск устраивать буду? – Вадим только растерянно пожал плечами. – Вот именно! Да и не держит он такие вещи на открытом месте. Небось, в сейфе запер!

– Матушка! – обрадовался Тиша. – Да я тебе этот сейф… – начал, было, он, но под моим взглядом быстро увял и потупился.

– Ти-и-иша! – укоризненно сказала я. – Неужели тебе легче сейф вскрыть, чем к Филину съездить? Ведь наверняка знакомы! Ну, что тебе стоит поинтересоваться у него телефоном своего бывшего коллеги. Тем более, что Коваль от дел отошел и женился к тому же!

– Ну, знаком я с Филином! – нехотя согласился он. – Только к нему я не поеду – поругались недавно.

– Чего же это вы не поделили? – удивилась я.

– Так! – неопределенно ответил он, глядя в сторону, и, вздохнув, пообещал: – Ладно! Добуду я тебе телефон! Позвоню кое-куда и выясню! – а потом с совершенно непонятным мне выражением лица, покачивая головой, сказал: – Ох, и хватка у тебя, матушка! Мертвая! И знаешь чего? – он немного подумал, колеблясь: говорить или нет, а потом все-таки сказал: – А ведь ты, матушка, Пана со временем заменишь! Попомни мое слово – заменишь!

– Ну это уж, Тиша, как пойдет! – ответила я и, возвращаясь к дню сегодняшнему спросила: – Ты замок-то от кабинета наладить сможешь? Не стоять же там парню столбом несколько дней!

– А! – отмахнулся, поднимаясь, Тиша. – Дело нехитрое! Сейчас и займусь! Ну, пойду я, матушка! А то у тебя сейчас дел невпроворот, а я тут тебе своими рассуждениями стариковскими голову морочу. А, как телефончик-то узнаю, так тут же и приду!

Он вышел, а смотрела на закрывшуюся за ним дверь и мысли у меня в голове плясали польку-галоп: то, что сказал Тиша, могло объяснить все сразу, а могло и запутать ситуацию еще больше.

– Елена Васильевна! – как сквозь вату, донесся до меня голос Вадима.

– А? Что? – очнувшись от своих размышлений, спросила я.

– Я понял, о ком вы сейчас думаете… – начал, было, он, но тут дверь распахнулась, и вошедший парень в камуфляже с порога громко и радостно сказал:

– Командир! Докладываю: мы нашли!

На минуту в комнате повисла мертвая тишина, а Светлов, недовольно скривившись, показал парню глазами на меня, давая понять, что докладывать нужно мне, и тот тут же повернулся в мою сторону.

– Виноват, Елена Васильевна! Мы нашли!

– Что вы нашли? – внезапно пересохшими губами спросила я, и под ложечкой засосало от нехорошего предчувствия.

– Елена Васильевна! Этого словами не описать! Нет! – поправился он. – Описать-то можно, только вы не поверите. Это видеть надо!

– Значит, будем видеть! – решительно произнесла я, поднимаясь. – Куда идти?

– Вообще-то, – замялся парень, – далековато идти придется.

– Ничего! Я уже предупреждала Кирилла Владимировича, что набегаться нам придется досыта, так что мы ко всему готовы.

Выйдя с территории усадьбы, мы свернули налево и двинулись вдоль ограды. Идти нам пришлось не меньше получаса, когда мы увидели впереди группу светловских бойцов и большую черную овчарку, которая равнодушно посмотрела на нас и тут же отвернулась – мы были ей совершенно неинтересны (без команды, конечно!).

– Ну, что вы здесь нашли? – спросила я, подходя к ним.

– Да вот выяснили, как он в усадьбу проник, – сказал какой-то парень и, судя по тону, явственно ощущая, что я ему не поверю, объяснил: – Он через ограду перепрыгнул.

На миг я опешила, а потом раздраженно спросила:

– Это, что? Шутка? Так обстановка к ней как-то, знаете ли, не располагает!

– Да нет, Елена Васильевна! – вздохнув, словно он лично был в этом виноват, ответил он. – Он действительно перепрыгнул через ограду.

– Молодой человек! – сквалыжным тоном начала я. – Эти бетонные плиты высотой никак не менее трех метров…

– Три с половиной, – деликатно дополнил Светлов и уточнил: – И на столько же в землю уходит. Ну, чтобы никто подкоп не мог устроить.

– Тем более! – подчеркнула я. – Поверху идет «колючка»…

– Под напряжением, – опять уточнил Светлов.

– Хорошо, – кивнула я. – Значит, все в сумме это дает никак не менее четырех метров. Так такую высоту, насколько мне известно, даже олимпийские чемпионы не берут! И потом, где же тогда шест? И как охрана могла прошляпить человека, который прет такую орясину? Или он, по-вашему, с места сиганул? Или здесь мертвая зона?

– Позвольте мне все-таки объяснить! – терпеливо заметил парень и начал рассказывать: – Здесь не мертвая зона. Камеры, вообще, установлены так, что мертвой зоны не существует. По всей видимости, этот человек – профессионал высочайшего класса и кроме того он очень хорошо подготовился. Смотрите, – показал он, – на расстоянии пяти метров от ограды вся растительность выкорчевана и тут ровное, забетонированное место, а вот дальше идут кусты с деревьями. Он прополз через кусты…

– Но они должны были шевелиться, и это не могло остаться незамеченным для охраны, – попыталась возразить я, на что парень отреагировал совершенно спокойно:

– Ветер! Он качал ветки деревьев, и тень от них двигалась по земле и кустам, вот на это никто и не обратил внимания. Потом он подошел сзади к этому дереву, – он показал на мощный и старый дуб, – и залез на него.

– Дорогой мой! – иронично сказала я. – Я в детстве сама лазала по деревьям, как обезьяна, и хорошо знаю, что для того, чтобы забраться на них, нужны ветки хотя бы в пределах досягаемости, а здесь они начинаются метрах в трех от земли. Ствол же такой толстый, что его не обхватить.

– А он… – начал, было, парень, а потом сказал: – Рискнете? – и кивнул на влажную, размокшую от растаявшего снега и еще не высохшую землю.

– Рискну! – бодро ответила я, и мы все двинулись к дубу.

– Смотрите! – сказал парень и показал на свежие глубокие царапины на коре дерева с противоположной от ограды стороны. – У него на руках и на ногах были приспособления, что-то вроде когтей, так что ему ничего не стоило забраться наверх, выбрать там ветку попрочнее и поудобнее, пройти по ней до конца, раскачаться и… И перелететь через ограду.

– У него, что, крылья на ногах? – обалдело спросила я. – Тут до ограды метров семь, не меньше… Ладно! Пусть шесть, если считать длину ветки! Да и там, уже внутри усадьбы, ему, как минимум, еще два метра запаса надо было иметь. Итого: восемь. Для того, чтобы прыгать, ему нужен был запас высоты. Ограда со всем, что на ней, вкупе дает четыре метра, так что прыгать ему нужно было метров с пяти, а, скорее, с шести. Предположим, что все было, как ты сказал, но с каким же тогда ускорением ему приземляться пришлось? Да он бы себе руки-ноги переломал! А он после этого еще по дому шастал!