Взлет и падение ДОДО - Нил Стивенсон

Дальше началось самое странное.

Они рассказали нечто настолько нелепое, что мне трудно об этом писать, не качая головой. Они утверждают, что ОДЕК интересует их не в оборонном качестве, а потому что, по их убеждению, с его помощью можно творить – рука отказывается выводить это слово – магию. И не в переносном смысле, а в самом прямом. Колдовство. Они совершенно искренне в это верят. Мелисанда в доказательство цитировала какие-то старинные документы, которые недавно перевела. Тристан привел физическое обоснование, и, должна признать, оно прозвучало довольно правдоподобно: квантовая механика. Но ведь это только общие слова.

Однако Тристан надавил на главный рычаг – умственный склад Фрэнка. Он сказал, не важно, верим ли мы в магию; мы согласимся ради самой науки. Все равно что поманил кота валерьянкой. Конечно, Фрэнк пообещал помогать, чем только сможет.

Они объяснили, почему магия в наши дни невозможна, и добавили, что, если даже она станет возможной (благодаря ОДЕКу), для нее потребуются особые люди («ведьмы»), способные «колдовать». Я, естественно, спросила, кто им будет «колдовать». Первый раз я увидела, как они растерялись: главный и самый очевидный вопрос им в голову не приходил.

Не знаю, кто они и откуда, но на этот раз явно не из МТИ. Упаси Господь в МТИ заподозрят, что Фрэнк занялся такими глупостями.

В которой мы разделяемся, чтобы достичь цели

Ребекка Ист-Ода подала чай как настоящая новоанглийская дама: не пакетики в кружках, а листовой, заваренный в фарфоровом чайнике, чашки с блюдцами, карамельный сахар на палочках и фарфоровый молочник – все на плетеном подносе. Еще она принесла тарелку с печеньем, которую я сразу придвинула на свою сторону стола, чтобы Тристан не заглотил все одним махом.

Невероятно щедрый для новоанглийского марта вечерний свет струился в окна с частым переплетом, дробясь на хрустальных подвесках громоздкой старинной люстры и отбрасывая на стены сотни крошечных радуг.

– Значит, у нас есть то место. Не очень далеко отсюда, – сказал Тристан, машинально оглядывая стол в поисках сладкого.

– Еще чаю? – спросила Ребекка. (Тристан, разумеется, выглохтал чашку одним глотком). Ребекка протянула руку за его чашкой и блюдцем.

Он отдал их и поблагодарил кивком, но тут же вновь принялся обсуждать с Фрэнком Одой схемы и усилители.

– Он как любит? – спросила меня Ребекка.

Как будто я должна это знать!

– Судя по его пищевым предпочтениям, с молоком и сахаром, – ответила я.

– Ладно, – проговорил Тристан, уставясь невидящим взглядом в стену. – Надо построить ОДЕК для человека. Получается четырехчастная стратегия. – (Я и не подозревала, что у него хотя бы трехчастная есть.) Он поднял палец. – Во-первых, кардинальная перестройка здания.

– Погоди! – сказала я. – Здание же не принадлежит ДОДО?

– Что такое ДОДО? – спросила Ребекка.

– Добровольное общество дьявольского обскурантизма, – предположила я.

Тристан так и сидел, застыв на полуслове с поднятым пальцем, словно видео, когда нажмешь кнопку «пауза» – терпеливо ждал, пока я договорю, и жевал печенюшку, которую как-то стянул с моей стороны стола.

– И вообще, ты же не можешь перестроить чужое здание? – продолжала я.

– Мы его купим, – объявил Тристан и поднял второй палец. – Во-вторых, спроектировать ОДЕК для человека. В-третьих, собрать его. В-четвертых, найти кого-нибудь, кто сможет колдовать.

Он оглядел нас и продолжил:

– По удачному совпадению, нас как раз четверо. Профессор, вы занимаетесь проектированием, потом руководите сборкой. Мое начальство пришлет нам кого-нибудь из Вашингтона, я и Стоукс будем на подхвате. Стоукс, ты ведь умеешь держать в руках шуруповерт?

Вопрос был почти риторический – Тристан даже не глянул в мою сторону.

Ода кивнул. Его лицо было спокойным, но светилось от счастья. Я видела, что он перебарывает желание покоситься на жену. Ее лицо тоже было спокойным, но от счастья не светилось.

– Нам потребуются специалисты по криогенике.

– НАСА, – беспечно объявил Тристан. – Им все равно делать нечего. Затем приобрести и установить железо. Вычислительную мощность нам обеспечат дешевые серийные компьютеры, что посложнее – закажем в Лос-Аламосе. Ведьмы на тебе, Стоукс. Походи по эзотерикам. Студии йоги, все такое. У тебя как раз вид подходящий.

– Это еще как? – спросила я.

