Литературная Газета 6495 ( № 14 2015) - Литературка Литературная Газета

(Нимб над классикой? Он догорел.)

Се – ещё один классик! Которого

Обезвредить не терпится здорово,

Потому что ввергает в раздрай;

Что покой шельмецов нарушает,

Что бездарности сбыться мешает.

Что без гения – извергу – рай!

Без него-то и выступим шайками,

Чтобы, – нищих назвав «попрошайками»,

Их ДОБИТЬ! …Прощевай, суета

Джентльменства! На то мы и дряни,

Что и так воспарим во дворяне.

(Рушди в рыцари взят неспроста,

А за то, что сопатка не та!)

Пусть на месте Уэллера Сэма –

Дяди Сэма взыграет система.

Чтоб за гоготом – стёрся комизм.

Чтобы школьный урок заискрился

Упущеньями дядюшки Сквирса.

Чтоб «магический реализм»

Навалился на школьника! Чтобы

Из куска безразмерного злобы

Смастерили единственный тип

Нераскаянные эдипы,

А на диккенсовские ТИПЫ

Разделиться уж не могли б

Одинаково подлые рожи.

Знамо – рожи когда-нибудь тоже

Против воли заплатят долги…

Но пока – для грабительской спайки

Все ограбленные – «попрошайки»;

Грабить можно. Просить – не моги!

Чем же бабушке – нищей, не-сальдовой –

Крошкой, что ли, питаться асфальтовой,

Коли ей запрещают просить ?

Кто придумал? Кто «за» прогорланил там?

Или принят… не в стенах парламента

Сей «закон», запрещающий жить ?

От побоев, почти небывалых,

«Попрошайки» загинут в подвалах.

Диккенс!

Ты их один защищал!

На дорогах бесповоротных,

В диких школах, в Домах Работных

Принимать людей за животных

Властью гения – запрещал.

Но ушёл ты, как свет из пейзажа.

Без тебя же, столь зоркого стража,

Что с бездомными станет, скажи?

Посреди небреженья и слежек

Нынче нет у них… даже ночлежек!

Спят под снегом. Не встанут «бомжи».

Жан-Батист Камиль Коро. «Порыв ветра»

II

Демос, как-нибудь да утеплённый,

Пересилит любые циклоны,

Бурю, шторм – на разрыв ветрил…

Но в пути, по-другому трудном –

С тьмой промозглой, со смогом нудным –

Кто играючи нас примирил?

С мелкой моросью? С полу - снегом?

С продвиженьем в тумане пегом?

Кто соделал для нас наперёд

(Наряду с посветлением святочным) –

Интригующим столь,

столь загадочным –

Неизбежное зло непогод?

Без него – кто не впал бы в уныние

Даже просто – от мокрого инея?

Без него (что прославлен и здесь)

Даже вьюжищу выдержав грозную, –

Кто стерпел бы сию… скрупулёзную

Водянистую мглистую смесь?

Скользко, зябко в потёмках беззвёздных…

Но тем ярче для путников поздних

Свет ночлега блеснёт золотой;

Путь не так одинок и плачевен,

Коли отблеск от окон харчевен

Примешается к мороси той.

Вот он – Юджина плащ сверкающий!

Вот он, дождик, с него стекающий!

А вчера, перед снегом, как встарь,

Объявить я решительно вызвалась;

– Это диккенсовская изморось!

Это диккенсовская «хмарь»!

Это в диккенсовскую наледь –

Перекатные перлы зимы…

Ни на выбоинах, ни на гладях

Не согласные с нелюдью ладить –

Это диккенсовские мы .

III

Уж давно за бесснежьями грубыми

Вижу город я с дымными трубами;

Это там, где туманы и смог,

Где от моря порой продуваемость…

Где картин непередаваемость

Переходит в Единственный Слог!

Там, где Сайкс дожидается Феджина.

Там, где Клейполу по уху съезжено.

Там, где столько забавных зевак!

Там, где Оливер ходит крадучись,

Но ворья записному аду – честь

Не оказывает никак.

Бог поддержит, дитя, твои чаянья.

(Чу! – метели дыхание тайное,

Вот снежинки заглавные две…)

Боз придёт и развеет отчаянье.

Верь; не только промозглое таянье, –

ВСЕ ПОГОДЫ – В ЕГО РУКАВЕ!

III

…Жизнь обходится с Лондоном круто.

Но слагаются в Песнь почему-то

Тёмный вечер, тяжёлая смута,

Ложный блеск, неуместная прыть,

Гнев причудницы, выходки плута…

…Кто другой бы – так много уюта

С бесприютностью мог совместить?

Но и лжи хитрецам не простить?

Кто бы знал, как целебна молитва

Дяди Скруджа, что (зря не божась)

Вдруг заметил, что жизнь… не элитна?

Кто б поверил, что столь монолитно

Может выглядеть город, – сложась

Из униженных, сгорбленных скрытно,

Рваных, странных, поевших не сытно,

Сбитых с ног… Упадающих в грязь?!.

Не сдавайтесь, печальные лузеры;

Одевайтесь-ка в синие блузы вы!

Но… расправился Бамбль с профсоюзами.

«Гегемона» затюкала мразь.

Лишь Поэт, поощряемый музами,

С бедным людом – последняя связь.

…«Устарел», говорите?

О Боже!

Докажите, что он не моложе

Всех «реформ» и любых «ускорений»!

«Устарел»? Да с чего ж это вдруг?

Благодетели! Так не бывает;

Человечность не устаревает.

Это вы , не родясь, устарели,

Хоть и схапали всё, что вокруг.

----------

Вот он – сколок разбитой скрижали –

Лондон Диккенса! Что-то в нём есть…

Три кита этот Лондон держали;

Радость жизни, Надежда и Честь.

От судьбы никому не удрапать;

Повторятся и сырость и слякоть –

И в быту, и в кропаниях книг…

Вместо Домби проклюнется Сорос…

Та же самая выпадет морось…

Но не будет того, чтоб ЕЩЁ РАЗ

Лондон диккенсовский возник.

24 декабря 2014 г. – 4 января 2015 г.

Всемирная отзывчивость в ореховой скорлупке

Есть гуманисты для своих .

Всемирно-чуткие – для секты .

Для родственников есть у них

Всемирно-чуткие проекты;

Чтоб трусу – орден дать на грудь…

Артистом чтоб назначить с хода

Народнейшим – кого-нибудь

Из ненавистников народа…

Не то они внутри, в стране…

Не то – в заочности бродяжьей…

На чьей, пёс знает, стороне,

Но главным образом – на вражьей.

Какого ж им ОТ НАС рожна?

Зачем я верить им должна?

2014

Песнь о том, как прятали съестное

Жизнь! Мошенникам отмсти,

Что, в пылу своих затей,

Лишь скумбрёжные хвосты

Продавали для людей!

(Жестковато? – поскобли.

Или вымочи в тазу).

Но куды – в таком разу –

Сами скумбрии ушли?

Кто их кушал в трудный час?

(А новейший лафайет,

Что хвосты рубил для нас, –

Усмехался или нет?)