Аяла и первый дракон - Екатерина Тимошина

мог хоть немного доверять и не бояться получить нож в спину. Но надо признаться, таких было крайне мало. А недовольных, что бастард управляет Оскуро – крайне много.

Сейчас эти горе советники настаивают на моей женитьбе. Аргументируя тем, что империи нужен наследник. Они предложили отбор, я же только фыркнул, представляя, как кучка диких кошек будет драться за мое внимание. Только я-то прекрасно знал, что слава обо мне разнеслась по всей Альме, а значит, бороться будут фурии, которым нужен исключительно престол, или дурочки, которые будут надеяться, что сумеют остепенить меня и направить на путь истинный, без обхаживания каждой юбки.

А оно мне надо? Нет. Я и Оскуро-то управлять не хотел. Я хотел просто жить. Но, как говорится: “Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах”.

Один единственный раз, когда мне искренне понравилась девушка, и я даже решил жениться, тут же все испортил отец. Попытаясь жениться на ней вместо меня. Посчитав, что ему наследники нужны больше, чем мне – бастарду. Я бы даже мог с этим согласиться, не чувствуя себя преданным и побитым родным отцом.

И вот сижу я в огромном зале заседаний и слушаю кудахтанье отчаянных советников, искренне верящих, что без брака мне ну никак нельзя, и прикидываю, как мне от этого по-тихому отказаться.

— Господа советники, — сделал паузу, дожидаясь, когда их кудахтанье стихнет, — Я не буду проводить никакой отбор, а сам выберу себе невесту.

Советники снова загалдели, ей-богу в такие моменты чувствую себя в авиарии, а не в зале заседаний. Я поднял руку, призывая к тишине.

— Я объеду разные Школы и Академии Магии, где буду под другими именем проводить, скажем, проверку. Ну а сам присмотрюсь к девушкам, как они ведут себя в естественной среде и выберу ту, которая мне понравится. — не дав советникам снова раскудахтаться, я встал со своего места, мысленно вздыхая оттого, что снова не чувствую свой зад, и направился к выходу. Я специально не сказал, куда планирую отправиться, чтобы не успели доложить. Хоть все они давали клятву мне, как правителю, да еще и клятву о неразглашении. Но кто-то из них ведет двойную игру, а мне пока не удалось вычислить крысу.

Я был, как никогда рад, неожиданно пришедшей в голову идее, поехать в БАМ. Мне жизненно необходима передышка, и как можно дальше от дворца. Чтобы снова почувствовать себя человеком, а не владельцем авиария и серпентария.

С собой я взял Караяна Блейка и Дойла Кертисса – пожалуй, единственных людей, которых я могу назвать друзьями. И что редкость – они знают меня настоящего, а не того, кем я пытаюсь казаться. Поэтому в исключительно хорошем расположении духа, я перешагнул ворота Беорцигской Академии Магии. Где даже воздух пах беззаботностью, весельем и предвкушением чего-то еще едва уловимого, но заставляющего трепетать от ожидания.

Мы приехали поздно вечером, поэтому только и успели, что разместиться в отведенные покои в преподавательском корпусе.

Моя комната была более, чем скромная, так сильно отличающаяся от дворцовых покоев. Но тем самым радуя меня все сильнее. Чем меньше будет о нем воспоминаний, тем лучше. Я решительно настроился все время, что отведется здесь провести, быть самим собой. Настоящим, пусть и под другим именем.

Быстро разложил немногочисленные вещи, принял душ и улегся спать. Только я начал проваливаться в дрему, как в комнате что-то рухнуло. Хотя нет, вывалилось из портала со словами: “Кто не спрятался, я не виновата”.

Я резко вскочил, зажег огненный пульсар и замер в боевой стойке, вглядываясь в темноту комнаты и в то место, откуда вывалилось странное создание.

Девушка медленно поднялась с пола, придерживая руками бутылку с зеленой светящейся жижей, бросила на меня изумленный взгляд таких же фиолетовых, как у меня, глаз. Икнула и расплылась в обворожительной улыбке.

Она была одета в длинное красное платье, которое подчеркивало ее соблазнительные формы: аккуратную высокую грудь, узкую талию и аппетитные бедра. Сквозь лоскуты вылезала стройная ножка в красной туфельке.

— Ты-то мне и нужен… — прошептала она, вперив в меня свои яркие глаза с серебряными искорками.

— Я? — непередаваемо опешил я.

— Ты. Ты – мой истинный. — ответила она, заставив удивиться еще сильнее.

Она сделала глоток этой странной зеленой жижи, скривилась и сказала: “фу, какая гадость, эта ваша заливная рыба”, затем поставила бутылку на стол и направилась ко мне.

Я искренне верил, что меня удивить просто невозможно. Но эта куколка смогла.

Она подошла практически вплотную и положила руки мне на плечи. Я неожиданно растерялся от такой близости и просто застыл, охваченный ароматом черной смородиной и цветами мимозы.

Чувствовал себя, как юнец, впервые увидевший голую девушку и думающий – то ли продолжать пялиться, то ли закрыть глаза. А она даже не была голая. И кто позволил по академии расхаживать в таком платье?! Которое вот совсем не прикрывает, а, наоборот, подчеркивает и очень даже демонстрирует. Все равно, что голая.

Сколько мы так простояли я не знаю. Девушка разглядывала мое лицо, медленно холодным пальчиком провела по надбровной дуге, а затем очертила мои губы. А после встала на цыпочки и поцеловала меня в губы. Осторожно, едва касаясь, но постепенно углубляя поцелуй.

Она прижималась все сильнее, словно стремилась стать единым целым. Я сдался и обвил руками ее тонкую талию, зарывался пальцами в лоскуты платья на ее спине, касаясь голых участков нежной кожи.

Девушка оттягивала мои волосы, кусала губы и ласкала языком. Отчего моя выдержка начинала трещать по швам. И я подхватил ее под бедра и уложил на свою кровать. Девушка подтянулась на руках и улеглась на подушку, заглядывая через глаза в самую душу.

Это было настолько странно, что казалось воображением моей больной фантазии. Я не знал, кто она и откуда здесь взялась, она не знала кто я. Но было такое ощущение, что мы знакомы вечность.

Я забрался на кровать, нависая над ней и чувствуя, как вздымается ее грудь, и только я собрался снова ее поцеловать, как понял, что она уснула. Я уставился на ее безмятежное лицо, услышал ее глубокое и спокойное дыхание. Тело требовало продолжение, а девушка просто спала. Такого со мной еще ни разу не случалось. Я почувствовал острый укол по своему мужскому самолюбию и раздутому эго.

Будить ее для продолжения, я посчитал ниже собственного достоинства, поэтому аккуратно снял с девушки туфли и улегся рядом. Лежал, слушая размеренное дыхание и тихое посапывание, и разглядывал