– Аспирантка. Категория, наиболее склонная к магическому мышлению.

– Тристан. На дворе двадцать первый век. Я буду искать ведьм в Интернете.

Он замотал головой даже раньше, чем я закончила фразу.

– Нет. Нельзя оставлять бумажный или электронный след. Ты должна ногами прийти в какое-нибудь ведьмовское место и порасспросить, ничего не выбалтывая сама.

Я еще не успела ответить, как он повернулся к Ребекке.

– Не хотите помочь Стоукс в поиске ведьм? – спросил он тоном (для Тристана) почти вкрадчивым.

– Я здесь ради Фрэнка, – ответила она. – Я не солдат вашей армии, мистер Лионс.

– Ладно, – ответил Тристан после недолгого молчания. Затем внезапно просветлел и широко улыбнулся. – В общем, Стоукс, ведьмы за тобой.

– Что за ерунда, Тристан? Как можно найти ведьму? Уж не в студии йоги точно. Никто не может колдовать уже сто семьдесят пять лет. А раз так, что значит «быть ведьмой»?

– В Японии по сей день существуют цукимоно-судзи, – заметил Ода тоном светской беседы. – Колдовские династии. Считается, что магические способности передаются по наследству – по женской линии. Не знаю, какую магию они себе приписывают, но традиция жива. – Он чуть улыбнулся. – Быть может, если искать среди потомков ведьм, вы найдете ведьму, которая ждет вас с помелом.

– Забавно, – сказала Ребекка. Когда мы с любопытством повернулись к ней, она без особого энтузиазма пояснила: – Мою прапрабабку повесили в Салеме во время процессов над ведьмами. Фрэнк находит это колоритным.

– Салем не считается, – ответила я. – Это была массовая истерия, вызванная спорыньей.

– Верно, – ответила Ребекка тем тоном, которым говорят «ну да, конечно», и покосилась на мужа.

– Но Салем – эпицентр современного американского ведьмовства, – сказал Тристан.

– Это просто коммерческая замануха для туристов. И вообще, что именно мне искать? – допытывалась я.

– Если там действительно были ведьмы, – предположил Ода-сэнсэй, – возможно, кто-то из нынешних жителей ведет от них род и сохраняет какие-то ритуальные элементы, даже если магия не работает. У цукимоно-судзи, вероятно, дело обстоит именно так.

– В Салеме нет никаких потомков ведьм, потому что, как я сказала, в Салеме изначально не было ведьм, – настаивала я. – Если нам нужно ведьминское отродье, лучше поискать в местах вроде Нового Орлеана.

Тристан задумался.

– Поищи пока в Салеме. Если ничего не найдешь, может, я отправлю тебя в Новый Орлеан.

Вот так просто! И командировочные, каких бы я в жизни не получила, работая у Блевинса!

– На деньги налогоплательщиков? Я не в осуждение. Просто интересуюсь.

– Засекречено, – ответил Тристан и подмигнул.

В которой происходят конструктивные подвижки

Тристан временно передумал отправлять меня на охоту за ведьмами, пока у нас нет работающей камеры, в которую их поместить. А поскольку делать мне было нечего, а я проболталась, что ходила на занятия в школьной мастерской (один семестр), он объявил меня своим адъютантом в кампании по грядущему переустройству офиса.

В следующие несколько недель офис, каким я его знала, исчез. Еще до покупки здания Тристан с помощью кувалды и сабельной пилы произвел в нем изменения, на мой тогдашний взгляд, вполне существенные. Он усовершенствовал искусство смотреть в стену: теперь он обводил ее взором, весело объявлял, что она не несущая, и приговаривал ее к смерти. Таким образом, за время моей работы здесь офис ДОДО втрое увеличил свою первоначальную площадь, а некоторые его стены уже были помечены к сносу, как только соседние стартапы сыграют в ящик.

«Департамент обрушения долбаных офисов», – все, что я смогла сказать, когда в следующий раз вошла в здание после нашего военного совета за чаем в доме Фрэнка и Ребекки. Прошло менее суток, но Тристан, похоже, все эти двадцать с чем-то часов ходил по зданию с баллончиком зеленой флуоресцентной краски, помечая стены, двери и другие архитектурные детали словом «СНОС», а когда краски осталось мало, просто косым крестом. В центре здания был общий для всех арендаторов конференц-зал. Тристан сдвинул длинный стол к стене, пометил косым крестом, потом нарисовал большой квадрат прямо на ковровом покрытии и перечеркнул его по диагоналям. Молодые бородатые технопредприниматели потерянно брели по коридорам, вынося компьютеры, принтеры, ультрасовременные кофеварки и мини-футбольные столы. Словно цифровые бомжи, они грузили свои пожитки в «сайоны» или прокатные грузовики и уезжали в неприветливый бостонский рынок недвижимости.