Семь престолов - Маттео Струкул

class="p1">— Группа николотти собирается в соседних переулках и скоро двинется к церкви…

— С какой целью? — перебила его дама.

— Ограбить и убить вас. По той простой причине, что вы богаты, а они нет.

У Поднесены перехватило дыхание.

— Думаешь, они осмелятся ворваться в храм Божий? — спросил кардинал у Барнабо.

— Не сомневаюсь. И едва ли добрые монахи смогут помешать бандитам.

— Значит, нужно спасаться на моей лодке, — с поразительным спокойствием заявил Панчьера. — Она совсем рядом, уже спущена на воду и готова к отплытию.

Ваше высокопреосвященство, — обратилась к нему Полиссена, которой с трудом, но все же удалось взять себя в руки, я вынуждена просить вас о помощи.

— О чем речь, я буду счастлив помочь вам. Но сейчас, моя дорогая, нам стоит последовать совету вашего слуги.

Не говоря больше ни слова, все трое поспешили к выходу из церкви.

На улице Барнабо ощутил порыв холодного утреннего ветра, а затем увидел именно то, чего так опасался: из переулка напротив появилась группа оборванцев и решительно зашагала к церкви. Николотти сжимали в руках палки и ножи, и, судя по выражениям лиц, намерения у налетчиков были самые кровожадные.

— Скорее, госпожа, скорее! Бегите к лодке! — воскликнул слуга.

— Барнабо… — прошептала Полиссена.

— Бегите! — решительно повторил он.

— А как же ты?

— Я попытаюсь их задержать.

— Ваш слуга прав, мадонна, надо поторопиться. — Не тратя больше слов, старый кардинал подхватил Полиссену под руку и почти поволок к лодке, которая стояла на приколе неподалеку. — Никколо, скорее! — крикнул он капитану. — Отплываем, иначе нас убьют!

Пока рука Панчьеры уверенно тащила ее вперед, Полиссена успела разглядеть людей из банды николотти. Грязные и изголодавшиеся, оборванцы спешили к ним. Некоторые уже начали швырять камни.

Снаряды еще не достигали цели, но постепенно падали все ближе к Барнабо, который тем временем вытащил из-за пояса кинжал.

Полиссена и кардинал подбежали к причалу.

Моряки уже отвязывали тросы. Пока двое из них помогали знатной даме подняться на борт, кардинал раздраженно бросил остальным членам экипажа:

— Чего вы ждете?! Не собираетесь же вы бросить этого бедолагу одного? Он под моей защитой, и если с ним что-то случится, виновата будет моя гвардия. Скорее, помогите ему!

Услышав приказ, трое мужчин с арбалетами сошли с лодки. Раздались первые выстрелы, и арбалетные болты пронзили холодный воздух. Легкие порывы морозного ветра не могли им помешать: стрелы обрушились на оборванцев. Две из них пролетели мимо цели, но третья ранила одного из разбойников в руку, и тот громко закричал.

Остальные остановились в нерешительности; некоторые николотти уже пятились, побросав камни, которые сжимали в руках.

Тем временем Барнабо, воспользовавшись замешательством в стане налетчиков, со всех ног кинулся к лодке кардинала.

Арбалетчики неторопливо отступили, держа на виду свое смертоносное оружие.

Бандиты не решались преследовать их. То, что казалось легким грабежом, грозило обернуться кровавой схваткой, а никто из николотти не спешил мериться силами с профессиональными гвардейцами.

Пока оборванцы топтались на берегу, лодка отчалила и заскользила по каналу, оставив церковь Сан-Николо-деи-Мендиколи позади.

Облокотившись о борт, Полиссена еще некоторое время разглядывала налетчиков: их перепачканные углем лица с редкими почерневшими зубами приводили ее в дрожь. Свидание с кардиналом оказалось намного опаснее, чем она ожидала.

Будто прочитав беспокойные мысли спутницы, Антонио Панчьера положил руку ей на плечо:

— Не бойтесь, мадонна, вот увидите: наша первая встреча станет началом пути, который принесет всем нам удачу.

Полиссена надеялась на это всем сердцем.

ГЛАВА 10

ГЕРОЛЬД

Миланское герцогство, замок Порта-Джовиа

Значит, это правда, подумал Филиппо Мария. Его войско в Маклодио разбито. И ни один из командиров не решился сообщить об этом лично. Они отправили вместо себя Герольда, и Филиппо Марии пришлось выслушивать дурацкие оправдания этого ничтожества — настоящее оскорбление для герцога Висконти.

Мастифы рычали все громче.

Вдруг Филиппо Мария отчетливо понял, как нужно поступить. Он отпустил гвардейцев и приказал им закрыть двери, а затем окинул Герольда оценивающим взглядом.

Анджело Барбьери с ужасом догадался, что задумал герцог. Чего-то подобного он и опасался с той самой минуты, когда сел на проклятого коня и отправился в Порта-Джовиа с вестью о поражении.

Об изощренной жестокости Филиппо Марии Висконти слагали легенды. Не менее известна была и его мания преследования. Именно поэтому герцог все время сидел взаперти в своем замке, держа под рукой верных мастифов. Он не решался покидать крепостные стены, одержимый страхом, что на него нападут тайные враги. В Милане шептались, что Висконти совсем потерял рассудок и превзошел в безумстве собственных предков. Его поведение порождало страх, а от страха один шаг до враждебности. Жители города впитывали ненависть к герцогу с молоком матери; она переходила из поколения в поколение и обладала такой мощью, что в ее пучине меркли любые другие чувства. В те дни, полные боли и смерти, Милан бурлил, как кипящий котел, а Филиппо Мария плел свои пагубные сети, скрывшись за надежными стенами замка Порта-Джовиа. Словно паук, герцог день за днем копил в себе холодную злость, подпитывая постоянно растущую шпионскую сеть. Многочисленные соглядатаи старательно доводили до его ушей каждую мелочь, даже самую незначительную, и разум правителя, отравленный подозрительностью и страхом, тут же находил признаки очередного заговора, зачастую не имевшие под собой никаких оснований.

Герольд горько усмехнулся: как жестоко судьба посмеялась над ним! Франческо Сфорца спас его в битве, где полегли почти все его товарищи, но потом отправил на растерзание жестокому тирану.

Филиппо Мария Висконти подал знак, неторопливо, будто неохотно махнув рукой. Он знал, что любимые мастифы не замедлят исполнить его волю.

Все произошло в считаные секунды.

Кастор и Полидевк оскалились, обнажая фиолетовые десны с острыми клыками. Их рычание заполнило все пространство зала.

* * *

Анджело Барбьери еще издавал предсмертные хрипы, когда герцог потянулся к серебряному колокольчику, скривившись от усилия. Наконец Голубиный зал наполнился громким звоном.

Гвардейцы появились буквально через мгновение: хорошо зная привычки своего господина, они ждали неподалеку.

— Позовите кого-нибудь. Пусть уберут этот свинарник, — приказал герцог, кивком указывая на тело гонца, растерзанное собаками. Потом он взял костыли, прислоненные к столу, и заявил: — Я пойду в свои покои. Вымойте псов как следует. Через пару дней я поеду на охоту и возьму их с собой. После всяких остолопов Кастору и Полидевку обычно хочется свежей дичи.

Гвардейцы молча кивнули.

Герцог направился к двери, медленно переставляя ноги. Костыли, казалось, отстукивали по полу погребальный марш.

Висконти уже миновал гвардейцев, но вдруг остановился:

— И последнее. Я сегодня буду отдыхать, раз уж всю