Звезда Давида - Константин Юрьевич Волошин

даже радостью. Его лицо тоже озарилось улыбкой, и молодой ушкуйник довольно робко поздоровался.

– Так ты можешь боль снять, Гузель? Странное имя.

– Так она узбечка, Егор, – воскликнула Федора. – Там оно обычное.

– А ты глядеть нога, – тут же предложила Гузель, но смотрела не на Егора.

– Я и так постоянно на неё смотрю, – не понял Егор.

– Глупый! – воскликнула Федора. – Она просит тебя показать ногу и рану.

– А-а! – Егор неторопливо стал разматывать грязную тряпку, сняв сапог.

– Надо чисто ткань, – молвила Гузель, внимательно осмотрев рану. – Стрела.

– Так и есть, – обрадовался чему-то Егор. – Поможешь?

– Я помочь, господин.

– Какой я тебе господин! – возмутился Егор. – Я просто Егор. Вон гной появился. Ещё ногу придётся оттяпать.

– Отрезать, значит, – перевела Федора, глядя на Гузель.

– Нет резать, – ответила Гузель и стала легко ощупывать опухоль и делать странные круговые движения ладонями.

Егору стало щекотно, и что-то покалывало вокруг. Он посмотрел на Федору вопросительно.

– Погоди, – отозвалась та. – Не мешай.

Скоро Гузель закончила свои манипуляции. Подняла голову и, глядя на Егора, сказала, немного смущаясь:

– Надо лист прикладывать. Ты сидеть, я искать лист.

Гузель ушла, а Егор спросил у Федоры:

– Она надолго? Что за лист?

– Я не знаю, травка какая-то. Она всё сама сделает. Болит?

– Чудно! Никакой боли. Вот это да! Здорово получилось у нашей Гузель!

* * *

Караван ещё продвинулся вёрст на тридцать. Опять пришлось укрываться на следующем острове. Лазутчики постоянно доносили об отрядах татар. Они рыскали поблизости, но хлыновцы отменно укрыли ушкуи и сами выдавать себя не спешили.

Осень уже явно заявляла свои права. Ночи стали холодные, пошли долгие дожди. Народ стал волноваться. Младшие начальники подступили к атаману Ахромею, и тот заявил после наступившей тишины:

– Думаете, я не кумекаю про это, ребята?! Все ночи про то мысли ворочаю. И вот что вам скажу. Прорваться нам не удастся. Татарва нас обложила. Думаю, что они знают, что мы недалеко, и не оставляют искать нас. Потому предлагаю пока обосноваться здесь. Пусть татарва успокоится, а там посмотрим. Уже дожди пошли, а нам стоит подумать о крышах над головой. Иначе будет много больных, а кем сдерживать татар тогда?

– Зимой нас тут всех перережут, атаман! – раздался голос из толпы. – Да и жратвы у нас мало! Надо прорываться домой!

Часть людей поддерживала крикуна, остальные помалкивали, раздумывая. Ахромей настаивал и наконец уговорил. Его предложение приняли.

– Теперь все силы бросить на жильё и рыбалку, – говорил он. – Надо запасаться провиантом. Пошлём отряд добывать коней. Будем делать набеги на мелкие селения татар. Можно выследить отары овец и ими разжиться.

А к зиме дюже нужно успеть построить засеки и окопаться на случай нападения. И не маячить перед татарами. Они скоро займутся своими другими делами.

Работа закипела. Вскоре выкопали землянки, заготовили дрова и собрали все съедобные травы и коренья. Пятеро хлыновцев удачно выследили отару овец, убили чабанов и увели трёх коней и отару. Следы постарались скрыть, пройдя больше версты по воде протоки.

Те, кто ещё не оправился от ран, и больные мастерили стрелы. Выкопали довольно глубокую яму, перекрыли её, устроили печь и там ковали наконечники для стрел. Звук ударов молотка и дым можно было заметить, поэтому днём этим почти не занимались.

Одновременно устроили несколько мест для засад, расположив их в разных местах острова, а он оказался довольно большим – не меньше пяти вёрст в длину и почти две в ширину. Весь зарос лесом и густым кустарником.

Воины били перелётных птиц, дичь ели сразу, овец же пока берегли. Рыбаки ловили большое количество рыбы, солили и вялили, когда солнце было. Много воинов исправно несли караульную службу, следя за протокой и рекой. И это не раз спасало их лагерь от обнаружения.

Егор со Степаном успешно вырыли себе яму, обложили её плетнём, обмазали глиной с сухой травой. Так же смастерили и пол. Соорудили помост для лежания, устелили охапками травы. Сверху покрыли попоной. Над землёй их полуземлянка возвышалась не больше чем на аршин. Устроили оконце, затянув его рыбьим пузырём – света мало, но хоть лоб не расшибёшь. Ступени спуска укрепили кольями и жердинами. Степан сложил из камней очаг с трубой – зимой можно будет подтапливать немного.

– Наконец у нас есть своё место, – удовлетворённо молвил Стёпка. – Есть куда наше добро сложить. Хотя воровства у нас что-то не замечалось. Дорожим своей честью, думаю.

Степан старался казаться важным и степенным. Это часто вызывало у Егора усмешку.

– Слышишь, Стёпка, некоторые мужики обзавелись жёнами, – заметил Егор со значением. – Сам ты не подманил кого для себя?

– Меня дома суженая ждёт. Уже договорились, как вернусь, так и свадьбу сыграем. Приходи, приглашаю.

– Как же, обязательно приду, – усмехнулся Егор, а сам подумал, что и он почти готов связать свою судьбу с пригожей девкой. Да с той же Гузель. Да что толку, когда она с Ахромеем. А атаман спуску не даст никому, тем более ему, Егорке. Но посвящать товарища в свои тайные помыслы ушкуйник не собирался.

Уже и листья облетели со всех деревьев, дожди лили всё холоднее. И всё же Ахромей частенько посылал отряд на разведку или добывать скот. Собирали всё, что можно положить в рот. Одевались под татар и даже лица обмазывали. В этом им помогала Гузель. Получалось очень похоже.

Егор со Степаном тоже участвовали в таких набегах, однажды попали в засаду и едва отбились. Но потеряли одного воина. Степан был поранен, и Гузель втайне от атамана Ахромея лечила его по просьбе Егора.

– Разве Ахромей запретил тебе лечить нас? – как-то спросил Егор, заглядывая ей в глаза.

Видел, что девушка смущается, но не мог точно определить причину. Лишь догадывался, что и он ей запал в душу. Но как осмелиться перед атаманом? Да и сама Гузель не посмеет просто так уйти от него.

С некоторых пор Егор всё чаще вспоминал Гузель. Мысли вертелись не только о похабном, но и о таком, чего раньше он никогда за собой не замечал. Даже злился на себя и удивлялся. И теперь не знал, что это значит и что делать. Делиться такими сокровенными мыслями со Стёпкой же никак не мог. Тот обязательно засмеёт или поведает другим, что ещё хуже. А терять дружбу Егору не хотелось. И он продолжал самостоятельно мучить себя нерешительностью. Это никак не походило на его прежние отношения с женским полом.

Выпал снег и уже более не растаял. Началась зима, и с нею пришли холода и голод. По снегу легко можно найти воров и