Тайна врат - Егор Дмитриевич Чекрыгин

вообще постараюсь развлечься так, чтобы следующие полгода мне было очень стыдно за себя и тянуло исключительно к аскетическому образу жизни. Потому как другой мне и не светит. Надеюсь, ты ко мне вскоре присоединишься?

— Эх, — вздохнул в ответ Ренки. — Кажется, тебе придется обойтись без меня. Мне еще надо сделать кучу дел, которые не свалишь на сержантов.

А несколько ранее, но совсем в другом месте Фааркоона, происходили совсем иные события. Надо отметить, что эта часть города не отличалась ни особенной красотой, ни чистотой улиц, ни добропорядочностью населяющих ее жителей. Скорее наоборот — именно тут и находилась самая мерзкая и вонючая клоака этого в целом довольно милого городка, населению которой уже некуда было спускаться дальше по социальной лестнице.

В двери кабачка «Морской конь» влетел некий субъект, щеголяющий в невероятного вида лохмотьях и обладающий лицом законченного пьяницы и здоровенным шрамом через всю левую щеку.

Не останавливаясь в дверях, он сразу подбежал к стойке кабака и, тяжело дыша после долгого бега, с ходу выпалил в лицо хозяину:

— Он тут!

— Кто — он? — меланхолично протирая грязной тряпкой еще более грязные кружки, переспросил хозяин.

— Тот самый волонтер, за которого была назначена награда! — судорожно хватая воздух и жадным взглядом косясь на кувшин вина, ответил вестник. — Ты, кстати, имей в виду: я первый тебе об этом сказал! Помнишь, тот молодой длинный оу, который с приятелями вырезал всю компашку Фоата? У них еще у всех на погоне булава была? Так вот, он только что прибыл в город на корабле. Видать, прямо с войны. Тока он теперь офицер, и с ним компания из еще одного офицера и двух солдат. Ты помни, я тебе это первый сказал!

— Сказал и сказал, — флегматично ответил хозяин. И, взяв кувшин, наполнил одну из свежепротертых кружек и сделал ею движение в сторону жадно смотревшего на нее бродяги. — А проследить, куда он дальше пойдет, сможешь?

— Да как нечего делать! — радостно хмыкнул бродяга, непроизвольно сглатывая и протягивая руки к заветному напитку.

— Сможешь сказать, где он будет сегодня ночью, — пододвигая кружку в сторону пьяницы, продолжил кабатчик, — неделю будешь пить, сколько влезет. Или тебе денег дать?

— Нет! — испуганно отшатнулся тот. — Лучше выпивку!

Бродяга обманул ожидания кабатчика. Ибо этой ночью Ренки не остался в Фааркооне, а сразу после посещения Тайной службы, взяв наемную лошадь, отправился в университет, чтобы разместить очередной заказ от Готора.

Что именно он там заказывал, Ренки не смог бы рассказать даже под пытками. Сунув ради интереса нос в бумаги, переданные Готором, он чуть не вывихнул себе челюсть, зевая от скуки. Все, что он там обнаружил, — это какие-то мало понятные алхимические формулы и описания процессов. Рисунки-схемы таинственных банок — склянок — трубочек тоже не увлекли юного оу, и он, сложив бумаги обратно, решил просто поработать курьером.

«Просто поработать» не удалось. И когда почтеннейший Микааш, профессор кафедры алхимических преобразований веществ, узнав, от кого пришло послание, весь буквально затрясся от нетерпения и, едва ли не истекая слюной, потребовал пояснить ряд непонятных ему моментов, Ренки вот уже второй раз за день почувствовал себя необразованным бездарем. И это было весьма обидное чувство.

И обидное чувство привело его в университетскую библиотеку, где он, обложившись книгами по алхимии и судостроению, попытался в сжатые сроки обзавестись всеми знаниями, что накопило человечество по этим темам еще со времен постройки Первого Храма. Увы, но все, чем обзавелся юный офицер в результате нескольких часов решительного штурма кладезя знаний, — лишь больная голова, несчастный вид и стойкое убеждение в своей полной бездарности.

«Кто же все-таки такой этот Готор? — думал Ренки, ужиная в зале гостиницы, ставшей его приютом на эту ночь. — Как в одном человеке сочетаются знания, способные повергнуть в душевный трепет седовласого профессора, озадачить человека, судя по всему (приходится это признать), неплохо разбирающегося в кораблестроении, поразить новизной инженера-фортификатора, отвечающего за целую армию, с умениями попасть в цель из мушкета на три сотни шагов, запугать целую банду каторжников и ломать ударами кулаков доски? И ведь это только то, что лежит на поверхности. Еще ведь и поразительные знания из области истории и древних языков, медицины и трав, торговых сделок, шпионажа, воровства и множества всего иного, что словно бы исподволь постоянно всплывает в его разговорах. Какую тему ни затронь — почти всегда по ней я могу услышать по ней компетентное мнение, а то и целую лекцию. А с тем же Риишлее Готор фактически общался как с равным, по крайней мере, по уровню понимания проблемы, когда речь заходила о хитросплетениях политической жизни и разных интригах. Откуда взяться таким знаниям у простого вояки или ученого? Поневоле вспомнишь этого самого Манаун’дака, которым Готор так интересуется. Тот ведь тоже считается чуть ли не родоначальником всех знаний на земле. Неудивительно, что он привлек внимание такого же всезнайки. А если еще учитывать реакцию Готора, когда он увидел буквы на обломке древней булавы, якобы принадлежащей легендарному герою древности Лга’нхи… Интересно мне все-таки знать, где находится тот самый Легтский архипелаг, откуда якобы приехал Готор. Уж не среди небесного ли океана? И я не удивлюсь, если вдруг выяснится, что Готор — некий низвергнутый на землю небожитель, который не знает, как вернуться обратно! В общем, надо хорошенько присмотреться к своему странноватому приятелю. Нет, не с целью донести Риишлее или в чем-то уличить. Просто уж очень интересно!»

С такими мыслями Ренки благополучно поднялся в свою комнату и проспал всю ночь в полном спокойствии. А с утра пораньше он уже был в седле и следовал обратно в Фааркоон. В прекрасном настроении, ни о чем особо не думая и не терзаясь никакими сомнениями. Да и, в конце концов, к чему печалиться? Раннее утро, теплая погода, светит солнышко… А то, что Ренки чего-то там не знает… Ну так ведь он — обычный парень, родом не с небесных твердей. Зато шпагу его рука держит крепко, глаз меток, ноги быстры и тело выносливо. Впереди у него прекрасное будущее, потому что у человека, достигшего таких высот в столь юном возрасте, да еще и